690 XX ВЕК

кими предпосылками, и борьба между обоими течениями проявилась как раз в целом ряде философских и идейных построений. Так, революционное народничество стало все более отклоняться от позитивизма[1], а позже даже тяготеть к религиозному углублению своих идейных предпосылок[2]. Противоположное течение социал-демократии (марксизма), верное традициям Маркса и Энгельса, стало, наоборот, усиленно развивать не только исторический, но философский материализм. Плеханов, Ленин, Богданов развили огромную литературную активность, особенно после съезда в Лондоне (1903 г.), на котором социал-демократическое течение разбилось на две группы "меньшевиков" (чистый марксизм) и "большевиков" (неомарксизм).

С другой стороны, одновременно с ярким развитием революционных течений в России, началось очень сильное, все разгоравшееся с годами религиозно-философское движение. Здесь, несомненно, сказалось влияние творчества и проповеди Вл. Соловьева, отчасти В.В. Розанова. Так, в 1901 г. начались в Петербурге по инициативе целой группы писателей во главе с Д.С. Мережковским открытые беседы на религиозно-философские темы. Эти беседы, протоколы которых печатались в журнале "Новый путь", были первым проявлением нового духовного сдвига, происходившего у русских мыслителей. Вскоре открылись и в Москве, и в Киеве Религиозно-философские общества, развившие очень интенсивную деятельность и привлекшие к себе огромные массы сочувствующих. В 1902 г. вышел сборник статей под названием "Проблемы идеализма" (при участии Булгакова, Е. Трубецкого, Струве, Бердяева, Франка, С. Трубецкого, Новгородцева, Аскольдова и др.); в этом сборнике, посвященном, "прежде всего, проблемам моральным", на самом деле уже был поставлен вплотную вопрос о том, чтобы "возвратить человечеству утраченного им живого Бога"[3]. В 1909 г. вышел другой замечательный сборник "Вехи", сурово обличавший русский нигилизм, духовную расплывчатость и беспочвенность секулярной идеологии: сборник этот (со статьями Бердяева, Булгакова, Гершензона, Изгоева, Кистяковского, Струве, Франка) разошелся в течение нескольких месяцев: через два месяца понадобилось второе издание. К успеху сборника, насыщенного религиозно-философскими идеями, надо отнести и то, что реак-

691 ЧАСТЬ IV

ция со стороны русской интеллигенции, державшейся за секуля-ризм или за революционный героизм, оказалась на редкость тусклой и пустой[4].

Мы займемся религиозно-философским возрождением XX в. в России в следующей главе, сейчас же обратимся к изучению философских течений, связанных с революционным движением, в частности к изучению философских построений, связанных с русскими последователями Маркса.

3. Книги, посвященные обзору неомарксистской философии, хотят в соответствии с современными тактическими течениями в советском режиме представить т. наз. диалектический материализм, как завершение и высшую точку в развитии материалистических идей, будто бы все ярче и настойчивее проявлявших себя в истории русской мысли. В этом освещении материализм является чуть ли не основным национальным русским движением, независимым от западных влияний... Недавно появившийся труд А.А. Максимова[5] по истории "борьбы за материализм" в русской науке, очень типичен в этом направлении, в нем автор перечисляет и бегло характеризует целый ряд русских ученых (начиная с Ломоносова), будто бы "боровшихся" за материализм. На самом деле автор смешивает натурализм (как устранение всего "сверхнатурального" что соответствует "антиметафизической" позиции у представителей русского позитивизма см. ч. II и ч. III настоящего труда) с материализмом, т.е. учением, сводящим всю полноту бытия к материи и ее модификациям. Мы остановимся сейчас чтобы проверить указанный тезис об исконном материализме русских ученых на беглом изучении воззрений одного из крупнейших русских физиологов И.М. Сеченова, некоторые утверждения которого, бесспорно, дают повод причислить его к материалистам. Мы убедимся, что даже Сеченов не может быть причислен к материалистам в точном смысле слова... Настоящим материалистом (кроме Чернышевского) надо считать у нас впервые Плеханова, который настойчиво соединял философский и исторический материализм, а затем уже в творчестве Ленина и так наз. "советской философии" это сочетание продолжается в форме "диалектического материализма"... Это влечение неомарксистов к вульгарному материализму характеризует лишь низкий уровень их, недаром те русские последователи Маркса, которые позже развили огромную философскую продуктивность (Булгаков, Франк, Бер-

692 XX ВЕК

дяев, также и П.Б. Струве) с самого начала стремились соединить исторический материализм с кантианством, вообще освободить его от философского материализма. Как раз отталкивание от философского материализма и определило философскую судьбу только что названных мыслителей.

Что же касается "материализма" у русских ученых, то, конечно, выдергивая отдельные фразы и не заботясь о том, чтобы дать правдивую картину построений того или иного ученого, можно написать целую книгу о том, чего не было на самом деле. Чтобы проверить на одном ярком примере это необоснованное причисление к материалистам русских ученых, мы избираем для анализа И.М. Сеченова, некоторые формулы которого как будто больше других приближают его к материализму.

4. Иван Михайлович Сеченов (1829 - 1905)[6] учился в Инженерном училище, по окончании которого служил офицером-сапером. Вскоре под влиянием одного радикального кружка он бросил службу, поступил в Московский университет с мыслью стать врачом, но уже до окончания медицинского факультета с полной силой выявился его интерес к физиологии. Некоторое время Сеченов увлекался идеями немецких идеалистов, но постепенно он отходит от идеализма, особенно когда он, по окончании университета, попал за границу, где специализировался по физиологии. В 1863 г. он опубликовал свою знаменитую работу "О механизмах в головном мозгу лягушки, угнетающих рефлексы спинного мозга" (на русском, французском и немецком языках). Эта работа, впервые устанавливавшая действие "центров торможения", имела решающее значение в формировании психологических и философских воззрений Сеченова. В том же году им была напечатана обобщающая работа "Рефлексы головного мозга" (первоначальное заглавие этой работы было "Попытка свести способ происхождения психических явлений на физиологические основы", но цензура не дала согласие на такое название статьи). Работа эта сразу обратила на себя внимание широких кругов общества, склонного, как выражался тогда Писарев, к "свежему материализму". Когда работа Сеченова, напечатанная первоначально в специальном журнале ("Медицинский вестник"), вышла в 1866 году отдельной книгой, то на книгу был наложен арест и против Сеченова было возбуждено судебное преследование. Покинув Медицинскую академию в Петербурге, Сеченов переходит в Одесский университет. В 1876 г. Сеченов становится профессором Петербургского университета, но через 12 лет ему снова приходится покинуть Петербург: через некоторое время

693 ЧАСТЬ IV

он получает кафедру в Московском университете. Последние четыре года жизни Сеченов хотя и продолжает научную работу, но уже находится в отставке.

Основная идея всех исследований и научно-философских обобщений Сеченова заключается в невозможности отделять психические процессы от нервных процессов, с ними связанных. Нельзя, говорит он[7], "обособлять средний член цельного акта от его естественного начала и конца": "средний" же член и есть, по Сеченову, то, что принято считать "психическим явлением". Почему? Потому, думает Сеченов, что ни теория "параллелизма" психических и нервных процессов, ни теория их взаимодействия, как "различных" начал, не соответствует фактам; факты же, по мысли Сеченова, говорят нам, что мы всегда имеем в человеке "цельный натуральный процесс"[8]. Поэтому, различая "чистые рефлексы без примеси психического элемента", - от рефлексов "с психическим осложнением"[9], Сеченов включает психические процессы в систему рефлексов и склоняется к мысли, что вне системы рефлексов психические явления не имеют места[10]. Сеченов готов признать, что у взрослых эта "включенность" психических явлений в систему рефлексов "теряется" из-за "длинной цепи превращений одного идейного состояния в другое"[11], и это как раз и относится к его истолкованию мышления. Здесь Сеченов следует анализам Спенсера, его идее "психической эволюции", но нам нет надобности входить в изложение построений Сеченова в учении о мышлении[12].