M. P. Gr. T. 155, col. 512 D. ^

M.P.Gr.T.91, col. 665C-668B. ^

M. P. Gr. T. 150, col. 452 С-453А. ^

«Advers. Haeres», IV, 18, 5. ^

Предвечный смысл Евхаристии

Таинство Евхаристии установлено Спасителем на Его последней Вечере с учениками при произнесении Им слов "приимите, ядите... пийте от нея вси... сие творите в Мое воспоминание..." Но еще задолго до этой таинственной трапезы Спаситель раскрыл апостолам мистический смысл причащения Его Тела и Крови. В самом деле, сразу же после первого чудесного насыщения 5 000 человек пятью хлебами, т.е. еще задолго до Преображения и до Его входа в Иерусалим, точнее в период между I и II пасхой Своего общественного служения [1], Господь Иисус Христос произнес в капернаумской синагоге Свою проповедь о Хлебе Жизни. Тут среди этих стройных колонн классического греческого стиля, украшенных, однако, и еврейскими религиозными эмблемами: семисвечниками, гранатовыми яблоками, шестиконечными звездами, — в этом, ныне вполне уже раскопанном и очищенном дивном портике этой синагоги с видом на Тивериадское море, Спасителем было предложено Его учение о Небесном Вечном Хлебе (Ин. 6:24-66).

В сущности, эта проповедь естественно распадается на две части: предварительную, в которой Он говорит больше о ветхозаветном прообразе Евхаристии (стихи 27-47), и само учение о Небесном Хлебе Жизни (48-66).

Обратиться к ветхозаветному символу Евхаристии побудили Спасителя сами же ученики, вспомнив по поводу бывшего накануне (Ин. 6:12) [2] чудесного насыщения 5 000 людей ветхозаветное чудо с падавшей с неба манной: "Отцы наши ели манну в пустыне, как написано: хлеб с неба дал им есть" (Ин. 6:31; Исх. 16:15 [3]; Пс. 77:24 [4]). Господь должен был, как часто и в других случаях, иметь перед Собой узкую национальную психологию иудейскую и их известную косность, неспособность подняться над уровнем исторического и буквального понимания библейских фактов. Надо было им показать, что манна была только прообразом истинного Небесного Хлеба. Но это все же никак не значило бы, что она является опять-таки только единичным историческим фактом, простым эпизодом иудейской истории. Манна была символом Вечного Хлеба. Это данное историческое событие было и служит прообразом, "типом" вечной реальности, от века установленной евхаристической трапезы. Но только прообразом, и потому неполным и несовершенным. Манна была чудесной пищей, падавшей с неба, тогда как Евхаристия есть само истинное Тело Христово; манна падала только в течении какого-то времени, а Евхаристия установлена на бесконечные времена, "всегда, ныне и присно и во веки веков". Манна питала только тело, тогда как Небесный Хлеб питает всецелого человека и проходит "во уды, во вся составы, во утробу, в сердце". Он сообщает человеку бессмертие, которое не в состоянии была дать манна.

Святой Кирилл Александрийский в своем толковании на Евангелие от Иоанна (кн.ІІІ, гл. 6) так объясняет эту связь: "Манна питала в пустыне один только народ иудейский, тогда как во вселенной существуют бесчисленно другие народы. Истинный Хлеб Жизни, сошедший с неба, имеет силу питать всю вселенную и давать ей совершенную жизнь" [5].

Псалмопевец воспринял эту ветхозаветную манну, как "хлеб небесный и хлеб ангельский" (Пс. 77:24-25) [6]. По этому поводу тот же святой Кирилл говорит, что хотя ангелы и не могут вкушать грубой пищи, "но ничего не воспрещает думать, что т.к. они суть духи, то и могут нуждаться в таковой же пище, очевидно духовной и умственной". И несколько дальше: "Христос есть Хлеб и самих ангелов" [7]. И святой Амвросий Миланский учит: "Тобою (т.е. Хлебом Небесным) питаются преизобильно ангелы на небе" [8].

Но обратимся к более существенной части той же капернаумской беседы Господа. Не манна есть истинная и вечная жизнь, а Христос — Хлеб, сшедший с небес (6:41) [9]. В этом учении Христа важны две главные мысли, а именно: а) Евхаристия воскрешает вкушающих от нее (6:48-54) [10], и б) Евхаристия есть соборное единство всех ее причастников, членов таинственного Тела Христова (6:56) [11].

1. В самом деле, если прообраз Евхаристии, манна, могла только напитать человеческие физические силы странствующих в пустыне иудеев и имела, таким образом, только временное значение, то вечный смысл Евхаристии есть воскрешение и вечная жизнь. "Я есмь Хлеб жизни. Отцы ваши ели манну в пустыне и умерли; Хлеб же, сходящий с неба, таков, что ядущий его не умрет" (6:48-50). Этот Хлеб, т.е. Плоть Господа, дается за жизнь мира, и ядущий его жить будет вовек (6:51), а тот, кто не будет есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, не будет иметь в себе жизни (6:53). "Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу Его в последний день" (6:54).

Святой Кирилл Александрийский, толкуя 6:51, так догматизирует по этому поводу: "Поскольку Животворящее Слово Божие вселилось во Плоти, Оно преобразовало его (т.е. Тело) в собственное качество, т.е. жизнь, и, всецело соединившись с ним неизреченным образом единения, сделало его животворным, каково и Само Оно есть по природе. Поэтому Тело Христа животворит тех, кто становится причастником его, так как оно изгоняет смерть, когда является между умирающими, и удаляет тление, неся в себе Слово, совершенно уничтожающее тление" [12]. И несколько далее святой отец продолжает говорить о границах этой воскрешающей мощи Тела Христова: "Оживет всякая плоть, ибо пророческое слово предвозвещает, что восстанут мертвые" (ср. Ис. 26:19) [13]. Мы думаем, что следствия таинства Воскресения Христова простираются на все человечество. а Златоуст учит: "В Ветхом Завете было обещание долговечности и многолетия, но теперь обещается не просто долговечность, но жизнь, конца не имеющая" [14]. Таким образом, Евхаристия есть единая существенная связь наша с умершими. Причащаясь Тела и Крови Христовых, мы входим в теснейшее общение и с усопшими причастниками их. В византийском же чине проскомидии, как это будет ясно из дальнейшего изложения, это общение с миром усопших становится особенно ясным благодаря молитвенному поминовению имен живых и усопших при вынимании частиц из просфор и потом при погружении их в Чашу Святой Крови с произнесением слов "Отмый, Господи, грехи всех поминавшихся честною Твоею Кровию и молитвами святых Твоих". Православная Литургия византийского чина являет, таким образом, особенно ясное литургическое исповедание общения со святыми и соборного единства церковного.

2. Из этого следует и другое: капернаумская беседа раскрывает и экклезиастический смысл Евхаристии. Спаситель говорит: "Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем" (6:56). Каждый, причащаясь Тайн Господних, становится членом Его мистического Тела, т.е. Церкви. Евхаристия есть Тело Христово, и Церковь, по апостолу Павлу, также есть то же соборное Тело Христово (Ефес. 4:15-16 [15]; Колос. 1:24 [16]). Другими словами, природа Церкви евхаристична. Евхаристии нет вне Церкви, ибо нет тела вне Тела; и Церковь не может быть без Евхаристии. Нельзя поэтому быть членом Церкви и не причащаться того, что есть Тело Христово, т.е. Сама Церковь. В Евхаристии — знак церковности.