Преп. Симеон Новый Богослов

Иерей должен быть: 1) чист не только телом, но и душою и при этом непричастен никакому греху; 2) смирен не по внешнему только себядержанию и обычаю действовать, но и по внутреннему настроению. Потом, когда предстоит священной и св. трапезе, должен всекончено, видя чувственно Св. Дары, мысленно созерцать Божество. И не это только, но и Самого Того, Кто невидимо присущ в Дарах. Должен он стяжать и иметь обитающим в себе в сердце своем сознательно, чтобы таким образом с дерзновением мог он возносить моления к Богу, и, друг с другом беседуя, говорить: "Отче наш, Иже еси на небесех, да святится имя Твое!" потому что молитва сия показывает, что приносящий ее имеет живущим в себе сущего по естеству Сыном Божиим со Отцем и Святым Духом.

Слышал я от одного монаха-иерея, доверившегося мне, как другу своему: "Никогда, говорил он, не литургисал я, не увидев Духа Святого, как видел Его сошедшим на меня в то время, когда меня руполагали и митрополит читал надо мною молитву иерейского посвящения, и омофор лежал на бедной главе моей". Я спросил его: "Как он тогда Его видел и в какого рода образе?" Он сказал: "Простым и безвидным, однако ж, как свет, и когда я увидел то, чего никогда не видел, удивился сначала и сам в себе рассуждал, что бы это было такое. Тогда Он таинственно, но внятным голосом сказал мне: "Я так нисхожу на всех пророков и апостолов и нынешних избранников Божиих и святых, ибо Я есмь Святой Дух Божий".

ПОВЕСТИ ИЗ ЖИТИЯ ЕГИПЕТСКИХ СТАРЦЕВ

(Извлечения из "Отечника", составленного святителем Игнатием Брянчаниновым)

Некоторый старец безмолвствовал наедине в келлии своей. Он прожил в ней много лет, никогда не оставляя покаяния, говаривал он всегда: этот век дан Богом для покаяния. Если истратим его попусту, живя худо, то очень будем жалеть о нем, но не найдем его вторично.

Некоторый брат тем был веселее духом, чем более бесчестили его и насмехались над ним. Он говорил: бесчестящие нас и насмехающиеся над нами доставляют нам средства к преуспеянию, а похваляющие нас вредят душам нашим. Говорит Писание: людие мои, блажащие вас льстят вы (Ис. 3, 12).

Другой старец, когда был обижен кем, спешил, если обидевший близко, сам воздать ему за зло добром; если же жил далеко, то посылал ему чрез других подарки.

Некоторый монах в Нитрии, более бережливый, нежели скупой, забыв, что за тридцать сребреников продан был Господь наш Иисус Христос, накопил сто златниц, занимаясь тканием полотна. Монах умер златницы остались. Монахи собрались для совещания, что делать с деньгами? Там жило около пяти тысяч монахов, каждый в отдельной келлии. Одни присуждали отдать деньги нищим, другие отдать в церковь, некоторые передать родственникам. Но Макарий, Памво, Исидор и другие святые старцы по действию обитавшего в них Святого Духа определили: похоронить деньги вместе с господином их и при этом сказать почившему: серебро твое да будет в погибель с тобою (Деян. 8, 20). Это событие навело такой ужас и страх на всех монахов Египта, что с того времени они признавали за тяжкий поступок иметь в запасе даже одну златницу.

Брат спросил старца: "Если брат должен мне немного денег, то дозволишь ли мне попросить у него возвращения их?" Старец: "Скажи ему однажды со смирением". Брат: "Если я скажу ему однажды и он ничего не даст мне, тогда что мне делать?" Старец: "Более одного разу не проси". Брат: "И что же мне делать, когда я не могу победить помышлений моих, понуждающих беспокоить брата о возвращении денег?" Старец: "Предоставь помышлениям твоим стужать тебе, но ты никак не опечаль брата о возвращении денег, потому что ты монах".

Некоторый брат желал удалиться в пустыню, в обитель; но родная мать его противилась этому. Он говорил матери: "Мать! Отпусти меня, потому что я хочу спасти душу мою". Мать, не имея возможности удержать его, отпустила. Он, пришедши в пустыню, жил в нерадении всю жизнь свою. Между тем мать его умерла. По прошествии некоторого времени и сам он сделался болен, пришел в самозабвение и, восхищенный на суд Божий, нашел тут мать свою в числе судимых. Она, увидев его, удивилась и сказала: "Что это значит, сын? И ты пришел на это место осужденных! Где же слова твои, которые ты повторял мне всегда: "Хочу спасти душу мою". Устыдился он, услышав это, стоял, не имея что отвечать. И вот раздался голос, повелевающий возвратить его, а взять другого брата из общежительного монастыря. Возвратившись в себя, он поведал присутствовавшим все, что видел и что слышал. В подтверждение слов своих он просил, чтоб кто-нибудь сходил в общежительный монастырь и посмотрел, скончался ли тот брат, о призыве которого он слышал. Посланный нашел, что так. Видевший видение, выздоровев, заключил себя в затворе, пребывал неисходно, помышляя о спасении своем, принося покаяние и оплакивая свое прежнее поведение в состоянии небрежения. Умиление и слезное покаяние достигли в нем величайшего развития. Многие уговаривали его несколько снизойти себе, чтоб не подвергнуться какому-либо повреждению от непрестанного плача; но он не соглашался на это, говорил: "Если я не мог вынести обличение матери моей, то как вынесу обличения и муки в день суда, в присутствии Христа и Ангелов Его".

Сказывали о некотором старце, что он вступил в скит, имея с собою сына-младенца, только что отнятого от груди. Воспитанный в монастыре, сын не знал, что существуют женщины. Когда он возмужал, демоны показали ему ночью образ женщины. Он сказал это отцу, который удивился. Однажды он пошел с отцом в Египет и, увидя женщин, сказал отцу: "Авва! вот те, которые приходили ко мне ночью в скиту". Отец отвечал: "Это мирские монахи, у них свой наружный вид, а у отшельника свой". И дивился старец, каким образом в скиту демоны могли показать отроку образы женщин. Они поспешно возвратились в келлию свою.

Сказывал о себе один из фиваидских старцев, что он сын жреца идольского. Быв дитятею, он сиживал в храме и видел отца своего, приносящего жертвы идолам. Однажды, после того как отец вышел из храма, сын вошел тайно в храм и увидел там сатану Сатана сидел на троне; многочисленное воинство предстояло ему. И вот! приходит один из князей его, поклоняется ему. Сатана спросил его: "Откуда ты?" Князь отвечал: "Я был в такой-то стране, возбудил там войну и большое смятение, произвел кровопролитие и пришел возвестить тебе". Сатана спросил: "Во сколько времени сделал ты это?" Он отвечал: "В тридцать дней". Сатана велел бить его бичами, сказав: "Только то сделал ты в такое продолжительное время!" И вот! другой бес пришел и поклонился ему. Сатана спросил: "Откуда ты?" Демон отвечал: "Я был в море, воздвиг бурю, потопил корабли, умертвил множество людей и пришел возвестить тебе". Сатана спросил: "Во сколько времени сделал ты это?" Он отвечал: "В двадцать дней". Сатана повелел и этого бить бичами, сказав: "Почему ты в столько дней сделал так мало?" И третий пришел и поклонился ему. И этому он сказал: "Ты откуда?" Демон отвечал: "Я был в таком-то городе; там праздновалась свадьба; я возбудил ссоры и произвел большое кровопролитие, сверх того убил самого жениха и пришел возвестить тебе". Сатана спросил: "Во сколько дней ты сделал это?" Демон отвечал: "В десять". Сатана повелел и этого, как действовавшего неревностно, бить бичами. И еще один демон пришел поклониться ему. Сатана спросил: "Откуда?" Демон отвечал: "Из пустыни; исполнилось сорок лет, как там борюсь с одним из монахов и едва одержал над ним победу: вверг его этою ночью в любодеяние". Сатана, услышав это, от радости встал с трона, начал целовать демона; сняв царский венец, который был на главе его, возложил на голову демона и посадил его возле себя на престоле, сказав: "Ты совершил великое и славное дело". Увидев и услышав это, сын жреца сказал сам себе; "Чин монашеский, должно быть, имеет великое значение". Он принял христианство и вступил в монашество.

Поведали об одном старце, что однажды ему захотелось огурца. Он взял огурец, повесил его пред глазами своими. Не попустил желанию победить себя и, не прикоснувшись к огурцу, старец укорял себя и приносил покаяние в самом пожелании.