408. "Подросток", т.VIII, с.369.

409. Св. Иоанн Златоуст. Ad. Ephes. Homil. IX,3.

410. E.C. Mayne. "Letters of Dostojevsky", р.135.

411. "Идиот", т.VI, с.412.

412. Христолюбивая душа православного христианина в восхищении молится чудесному Господу Иисусу: "Иисусе, всея твари Украсителю, помилуй мя". - Акафист Иисусу Сладчайшему, икос 4.

413. Ср.: Прем.2:23.

414. "Дневник писателя", т.XI, с.476.

415. "Братья Карамазовы", т.XII, с.372.

416. E.C. Mayne. "Letters of Dostojevsky", р.135.

Наивысшая полнота жизни

Душа европейского человека раздроблена на части, мелкие, как атомы, и современный мир, созерцаемый в этой душе, представляется хаотичной, дробящейся, одичавшей стихией, которая никак не может вылиться в благозвучную симфонию любви. Душа христоносного человека соборна, целостна, ибо через богочеловеческие добродетели исцелилась от трагической раздробленности, и если глядеть на современный мир через призму такой души, мир видится монадой, которая устремлена к своей блаженной полноте, к чудесному Господу Иисусу. К наивысшей полноте жизни приходят через наивысшую полноту личности, ибо проблема жизни решается одновременно в проблеме личности.

Достоевский, более чем кто-либо, знает о безмерной ценности человеческой личности, поэтому на примерах своих отрицательных и положительных героев неутомимо ищет отгадку загадочности человеческой личности. На своих антигероях он опробовал все пути человекобога, но не смог решить "проклятой проблемы" личности. На своих положительных героях он опробовал евангельский путь и пришел к заключению, что Богочеловек Христос - единственное решение "проклятой проблемы" человеческой личности. Дорога, ведущая к разрешению проблемы личности - это личное подвизание в евангельских добродетелях, в личном подвижничестве.

Свое, как у Иова искреннее и как у Соломона мучительное бдение над страшной проблемой человеческой личности Достоевский в полноте и открыто изложил в "Братьях Карамазовых", в шестой книге, которая называется "Русский монах". Старец Зосима - воплощение христолюбивых устремлений самого Достоевского. В нем (в старце Зосиме) отражается красота и сила души Достоевского. В благом и мудром православном подвижничестве Достоевский обрел мир своему неспокойному уму и мятежной душе своей, поэтому он и проповедует его по-апостольски сильно и неустрашимо. Разумеется, ему хорошо известно, что путь богочеловеческого подвижничества подвергается умалению и осмеянию многими, теми, которые проблему личности и жизни решают различными гуманистическими методами и способами человекобога. Но это его нисколько не смущает и не страшит. Ибо Достоевский по собственному опыту, а также по опыту святых подвижников знает, что проблему личности можно решить в полноте и окончательно только на путях евангельского богочеловеческого, православного подвижничества.

"Отцы и учители, - обращается старец Зосима к своим собратиям, - что есть инок? В просвещенном мире слово сие произносится в наши дни у иных уже с насмешкой, а у некоторых и как бранное. И чем дальше, тем больше. Правда, ох, правда, много в монашестве тунеядцев, плотоугодников, сластолюбцев и наглых бродяг. На сие указывают образованные светские люди: "Вы, дескать, лентяи и бесполезные члены общества, живете чужим трудом, бесстыдные нищие". А между тем, сколь много в монашестве смиренных и кротких, жаждущих уединения и пламенной в тишине молитвы. На сих меньше указывают и даже обходят молчанием вовсе, и сколь подивились бы, если скажу, что от сих кротких и жаждущих уединенной молитвы выйдет, может быть, еще раз спасение земли Русской! Ибо воистину приготовлены в тишине "на день и час, месяц и год". Образ Христов хранят пока в уединении своем благолепно и неискаженно, в чистоте правды Божьей, от древнейших отцов, апостолов и мучеников, и когда надо будет, явят его поколебавшейся правде мира. Сия мысль велика. От востока звезда сия воссияет" [417].