И этих последних.

Увы мне, постыдному и скверному,

И как я буду говорить еще?

По безмерному благоутробию

Ты соединился со мною, Человеколюбче,

Великий в непорочности, еще больший святостию,

Несравненный в могуществе и неизобразимый в славе,

И снизошел свыше от безмерной высоты

До последних врат ада грехов моих,

До мрака нищеты моей

И разрушенной моей храмины,

От многих беззаконий

И величайшего нерадения

Совершенно запущенной и оскверненной,

Ты, Который сперва воскресил меня, долу лежащего,

И поставил на камне

Божественных заповедей Твоих

И, омыв, очистил от тины пороков моих,

И облек в хитон светлее снега,

И вымел загрязненную храмину,

И, войдя в нее, стал обитать, о Христе, Боже мой!

Потом Ты соделал меня престолом Божества Твоего,

Жилищем неприступной Твоей славы и царства,

Светильником, имеющим внутри

Неугасимый и Божественный свет,

Сосудом поистине прекрасного жемчуга,

Полем, на котором скрыто сокровище мира,

Источником, пьющие из которого никогда не жаждут

И который десятикратно источает весьма обильную воду

И с верою пьющих ее соделывает бессмертными,

Раем, имеющим посреди древо жизни,

И землею, объемлющею Тебя, для всех невместимого,

Которого я взыскал некогда от всего сердца своего,

Желая всегда слушать Твое слово.

Ибо если и прежде ум мой не мог вообразить

Тебя чисто, будучи совершенно осквернен,

Ни глаза мои не могли увидеть, ни слух-услышать,

Ни сердце мое воспринять Божественных восхождений,

Но от одного слуха душа моя вся приходила в изумление,

Поражаясь страхом и трепетом,

То и теперь она изумляется, видя Тебя внутри себя

И созерцая Тебя, как бы в зеркале, поскольку даешь Ты ей видеть