Достав белый лист, Асинкрит разделил его чертой на две половинки и стал размышлять. В областном центре было два института политехнический и педагогический. Большинство молодых упертовцев, желавших продолжить образование, направляли свои стопы туда, даже несмотря на ходившую в этих краях поговорку: "У кого ума нет тот идет в пед, у кого ни тех и не тех те в политех". Ни инженером, ни учителем Асинкрит не собирался становиться. Да и шансов поступить туда, откровенно говоря, было немного. Искать наудачу счастье в Москве нелепая затея. Предположим, у него есть пусть маленькая, но все-таки надежда, получить в первопрестольной искусствоведческое или историческое образование, но с упертовской пропиской эта надежда таяла, как мираж. Неужели опять остается педагогический? Асинкрит представил своих, вечно загнанных, учителей, вспомнил, что сам порой позволял вытворять на уроках, и решил, что скорее пойдет в ПТУ на тракториста, нежели станет учителем.

Люди добрые, с отчаяньем думал Сидорин-младший, что же мне в этой жизни нравится? У меня же идут года, скоро мне семнадцать. Кем работать мне тогда? Чем заниматься? Я бы... нет, не то. Вот, писать мне нравится, сочинять. Литературный? А разве можно научить писать? Это от Бога, или есть, или нет. Да и без опыта... Стоп, а это идея! Чехов, Булгаков, кто там еще? Вересаев врачи! Отработаю лет десять-пятнадцать где-нибудь на севере, отмучаюсь и буду книги писать. Отличная идея! Дело осталось за малым поступить в медицинский. Для начала надо сделать приличный аттестат кодекс мне поможет, завтра же начнем. А потом... суп с котом. Нет, не с котом. Потом дядя Витя. Вот кто мне поможет. Что гласит у нас пункт № 12: "Имей разумных помощников. Прибегать к помощи мудрых свойство великих".

Представив, что Виктор Иванович Сидорин, профессор, психотерапевт, пусть не супер-яркая, но все-таки звезда отечественной медицинской науки, станет его помощником, рассмешила самого младшего из Сидориных до коликов.

Как ни странно, самым слабым местом в его наполеоновских планах являлся Василий Иванович. Асинкрит сдержал эмоции и, чего с ним раньше никогда не бывало, пытался представить свой разговор с отцом (пункт № 32: "Умей сдерживать себя", пункт № 26: "Употребляй расчет"). Судя по всему, ничего хорошего из разговора не получится. Асинкрит отчетливо представил, что скажет отец в заключении: "Я всего в жизни добивался сам". И Асик понял, что он должен сказать лучшему хирургу Упертовска.

***

- Что новенького на работе, пап? после этих слов своего отпрыска Василий Иванович чуть не подавился.

- С каких пор сын интересуется моей работой? Меня опять в школу вызывают?

- Нет, не вызывают. И вообще, могу показать дневник я весь в плюсах, как Арлингтонское кладбище.

- Не кощунствуй, сынок, - вмешалась в разговор мать.

- Это не кощунство, мама, а здоровый цинизм, помноженный на юношеский нигилизм.

- Как загнул! продолжая есть, впервые с начала разговора чуть расслабился отец. Про нигилизм понятно, а цинизм у тебя откуда?

- Все время думаю о будущей профессии, папа. Недавно прочел мемуары одного хирурга... как его... Да, Разумовский...

- Ты читал Разумовского? отец отложил вилку.

- Что здесь такого? небрежно отозвался Асинкрит. Так вот, он пишет, что без здорового цинизма врачу, особенно хирургу, нельзя. Если принимать все очень близко к сердцу много не проработаешь.