Ибо ты слышишь, душа моя, звук трубы,

тревогу брани.

Беда за бедою,

вся земля опустошается.

(4,19-20)

Пророк недоумевает: неужели Господь обманул Иерусалим и впереди у него только гибель и разорение (4,10). И тогда он получает новое откровение, полное света и надежды. Придет время, когда люди обратятся к Богу и «все народы ради имени Господа соберутся в Иерусалим и не будут более поступать по упорству злого сердца своего» (3,17). Тогда даже внешние символы богопочитания окажутся излишними, ибо Бог будет с людьми (ср. Откр 21,22):

Не будут говорить более: «Ковчег Завета Господня»; Он и на ум не придет, и не вспомнят о нем, и не будут приходить к нему, и его уже не будет.

(3,16)

Но пока пророк должен продолжать свою борьбу. Нравственное состояние народа вызывает у него горькие размышления:

Походите по улицам Иерусалима,

и посмотрите, и разведайте,

И поищите на площадях его,

не найдете ли человека,

Нет ли соблюдающего правду,

ищущего истины?..

К кому мне говорить и кого увещевать,

чтобы слушали?

Вот, ухо у них необрезанное,

и они не могут слушать.

Вот, слово Господне у них в посмеянии,

оно неприятно им.

Поэтому я преисполнен яростью Господнею,

не могу держать ее в себе.

(5,1; 6,10-11)

Иеремия, сочтя, что миссия его выполнена, вернулся в родной городок. Он утратил надежду на быстрое возвращение Израиля. Однако вскоре в Храме была найдена Книга Закона и царь Иосия приступил к реформам (см. §7).

Иеремия приветствовал начинания благочестивого монарха. Господь повелел взывать ему повсюду: «Слушайте слова завета сего!» (11,2). Но левиты Анафофа были против реформы. Она лишала их возможности служить при своих алтарях. Не смея подвергать нападкам царя, они обратили свою ненависть против Иеремии и, вероятно, даже покушались на его жизнь. В молитвах перед Богом изливал пророк свою скорбь. Он оказался в полном одиночестве. Он не имел семьи, был окружен недоверием и враждой.