58 НА ПОРОГЕ ФИЛОСОФИИ

чиях Православия от католицизма ведет к тому, что в церковных кругах начинается тяготение к протестантизму[4]. Сношения Киева с немецкими протестантскими центрами становятся очень тесными и неизбежно идут далеко за пределы чисто богословских вопросов. С другой стороны, то разложение, которое успела создать Уния в высших кругах Церкви и общества Украины, привело к знаменательному движению "братств", объединявших городское население для защиты Православия. Братства устраивают школы, организуют переводческую деятельность, чтобы пользоваться, в борьбе с противниками Православия, их же оружием. В братствах изучают греческий и латинский языки, и так открываются широко двери для проникновения на Украину западной богословско-философской литературы. В Печерской Лавре (Киев), одновременно с созданием в Киеве Православного Братства (1615 г.), возникает большое церковное издательство. В школе Киевского Братства начинают пристально изучать католические книги, появляются собственные произведения, сплошь и рядом пропитанные, впрочем, духом католицизма, даже если они написаны против него. Очень характерна в этом отношении фигура Кирилла Ставровецкого, выпустившего в 1618'году книгу "Зерцало Богословия", в которой уже чувствуется влияние томизма, как и в книге Саковича "О душе" (1625 г.)[5]. Религиозная мысль становится философичной, в богословское образование философия входит в очень большом объеме. Когда Петр Могила преобразовывает (1631 г.) Братское Училище в Киево-Могилянскую коллегию (в 1701 году переименованную в Академию), в ней само богословие было включено в философию. Сам Петр Могила побывал в годы учения в Париже[6], был знаком и с западной схоластикой, и с философией Возрождения - это был, бесспорно, "западник", перестроивший Братское Училище по образцу иезуитских школ.

Киево-Могилянская коллегия выдвинула целый ряд ученых и писателей. В их произведениях почти еще нет самостоятельной мысли, но не нужно преуменьшать значение этого движения в развитии как богословского просвещения, так и философской культуры. Материалы, сюда относящиеся, еще очень мало исследованы[7], бесспорно, однако, что разнообразные учебники и руководства[8]

59 ЧАСТЬ I

распространяли не только элементарные знания по философии, но и приучали умы к систематической мысли. Правда, почти вся эта южно-русская ученость находится в полном плену у Запада, отрывается от основных восточных истоков христианства, но было бы исторически ошибочным недооценивать положительный вклад, который вносила эта ученость в умственную жизнь сначала Украины, а потом всей России. Хотя южно-русская ученость еще до крайности не свободна, но неслучайно, что первое заявление о свободе мысли, о внутренней силе, присущей мысли, исходит от московского ученого XVIII века Феофилакта Лопатинского, питомца Киевской Академии[9]. Не только формальная философская культура развивалась постепенно благодаря Киевской Академии, но, несомненно, зарождались и творческие замыслы. Ниже мы познакомимся с философией Сковороды, стоящей на высоте своего времени, но она поистине является лишь завершением того философского движения, которое было связано с Киевской Академией[10].

3. Москва жадно впитывала в себя все, чем была богата Украина[11], но влияние Запада проникало в Москву и через север (через Новгород и Псков)[12]. Если еще Иоанн IV думал об основании школ с латинским и немецким языком[13], если еще в 1560 году русский монах Иван Александров в Тюбингенском университете составил "Словарь латинского и российского языков"[14], то после Смутного времени прямое влияние Запада на Москву и ее образованность возрастает с чрезвычайной быстротой особенно при царе Алексее Михайловиче. Многочисленные переводы с иностранных языков производились выходцами из Украины и Белоруссии, и то подозрительное отношение к Киеву, .которое еще было в начале XVII века в Москве, во второй половине XVII века сменяется, наоборот, стремлением привлечь в Москву побольше южно-русских ученых. Правда, Москва еще очень усердно ищет греческих ученых (братья Лихуды и другие), но "мода на все малороссийское" одолевает.

60 НА ПОРОГЕ ФИЛОСОФИИ

Надо все же иметь в виду, что если обращение Южной Руси к Западу происходило на религиозной почве (чем определялось там и несомненное замутнение церковного сознания), то в Москве интерес к Западу развивался совершенно вне религиозной сферы и даже при постоянном противлении ему церковных кругов. Это уже была, в сущности "секуляризация" в смысле постепенного развития "мирской" культуры, совершенно независимой от церковного сознания. Конечно, все возраставшее число иностранцев в Москве и других городах не могло не иметь влияния и на религиозную сферу тем более, что в недрах церковного сознания, после отхода старообрядцев, совершался подспудно решительный отрыв от церковно-политической идеологии. Церковное сознание как бы оказывалось обнаженным в одной своей грани там, где раньше так пламенела мечта о "священной миссии" государства. Историософский агностицизм, отбрасывающий всякие конкретные предсказания о конце мира, освобождал мысль от бесплодных спекуляций в линиях провиденциализма. Расхождение по вопросу об участии Церкви в делах Государства, резкое заострение церковно-политической идеологии в старообрядчестве, быстро перешедшем к утверждению, что государственная власть стала слугой Антихриста, все это выравнивало церковное сознание и подготовляло его к усвоению разуму достаточной самостоятельности. Когда основывается под Москвой Духовная Академия и создается центр богословского и философского просвещения, Москва постепенно начинает освобождаться от южнорусского влияния и находит свой путь.

4. Ко всему этому присоединяется событие исключительной важности - решительное и полное "обмирщение" государственной власти, нашедшее свое завершение при Петре Великом. Трагические обстоятельства, при которых Петр стал полновластным правителем России, навсегда оставили в нем недоверие к духовенству. После смерти патриарха Адриана Петр воспротивился выбору нового патриарха и установил для Церкви так называемое Синодальное управление, в котором царский чиновник занял постепенно руководящее место. Русское самодержавие, идеологию которого создавали, как мы видели, церковные круги, после конфликта Алексея Михайловича с патр. Никоном становится совершенно вне влияния Церкви, а при Петре Великом становится абсолютным. Церковь, таким образом, не только утеряла свое влияние, но сама подпала под власть царя, и постепенно впала в крайне унизительную и для Церкви опасную зависимость от верховной власти. Так совершился окончательный разрыв с прежней церковной идеологией; эта идеология была, впрочем, усвоена государственной властью, но получила у нее новый обмирщенный смысл. Теократическая же греза о "священном царстве" позже воскресла уже в сво-

61 ЧАСТЬ I

бедной философской мысли. Одновременно начался и другой процесс обмирщения национального сознания; идея "Святой Руси" становится риторической формулой, национальное сознание воодушевляется уже идеалом "великой России". Все это вместе и определяет новый стиль русской культуры, который окончательно оформился уже в XIX веке.

Церковное же сознание, отходя от церковно-политической темы, отдает свою творческую силу на то, чтобы осмыслить и жизненно утвердить новый путь церковной активности. Этот путь ведет "внутрь", к сосредоточению на мистической стороне Церкви, и отсюда рождается то, что мы назвали "секуляризацией внутри церковного сознания". Мы имеем в виду тот дух свободы, который веет в двух направлениях церковной мысли; с одной стороны, Церковь начинает по-новому, свободно относиться к государству, а с другой стороны, именно в силу этого, она открывает простор для церковной мысли. Что касается первого, то надо признать характерным тот факт, что, несмотря на решительное внутреннее несогласие с церковной реформой, насильственно осуществленной Петром Великим, церковные круги не оказали все же серьезного сопротивления этой реформе, даже отдаленно не приблизившись к тому сильному движению, каким несколько ранее был раскол. Почему? Часто склонны объяснять это сервилизмом высшего духовенства, что отчасти и верно, но лишь отчасти: основная же причина этого лежала в том глубоком переломе в церковном сознании, в силу которого церковные круги стали видеть в государственной власти инородную, чужую для себя сферу. Секуляризация государственной власти соответствовала ныне новому церковному сознанию, которое покорялось внешней власти именно потому, что она внешняя, духовно уже чужая. Сфера Церкви есть сфера внутренней жизни, а отношение к власти касается периферии, а не существа церковности.

5. Нам незачем входить здесь в исторические подробности этого процесса, изображение которого относится к истории русской Церкви, но чтобы ближе подойти к пониманию этой новой тональности в звучании церковного начала, остановимся на двух ярких представителях русской церковной жизни XVIII века св. Тихоне Задонском и старце Паисии Величковском.

Св. Тихон Задонский (1724 - 1783) родился в бедной семье псаломщика в Новгородской губернии. 16-ти лет он попал в Духовную Семинарию, где оказал такие успехи, что еще до полного окончания им курса получил поручение преподавать греческий язык в той же семинарии. 34-х лет св. Тихон стал монахом и вскоре был назначен ректором в той же семинарии, где стал преподавать философию. 37-ми лет он стал епископом и был назначен в Воронеж, но через четыре с половиной года ушел на покой и ушел в Задонский монастырь, где жил до конца жизни.