***

Какая сила у человека, когда он с Господом! И кто его может побороть?.. И что для него все тайны! Даже тайны страшные, ужасные. Но мы хотим поведать читателю о тайне особой, неразгаданной, ведомой одному только Богу. ...Ему было, как говорят очевидцы, не более тридцати пяти лет от роду. Звали его послушник Константин. Чем занимался, где родился, как воспитывался, какое получил образование — неизвестно. Известно только то, что он пришел в обитель Сергия Преподобного одним из первых по ее открытии. Тогда был период послевоенный, тяжелый во всех отношениях. Люди искали себе места жительства, устроения. Церковь собирала свои рассеянные силы. Монастырь требовал восстановления. Константина потянуло сюда, к святой обители. Видимо, он нелегко пережил эту страшную войну. Вероятно, был в рядах действующей армии. Не один раз, наверно, витала над его головой смерть! Но он остался жив. Хотя и потерял многое в этой ужасной бойне. Теперь он спокойно трудился и молился под кровом Преподобного Сергия. Принял его Авва. Приютил. Приголубил. В свою очередь, Константин платил Преподобному сыновней любовью, глубокой преданностью и ревностным усиленным трудом. Ничего не знал Константин о том, что ожидает его впереди. Тайна Божия. Он привык еще с войны доверяться Богу, поручать себя всего Его святой воле. Не думал ни о славе, ни о почестях, ни тем более о богатстве. Просто он пришел в эту святую обитель спасать свою душу — и все. Но ему готовилось нечто неожиданное, даже почти невероятное. Вот ведь жизнь-то наша человеческая! Живешь и не знаешь, что тебя ожидает завтра: или доброе, или худое, или радость, или горе, или дальнейшая жизнь, или смерть... Вот так было и с Константином. Жил, с любовью Преподобному служил, трудился и совсем не знал, что ждет его в скором времени... Как интересна святая жизнь, жизнь в Боге, доверие Богу, служение Ему до последнего дыхания! Ранним утром Константин проснулся. Помолившись Богу, хотел идти в храм. Вдруг в дверь его келии постучали. Услышав молитву, он ответил: "Аминь". — "Вас, брат Константин, срочно вызывают в Москву",— сказал ему вошедший отец Благочинный. "Меня — в Москву? Да с какой стати?" — с недоумением отозвался послушник. "Поезжайте немедля. Вот вам адрес". Отец Благочинный ушел. "Господи, что же это такое? — взмолился послушник Константин.— Знать, беда какая готовится мне. Но да будет на мне Твоя святая воля". Он упал ниц пред образами и так долго лежал недвижим. Потом встал, оделся, взял все необходимое и вышел. Всю дорогу он молился, читал псалмы на память, какие знал, молитвы. Все читал, но голова была занята другим: "В Москву зовут. Да почто я им понадобился? Кто я такой и что из себя представляю?" Когда он вошел в одну из комнат Патриархии, его встретило высокое духовное лицо. "Послушник Константин из Троице-Сергиевой Лавры?" — "Да, Ваше Высокопреосвященство",— смутившись, тихо отвечал пришедший. "Быть вам епископом города..." Брат Константин где стоял, там и присел. "Я плохо слышу, Ваше Высокопреосвященство",— сбиваясь, еле слышно проговорил Константин. "Вам быть епископом. Через два дня хиротония",— четко повторил Владыка. Когда послушник Константин ехал обратно в Лавру, он ничего не соображал. Он только твердил: "Господи, помилуй". У Святых ворот Лавры стояла его родная мать. Она жила недалеко в селе, за городом Загорском. Господь привел ее сюда в этот час. "Сын мой, ты, кажется, из Москвы?" — спросила его ласково мать. "Да, мама, но я сейчас сильно устал",— ответил Константин и быстро удалился в свою келию. Закрывая дверь проходной, он невольно обернулся, взглянул еще раз на свою маму и скрылся в корпусе. Наутро его нашли мертвым... Когда вошли в келию, все были поражены этой неожиданностью. Он лежал на своей койке вверх лицом. Руки были сложены крестообразно на груди. Лицо выражало не то удивление, не то страх перед неведомым. Никакого смятения, беспорядка в келии не наблюдалось. Все было чинно и скромно. Приехавший из Москвы специальный уполномоченный о. Архимандрит стоял растерянно в дверях, держа в руках официальное распоряжение от Синода о том, что послушник Константин — епископ. А он лежал мертвый... Тайна смерти была непроницаемой. Говорили, что послушник Константин сильно переживал неожиданное назначение его епископом. И когда он ночью особенно об этом думал, с ним произошел приступ — разрыв сердца. Это предположение закрепилось навсегда в монастыре. Другие версии, например, будто он в порыве расстройства покончил с собой, а также многое другое, что говорили, было неосновательно. Тем более, что мать, присутствовавшая при погребении, говорила, что сын ее Константин с детства страдал повышенной нервозностью и какой-то особой острой возбудимостью. Так или иначе, сам факт неожиданной смерти послушника Константина был чрезвычайно трагичным. Со всех сторон смерть эта была окружена тайной. Даже медицина не могла ничего прояснить. Знал только один Господь, пред Которым открыты все тайны нашей жизни и смерти. Посудили, порядили, поплакали и похоронили послушника Константина на городском кладбище. Это событие произошло примерно в 1951 г. Мало прошло времени с тех пор, но люди уже успели забыть это имя и сам факт этой таинственной смерти. И только всегда будет помнить об этом родная мать послушника Константина. Она живет где-то недалеко от святой Лавры и время от времени приходит помолиться во святую обитель Преподобного Сергия. И всегда она, встречая кого-либо из монахов Лавры, говорит: "А вы не забудьте моего сына послушника Константина, который умер накануне хиротонии во епископа...." О это материнское сердце, святое и нежно любящее! Никогда оно не забудет свое родное дитя, пока само не разрушится и не умрет!.. Вот и вся история инока Троице-Сергиевой Лавры послушника Константина. Многому она нас научает и вразумляет. Она говорит, что жизнь-то наша вся целиком в руках Божиих, и часто люди предполагают, а Бог располагает... Люди намереваются сделать одно, а Господь делает совсем другое. Поэтому и святой Апостол учит нас никогда не загадывать, что, мол, завтра поеду туда или сюда, сделаю вот то-то и то-то. Или куплю, мол, такую вещь да такую. Все это очень неосновательно и шатко. Все это человеческое предположение. Но нужно говорить, что вот, если Господу будет угодно, то завтра поеду туда или сюда, сделаю то или это. Так делали и святые отцы наши и все праведники и праведницы, мужи и жены, юноши и девы, угодившие Господу. А нам будто другой закон. Мы делаем все по-своему. Самовольно да самочинно, самовластно да бесчинно. Очень уж все мы мудры теперь стали. Все хотим сами поделать да часто и без Бога. Одной человеческой волей. И вот получается у нас все прахом и на песке. Господи, помоги Ты нам жить по Твоей святой воле. Научи нас во всем полагаться и надеяться только на Тебя. Ведь Ты один только знаешь и ведаешь все и везде. И все по Твоей святой воле существует. Вразуми нас, укрепи, сохрани и спаси, ибо Тебе подобает слава и держава во веки веков. Аминь.

***

Вот и заканчивается первая часть моих Воспоминаний. В ней говорится, как видите, о восьми иноках Троице-Сергиевой Лавры, которые жили во святой обители до 1955 г. Воспоминания эти написаны простым языком, чтобы они всем были понятны и доступны. Я хотел даже писать еще проще и яснее, но у меня, как видите, это не получилось. Сожалею. Но что делать, говорят, что простота, как и все доброе, есть дар Божий, и дар очень большой. Но в будущем, если Господь благословит, постараюсь отдать все свои силы, чтобы продолжить свои Воспоминания до 1960 г., а потом и дальше. Да и написать лучше, и интереснее, и содержательнее. Прошу своих читателей, прошу очень убедительно о том, чтобы они не только терпеливо прочли эти мои скучные строки о бывших насельниках святой обители нашей, но чтобы они в своих святых молитвах никогда не забывали эти дорогие имена братии наших, о к которых я пишу в этих воспоминаниях, чтобы о них всегда молились Господу, чтобы всегда подавали на проскомидию их имена. Хотя мы верим, что Господь, по молитвам Преподобного Сергия, их удостоил вечной радости на небесах, тем не менее наша общая молитва еще более утвердит их положение в загробном мире. Да и для нас самих, как учат нас святые отцы, в этом есть большая-пребольшая польза. Потому что, поминая за упокой добрых людей, мы этим подвигаем их на молитву о нас, грешных. Они больше молятся о нас, помогают нам своими святыми молитвами в спасении. Вот это моя первая просьба к моим благодушным и дорогим читателям. Есть и вторая просьба. Она выражается в том, чтобы, когда читатель прочтет эти мои Воспоминания о добрых подвижниках нашей святой обители, он великодушно снизошел к моим всем немощам. Ведь греха таить нечего — написано очень плохо... Бесталанно, может быть, бессодержательно, безынтересно. Вот и прошу простить мои ошибки, немощи. Тем более, что я ведь не какой-либо писатель или художник слова, или еще кто. Совсем ни тот, ни другой, а просто монах — и все. А писать-то об этом взялся только из послушания, чтобы сохранить память о добрых иноках-старцах. А еще чтобы показать, что и теперь святая Лавра не бедна хорошими боголюбивыми тружениками, которые отдавали свои силы и самую жизнь во славу Божию. Третья просьба к моим дорогим читателям — это помянуть писавшего в своих святых молитвах. Но и это еще не все. Есть и четвертая просьба, может быть, самая большая. Очень быхотел, чтобы прочитанное здесь послужило тебе, мой любезный брат или сестра, на спасение души, чтобы чтение было не простым любопытством и тратой драгоценного для нас времени, но добрым назиданием, наставлением. Полезным для спасения. В этом вся моя радость и цель моих трудов. И если хоть немного помогут мои Воспоминания читателю во спасение души его, моя цель будет достигнута,и я буду счастлив. Конец первой части. Аминь и слава Богу.

Духовные наставления. (Приложение к I части)

Светом Божественным осняемь, и со Ангелы ныне на небесех водворяйся... (Канон Преподобному Сергию) Тайна. Какое это вепикое и многозначительное слово! Есть тайны личные, тайны семейные, тайны государственные, церковные, Божественные... Сколько этих тайн? Самые малые тайны — это личные, а самые большие — Божественные. В христианском понятии (говорим: в Промыслительном) тайны личные сорастворяются, если можно так выразиться, в тайнах Божественных. Например, жизнь человека, его судьба совершаются в плане Божественного Промысла, т.е. все, что ни случается в человеческой жизни,— все это не без воли Божией. Отсюда и жизнь христианская — это особая жизнь. Так младенец растет и сохраняется под опекой родной матери: мать за ним смотрит, она его учит ходить, она кормит его, бережет от всего недоброго, вредного. Так точно и Господь поступает с христианином: хранит его, питает, наставляет, наказывает, спасает. Какая в этом радость для нас, верующих в Господа! Даже когда мы нагрешим, Господь нас больше очищает, исправляет, чем наказывает или карает. Да, в жизни человека много тайн, очень и очень много. Кругом тайны, везде тайны, каждую минуту совершаются тайны. Ну, например, начнем с раннего утра. Пробудился человек от сна. Знает ли он, что проживет этот день благополучно или умрет в этот день? Не знает. Тайна. Пошел он на свою службу. Уверен ли он в том, что на работе у него сегодня все обойдется без несчастия? Не уверен. Тайна. Задумал он что-нибудь сегодня сделать; а может ли он вас заверить, что непременно это сделает? Не может. Тайна. Ложится спать. Проснется ли утром в здравии и вообще проснется ли. А может, умрет ночью? Тайна. Кругом тайны, тайны, тайны. И если говорят, что все возможно для человека, что человеческий разум всемогущ, это — ошибка. Все возможно только одному Богу. Он один Всемогущ, Всеведущ, Всесилен. Ему слава, держава во веки! Аминь. Хорошо жить с Господом, хорошо во всем доверять Ему. Хорошо любить Его, веровать в Него, служить Ему. Счастливы люди, которые сделали правильный выбор в жизни — жить с Господом. Им никакие неожиданности, никакие тайны не страшны.

***

В Италии горел город. Падали, рушились огромные здания. Пламя, как море, бушевало везде. Гибло множество людей. Их живьем заваливали камни зданий, пожирал пламень огня. Они бежали по горящим улицам, кричали, взывали о помощи, давили друг друга. Ад кромешный! На краю города, где пламя и смятение были так же сильны, у калитки одного дома стояли два человека: маленький мальчик и седой старик. Они были очень спокойны, будто их совсем ничего не касалось, хотя рядом с ними все пылало в огне и рушились с грохотом стены домов. Мимо бежали люди, гонимые страхом и ужасом, а эти двое стояли спокойно. Мальчик тонким голосочком говорил: "А мы не боимся, нам совсем не страшно". В своих тонких ручонках он держал образ Божией Матери, а дед стоял и тихо крестился... Какие они счастливые! Даже в таком ужасе, в пасти смерти, в бездне огня им не страшно. Они спокойны... С Господом, с надеждой на Его великую помощь люди делаются неустрашимы.

***

На обрывистой скале у моря стоит мрачный замок. В нем когда-то жили люди, он был светел, устроен, красив. Теперь он мрачен и пуст. Мореплаватели на кораблях обходят подальше это место. Пешеходы совсем не бывают здесь. Недоступно высоко, страшно. К тому же по ночам в этом старом неприступном замке творится ужасное. Будто удары грома раскатываются по окрестности, блистающие молнии вырываются из темных, как адская пасть, окон. Вся огромная гора, на которой стоит это чудовищное сооружение, шатается, трясется, дрожит, будто вот-вот расколется, разлетится и обрушится в море. Но минуты две-три — и снова тишина, как в могиле. Снова стоит на неприступной скале замок — угрюмый, страшный, таинственный. Что за ужас! Что там делается? Кто там внутри? Для многих, многих это была тайна, страшная, неразгаданная тайна. А вот для юной Матроны все было ясно, не страшно и даже спасительно. Она одна жила в этом страшном старом замке. Она забралась сюда чудом и спасалась в одиночестве. Но враг рода человеческого не терпел ее подвига. Он гнал ее отсюда страхованиями, привидениями, кознями. Матрона не уходила. Тогда диавол метал громы и молнии, устрашая ее этим. Она не уступала. В одну из ночей он в виде злой, страшной, костлявой старухи приблизился к ней... Матрона прижалась спиной к стене и вынесла ужасную встречу, молясь в душе, призывая Господа на помощь. Наутро единственный человек, который знал о ней и изредка приносил ей пищу, нашел ее в крови, без памяти лежащую на камнях. Очнулась. Не ушла. И не бесы ее, а она прогнала их с этого места...

***

Какая сила у человека, когда он с Господом! И кто его может побороть?.. И что для него все тайны! Даже тайны страшные, ужасные. Но мы хотим поведать читателю о тайне особой, неразгаданной, ведомой одному только Богу. ...Ему было, как говорят очевидцы, не более тридцати пяти лет от роду. Звали его послушник Константин. Чем занимался, где родился, как воспитывался, какое получил образование — неизвестно. Известно только то, что он пришел в обитель Сергия Преподобного одним из первых по ее открытии. Тогда был период послевоенный, тяжелый во всех отношениях. Люди искали себе места жительства, устроения. Церковь собирала свои рассеянные силы. Монастырь требовал восстановления. Константина потянуло сюда, к святой обители. Видимо, он нелегко пережил эту страшную войну. Вероятно, был в рядах действующей армии. Не один раз, наверно, витала над его головой смерть! Но он остался жив. Хотя и потерял многое в этой ужасной бойне. Теперь он спокойно трудился и молился под кровом Преподобного Сергия. Принял его Авва. Приютил. Приголубил. В свою очередь, Константин платил Преподобному сыновней любовью, глубокой преданностью и ревностным усиленным трудом. Ничего не знал Константин о том, что ожидает его впереди. Тайна Божия. Он привык еще с войны доверяться Богу, поручать себя всего Его святой воле. Не думал ни о славе, ни о почестях, ни тем более о богатстве. Просто он пришел в эту святую обитель спасать свою душу — и все. Но ему готовилось нечто неожиданное, даже почти невероятное. Вот ведь жизнь-то наша человеческая! Живешь и не знаешь, что тебя ожидает завтра: или доброе, или худое, или радость, или горе, или дальнейшая жизнь, или смерть... Вот так было и с Константином. Жил, с любовью Преподобному служил, трудился и совсем не знал, что ждет его в скором времени... Как интересна святая жизнь, жизнь в Боге, доверие Богу, служение Ему до последнего дыхания! Ранним утром Константин проснулся. Помолившись Богу, хотел идти в храм. Вдруг в дверь его келии постучали. Услышав молитву, он ответил: "Аминь". — "Вас, брат Константин, срочно вызывают в Москву",— сказал ему вошедший отец Благочинный. "Меня — в Москву? Да с какой стати?" — с недоумением отозвался послушник. "Поезжайте немедля. Вот вам адрес". Отец Благочинный ушел. "Господи, что же это такое? — взмолился послушник Константин.— Знать, беда какая готовится мне. Но да будет на мне Твоя святая воля". Он упал ниц пред образами и так долго лежал недвижим. Потом встал, оделся, взял все необходимое и вышел. Всю дорогу он молился, читал псалмы на память, какие знал, молитвы. Все читал, но голова была занята другим: "В Москву зовут. Да почто я им понадобился? Кто я такой и что из себя представляю?" Когда он вошел в одну из комнат Патриархии, его встретило высокое духовное лицо. "Послушник Константин из Троице-Сергиевой Лавры?" — "Да, Ваше Высокопреосвященство",— смутившись, тихо отвечал пришедший. "Быть вам епископом города..." Брат Константин где стоял, там и присел. "Я плохо слышу, Ваше Высокопреосвященство",— сбиваясь, еле слышно проговорил Константин. "Вам быть епископом. Через два дня хиротония",— четко повторил Владыка. Когда послушник Константин ехал обратно в Лавру, он ничего не соображал. Он только твердил: "Господи, помилуй". У Святых ворот Лавры стояла его родная мать. Она жила недалеко в селе, за городом Загорском. Господь привел ее сюда в этот час. "Сын мой, ты, кажется, из Москвы?" — спросила его ласково мать. "Да, мама, но я сейчас сильно устал",— ответил Константин и быстро удалился в свою келию. Закрывая дверь проходной, он невольно обернулся, взглянул еще раз на свою маму и скрылся в корпусе. Наутро его нашли мертвым... Когда вошли в келию, все были поражены этой неожиданностью. Он лежал на своей койке вверх лицом. Руки были сложены крестообразно на груди. Лицо выражало не то удивление, не то страх перед неведомым. Никакого смятения, беспорядка в келии не наблюдалось. Все было чинно и скромно. Приехавший из Москвы специальный уполномоченный о. Архимандрит стоял растерянно в дверях, держа в руках официальное распоряжение от Синода о том, что послушник Константин — епископ. А он лежал мертвый... Тайна смерти была непроницаемой. Говорили, что послушник Константин сильно переживал неожиданное назначение его епископом. И когда он ночью особенно об этом думал, с ним произошел приступ — разрыв сердца. Это предположение закрепилось навсегда в монастыре. Другие версии, например, будто он в порыве расстройства покончил с собой, а также многое другое, что говорили, было неосновательно. Тем более, что мать, присутствовавшая при погребении, говорила, что сын ее Константин с детства страдал повышенной нервозностью и какой-то особой острой возбудимостью. Так или иначе, сам факт неожиданной смерти послушника Константина был чрезвычайно трагичным. Со всех сторон смерть эта была окружена тайной. Даже медицина не могла ничего прояснить. Знал только один Господь, пред Которым открыты все тайны нашей жизни и смерти. Посудили, порядили, поплакали и похоронили послушника Константина на городском кладбище. Это событие произошло примерно в 1951 г. Мало прошло времени с тех пор, но люди уже успели забыть это имя и сам факт этой таинственной смерти. И только всегда будет помнить об этом родная мать послушника Константина. Она живет где-то недалеко от святой Лавры и время от времени приходит помолиться во святую обитель Преподобного Сергия. И всегда она, встречая кого-либо из монахов Лавры, говорит: "А вы не забудьте моего сына послушника Константина, который умер накануне хиротонии во епископа...." О это материнское сердце, святое и нежно любящее! Никогда оно не забудет свое родное дитя, пока само не разрушится и не умрет!.. Вот и вся история инока Троице-Сергиевой Лавры послушника Константина. Многому она нас научает и вразумляет. Она говорит, что жизнь-то наша вся целиком в руках Божиих, и часто люди предполагают, а Бог располагает... Люди намереваются сделать одно, а Господь делает совсем другое. Поэтому и святой Апостол учит нас никогда не загадывать, что, мол, завтра поеду туда или сюда, сделаю вот то-то и то-то. Или куплю, мол, такую вещь да такую. Все это очень неосновательно и шатко. Все это человеческое предположение. Но нужно говорить, что вот, если Господу будет угодно, то завтра поеду туда или сюда, сделаю то или это. Так делали и святые отцы наши и все праведники и праведницы, мужи и жены, юноши и девы, угодившие Господу. А нам будто другой закон. Мы делаем все по-своему. Самовольно да самочинно, самовластно да бесчинно. Очень уж все мы мудры теперь стали. Все хотим сами поделать да часто и без Бога. Одной человеческой волей. И вот получается у нас все прахом и на песке. Господи, помоги Ты нам жить по Твоей святой воле. Научи нас во всем полагаться и надеяться только на Тебя. Ведь Ты один только знаешь и ведаешь все и везде. И все по Твоей святой воле существует. Вразуми нас, укрепи, сохрани и спаси, ибо Тебе подобает слава и держава во веки веков. Аминь.

***

Вот и заканчивается первая часть моих Воспоминаний. В ней говорится, как видите, о восьми иноках Троице-Сергиевой Лавры, которые жили во святой обители до 1955 г. Воспоминания эти написаны простым языком, чтобы они всем были понятны и доступны. Я хотел даже писать еще проще и яснее, но у меня, как видите, это не получилось. Сожалею. Но что делать, говорят, что простота, как и все доброе, есть дар Божий, и дар очень большой. Но в будущем, если Господь благословит, постараюсь отдать все свои силы, чтобы продолжить свои Воспоминания до 1960 г., а потом и дальше. Да и написать лучше, и интереснее, и содержательнее. Прошу своих читателей, прошу очень убедительно о том, чтобы они не только терпеливо прочли эти мои скучные строки о бывших насельниках святой обители нашей, но чтобы они в своих святых молитвах никогда не забывали эти дорогие имена братии наших, о к которых я пишу в этих воспоминаниях, чтобы о них всегда молились Господу, чтобы всегда подавали на проскомидию их имена. Хотя мы верим, что Господь, по молитвам Преподобного Сергия, их удостоил вечной радости на небесах, тем не менее наша общая молитва еще более утвердит их положение в загробном мире. Да и для нас самих, как учат нас святые отцы, в этом есть большая-пребольшая польза. Потому что, поминая за упокой добрых людей, мы этим подвигаем их на молитву о нас, грешных. Они больше молятся о нас, помогают нам своими святыми молитвами в спасении. Вот это моя первая просьба к моим благодушным и дорогим читателям. Есть и вторая просьба. Она выражается в том, чтобы, когда читатель прочтет эти мои Воспоминания о добрых подвижниках нашей святой обители, он великодушно снизошел к моим всем немощам. Ведь греха таить нечего — написано очень плохо... Бесталанно, может быть, бессодержательно, безынтересно. Вот и прошу простить мои ошибки, немощи. Тем более, что я ведь не какой-либо писатель или художник слова, или еще кто. Совсем ни тот, ни другой, а просто монах — и все. А писать-то об этом взялся только из послушания, чтобы сохранить память о добрых иноках-старцах. А еще чтобы показать, что и теперь святая Лавра не бедна хорошими боголюбивыми тружениками, которые отдавали свои силы и самую жизнь во славу Божию. Третья просьба к моим дорогим читателям — это помянуть писавшего в своих святых молитвах. Но и это еще не все. Есть и четвертая просьба, может быть, самая большая. Очень быхотел, чтобы прочитанное здесь послужило тебе, мой любезный брат или сестра, на спасение души, чтобы чтение было не простым любопытством и тратой драгоценного для нас времени, но добрым назиданием, наставлением. Полезным для спасения. В этом вся моя радость и цель моих трудов. И если хоть немного помогут мои Воспоминания читателю во спасение души его, моя цель будет достигнута,и я буду счастлив. Конец первой части. Аминь и слава Богу.