Появились предвидения: в близком будущем статус Пушкина изменится. "Пушкинистика в условиях советского общества... занималась высшими ценностями... Изменение культурной ситуации с неизбежностью должно привести к резкому спаду массового интереса к Пушкину и к кризису пушкинистики как таковой" (О.Проскурин).

Что касается самого прогноза, то, как говорится, посмотрим. А вот постановка вопроса более чем справедлива: "спад" интереса к Пушкину и "кризис пушкинистики как таковой" должны говорить о духовном упадке в обществе.

Вот только - что понимать под "высшими ценностями"? Если в этой области у нас не существует ничего выше Пушкина - а именно такова была долгое время "культурная ситуация" в весьма широкой интеллигентской среде, - то дело наше плохо.

* * *

Два месяца назад, уже закаленный, кажется, ежедневным чтением нашей свободной печати, я от одной - единственной фразы вздрогнул.

Завершая центральную главу большой, на три газетных номера, статьи, полной жестоких истин и горьких размышлений о судьбе России, писатель Борис Васильев говорит:

"Приходится с глубокой горечью признать, что духовная мощь России погибла" ("Известия", 14 июня 1990 года).

Пусть не посетуют на меня тени расстрелянных, замученных, погибших в мясорубках войн и иных побоищ, жертвы Афганистана и Чернобыля, калеки, брошенные дети и все уничтоженные, униженные и обездоленные России, - но такой жуткой фразы я давно не читал.

Но разделяя многие мысли автора, вывода не принимаю. Не могу и не верю.

Какой кризис веры должен произойти, чтобы родились слова: "духовная мощь России погибла"!

Нелегко было Чаадаеву изрекать свой суровый приговор Отечеству. Но и Пушкину не легче было, он не меньше видел и знал, однако выводов Чаадаева не принял. Можно ли сравнивать XIX век с нашим? - согласен, нельзя (ссылку в Михайловское Вяземский называет убийством, у нас это вызывает улыбку); но отсюда следует лишь т.о., что нам потребно еще большее мужество, нужна еще большая вера. Собственно, только это нам и остается: вера в то, что истина больше, чем наше знание о ней. Но вот с этим - то, с верой, у нас, как модно сейчас говорить, большие проблемы.

Что касается пушкиноведения, то оно, бесспорно, переживает кризис, и притом уже давно, с 60 - х годов. Но отнюдь не "как таковое".

* * *

Существуют два свидетельства об ответе Пушкина на известный вопрос императора Николая. Вот как передает А.Г.Хомутова рассказ, слышанный ею от самого Пушкина: "Государь долго говорил со мною, потом спросил: "Пушкин, принял ли бы ты участие в 14 декабря, если б был в Петербурге?" - "Непременно, Государь, все друзья мои были в заговоре, и я не мог бы не участвовать в нем. Одно лишь отсутствие спасло меня, за что я благодарю Бога!"