[32] Ibid., стр. 347.

[33] Соч., т. XIII. Стр. 198.

[34] См. его книгу - "Материализм и эмпириокритицизм", гл. IV. 6 (Стр. 198 ff.).

[35] См., напр., замечания об этом редактора "Избранных фил. и псих, произведений" Сеченова - г. Каганов а. В своей теории "иероглифов" Плеханов действительно ссылается на Сеченова.

[36] Очерки по истории материализма. Стр. 240.

[37] К философской позиции Плеханова вполне примыкают Деборин (в книге "Введение в философию диалектического материализма", в различных статьях); Л. Аксельрод ("Философские очерки", "Против идеализма"). Что касается Деборина, то он, если не ошибаюсь, был учеником Плеханова.

[38] Книга эта была издана в 1909 г. под псевдонимом "Вл. Ильин".

[39] Много места уделяет критике Богданова Деборин в упомянутой выше его книге. Позиция Богданова бегло, но остро разобрана также Бердяевым в заметке в Вопр. фил. и псих., № 65.

Основное вдохновение, если угодно, основная интуиция Богданова[1] определялась двумя основными положениями марксизма: с одной стороны, Богданов принимает марксистскую интерпретацию гегелевского учения о том, что лишь в истории раскрывается "тайна" бытия, с другой стороны, он принимает ту "философию деяния" (говоря термином Герцена), которая призвана не столько "объяснять" мир, сколько "изменять" его (формула Маркса), т.е. творчески вмешиваться в него. В обоих этих положениях Богданов совсем не отклоняется от основ марксизма, но его особенность заключается в том, что, входя в партию, он "смел свое суждение иметь". Когда начинал свою литературную деятельность Богданов, марксизмом увлекались многие выдающиеся мыслители и писатели, впоследствии отошедшие от марксизма (Струве, Булгаков, Бердяев, Франк); для этих мыслителей марксизм оыл определенной фазой в их развитии, но mutatis mutandis[2] это применимо и к Богданову.

В первой большой книге ("Основные элементы исторического взгляда на природу") Богданов не очень подчеркнул свой марксизм разве в учении о социальной обусловленности познания[3];

700 XX ВЕК

гораздо ярче выступают у него материалистические тенденции. Хотя, по его мнению, "гипотеза материи отживает свой век", но она "еще не вполне отжила его"[4]; все же для него "сознание есть биологическая функция"[5]. Всюду Богданов в этой книге подчеркивает решительный релятивизм, как "последовательно проведенное отрицание безусловного в сфере познания"[6]. Стремясь соединить марксистские основы с идеей эволюции, Богданов пытается нарисовать общую схему развития психики в связи с "общественными условиями; по его мнению, понятия "истины" и "лжи" отражают на себе отживающее статическое мировоззрение"[7] только "исторический взгляд на познание безусловно верен без противоречия с самим собой"[8].

Но уже в дальнейших своих работах Богданов мог с большей ясностью выявить свои взгляды. Прежде всего, он, примыкая к Маху, отходит от обычного противопоставления психического и материального бытия ("элементы психического опыта тождественны с элементами всякого опыта вообще")[9]. Правда, в своем возражении Плеханову, упрекавшему его за то, что он стал "махистом", Богданов писал[10]: "Махистом в философии я себя призвать не могу: в общей философской концепции я взял у Маха только одно представление о нейтральности элементов опыта по отношению к "физическому" и "психическому", о зависимости этих характеристик только "от связи опыта". Надо признать, что это замечание Богданова справедливо, и если Ленин и все рабски ему следующие советские философы все же считают Богданова "махистом", то только для того, чтооы сохранить пресловутую "чистоту" диалектического материализма.... Прежняя идея "социальности" познания и зависимости его от "трудовых" процессов удерживает Богданова в линиях неомарксистской гносеологии. В любопытной книге "Философия живого опыта" (1913), имеющей в виду популярно изложить взгляды Богданова, по-прежнему утверждается "зависимость мышления от социально-трудовых отношений"[11]. "Сущность опыта в труде опыт возникает там, где человеческое усилие (не индивидуальное, а коллективное) преодолевает стихийное сопротивление природы"[12]. Поэтому, "когда, вместо живой активности труда, поставлена отвлеченная активность мышления, то нельзя

701 ЧАСТЬ IV