И утончаешь грубость злобы моей,

И светом творишь меня, прежде омраченного,

Соделывая меня обоюдно* прекрасным

И озаряя меня светом бессмертия.

* То есть по душе и по телу, вне и внутри. - Прим. пер

И я изумляюсь и возгораюсь внутри,

Желая Тебе Самому поклониться.

Когда же я, несчастный, помышляю об этом,

То, о чудо! нахожу Тебя в себе

Пребывающим, движущимся, говорящим

И делающим меня тогда безгласным

От изумления перед неприступною славою.

Итак, меня обнимает ужас и недоумение,

Так как содержащего все дланию

Я вижу в сердце своем содержимым.

Но, о чудная милость Твоя, Христе мой!"

Сколь безмерно снисхождение Твое, Слове!

Зачем пришел Ты к нищете моей?

И как вошел в оскверненную храмину

Ты, во свете неприступном обитающий. Боже мой?

Как Ты сохраняешь ее неопалимою,

Будучи огнем нестерпимым для смертной природы?

Что же сотворю я достойное Твоей славы

И что найду для столь великой любви?

Что принесу Тебе, таковою славою

И честию прославившему меня, недостойного?

Ибо меня, на которого люди не считают достойным смотреть,

А тем более ни говорить, ни разделять трапезу

Совершенно не хотят со мною, несчастнейшим,

Ты, питающий всякое дыхание и естество,

Неприступный для Серафимов,

Создатель, Творец и Владыка всех,

Не только зришь, и говоришь со мною и питаешь меня,

Но и Плоть Твою существенным образом

Сподобил меня и держать, и вкушать,

И пить Кровь Твою всесвятую,

Которую ради меня излиял Ты, закланный,

Поставив меня служителем и литургом, и таинником

Этих Таин, меня, которого Ты знаешь,

Всеведущий, прежде нежели веки сотворил

И прежде чем произвел что-либо из невидимого,

Ибо видимое Ты составил впоследствии,