- Во-первых, я не собираюсь шататься по Москве. Во-вторых, я возьму с собой учебники. В-третьих, мне хочется пообщаться с дядей, может, он сводит меня к себе на работу. И, пожалуй, самое главное: Ольга, его дочь и моя двоюродная сестра, на биофаке МГУ учится.

- Ну?

- Что, не понимаешь? Проблемы у меня с химией и с биологией, а она в этих вещах дока. Глядишь, поднатаскает меня.

- Молодец. Все четко и ясно сформулировал. Считай, разрешение ты получил. А ко мне на работу можешь приходить хоть завтра. Для начала, посмотришь, как режут банальный аппендицит. Ну, а если повезет, увидишь что-нибудь более интересненькое.

- А говоришь, Разумовский не прав.

- Нет, я так не говорил... Я сказал, что доля истины...

Такого славного ужина давно не было в семье Сидориных.

***

Храма в Упертовске никогда не было, но святое место все-таки имелось. Для многих упертовцев таким местом являлся рынок. Впрочем, местному люду нравилось другое слово базар. Каждое воскресенье сотни, если не тысячи жителей Упертовска мал и велик шли сюда. Людей посмотреть, себя показать, узнать последние новости, наконец, прикупить чего-нибудь. Поэтому Асинкрит, ковавший железо, пока оно горячо, знал, что делает, отправляясь рано утром на рынок. А на ловца, как известно, и зверь бежит. "Зверем" оказалась учительница русского языка, нагруженная как хороший тяжеловоз. Женщина она была нрава крутого, но не злопамятного, учителем не блестящим, однако не плохим. Асинкрит, обгоняя ее, очень естественно не заметил свою наставницу, затем, случайно обернувшись, "заметил".

- Валентина Матвеевна, здравствуйте.

- Здравствуй, Сидорин.

- Сумок-то сколько... И, якобы раздумывая, - Можно я помогу вам?

- Они тяжелые, Сидорин.

- Ничего! - и взял у нее все сумки.

- Тебе же в другую сторону, Сидорин, - после минутного молчания произнесла Валентина Матвеевна.

- Пустяки. Да и не в другую вовсе: я в библиотеку. Вы нам столько поназадавали только успевай бегать.

- Что же ты, милый хотел? В выпускном классе учишься. Неужели за ум решил взяться?

- Жизнь заставит, возьмешься, Валентина Матвеевна. Впрочем, пустяки все это.

- Почему пустяки?

- Возьму сегодня Шолохова, хоть ночью, но этот "Тихий Дон" прочитаю. Другое хуже: совесть мучает.

- В каком смысле? от неожиданного поворота разговора учительница даже остановилась.