Зная сию немощь ума, блаженный Павел удостоверяет, говоря: аще ли кто мнится ведети что, не у что разуме, якоже подобает разумети (1Кор.8:2); и еще: от части бо разумеваем, и от части пророчествуем: егда же приидет совершенное, тогда, еже от части, упразднится (1Кор.13:9-10); и в другом месте: вижу ныне якоже зерцалом в гадании, тогда же лицем к лицу: ныне разумею от части, тогда же познаю, якоже и познан бых (13:12): и еще: егда бех младенец, яко младенец глаголах, яко младенец мудрствовах, яко младенец смышлях: егда же бых муж, отвергох младенческая (13:11).

О всем же этом распространился божественный сей муж, желая всех убедить и обуздать ненасытность ума, чтобы не отваживался на невозможное и точного познания вещей ожидал в жизни будущей.

Посему знание, какое дается нам ныне, называет младенческим и, сличая оное с учением подзаконным, именует его совершенным, а сравнивая с жизнию безстрастною и безсмертною, называет детским.

И сие служит доказательством Божия Промышления. Ибо премудро всем Правящий, зная надменность нашего высокомерия, даже святым не дал точного ведения о Божественном, потому что, как мнится блаженному Павлу и истине, разум кичит (1Кор.8:1); но предназначил оное в награду добродетели, чтобы, хорошо подвизавшись в настоящей жизни, совершенно совлекшись страстей и облекшись в тело, свободное от тления и немощей, тогда уже прияли мы совершенное ведение, никакого не терпя более вреда как освободившиеся от страстей и изведенные из борьбы. Посему не будем отваживаться на уразумение непостижимого, но возлюбим, что дано нам; сколько можем, станем воспевать благого нашего Владыку и прославлять Благодетеля за то, что имеем. Видим ли, что мужи, делатели добродетели, пользуются в жизни славою, честию, вниманием - поклонимся Законоположнику и Мздовоздаятелю добродетели, по праву и правдиво ее провозглашающему. Видим ли, что другие, хотя предпочли ту же жизнь, но не пользуются тем же у людей - не будем негодовать на это, друг, но уверимся, что как подвизаются они добрым подвигом терпения, так победителями провозглашены будут в жизни будущей, как рассуждали о сем в предыдущем слове. Не будем извергать хульных слов на Промысл, ибо не странно ли, не исполнено ли великого неразумия или, лучше сказать, крайнего безумия, что те самые, которые, застигнутые треволнением, преодолеваются бурями и совершают путь жизни в великом бедствии, хвалят Кормчего, а те, которые, как говорится, сидят вне стрел, больше зрители, нежели подвижники, в Подвигоположника мечут, если не могут самым делом, то, по крайней мере, хульными словами.

Но что питомцы благочестия, не только несясь попутным ветром, но и борясь с волнами и бурею, воспевают Бога всяческих, о сем можно слышать блаженного Давида, который, проведши всю жизнь в бранях и боровшись с тысячами бедствий, взывает: Что воздам Господеви о всех, яже воздаде ми (Пс.115:3)? Можно слышать и от богомудрого Даниила, и от оных святых отроков, которые при самом приражении бед песнословят Бога, приводят на память грехи, которых не были делателями, исповедуют, что несут наказание за прегрешения, но не говорят о себе, что достойны они венцов, и не изъявляют негодования на весы Правосудия. Великий патриарх Авраам, приявший от Бога оные обетования, томясь голодом, мужественно перенес борьбу с голодом. Два раза лишавшись супруги и видя ее у людей варваров, не преставал приносить благодарение Призвавшему и, ожидая исполнения обетовании, радостно переплывал волны. И какое слово в состоянии изобразить величие души его? Кто достойно подивится высокому его любомудрию? Посему, предоставив любоведцам из чтения истории в точности дознать его и сына его мужество, терпение, целомудрие, справедливость, трудолюбие, боголюбие и, одним словом, всю высоту добродетели, обращаю речь к мужам Нового Завета. Посему смотри, как Петр и Иоанн, сии твердыни благочестия, столпы истины, поддерживающие здание Церкви, были биты Иудеями, но радовались и восхищались, яко за имя Господа Иисуса сподобишася безчестие прияти (Деян.5:41). Ибо написавший сие, сказав, что биты были жезлами, говорит не просто, что терпеливо и мужественно перенесли удары, но что идяху радующеся и в веселии. Но великая разность в этом: терпеть - и радоваться. Иной нередко переносит приражения горести, но болезнуя и скорбя. А радующийся выражает сим душевное удовольствие. Так и блаженный Павел, сия громогласная труба проповеди, взывал: благоволю в немощех, в досаждениих, в бедах, во изгнаниих, в теснотах по Христе (2Кор.12:10); не сказал: переношу или терплю, но благоволю, что означает великое усиление удовольствия. И в другом месте говорит он: Ныне радуюся во страданиих моих... яко исполняю лишение скорбей Христовых во плоти моей за Тело Его (Кол.1:24); и еще: недостойны страсти нынешняго времене к хотящей славе явитися в нас (Рим.8:18); и также: Кто ны разлучит от любве Божия; скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или меч (8:35). И чрез несколько слов: Известихся бо, яко ни смерть, ни живот... ни настоящая, ни грядущая, ни высота, ни глубина, ни ина тварь кая возможет нас разлучити от любве Божия, яже о Христе Иисусе Господе нашем (8:38-39). Но недостанет мне дня, чтобы собрать подобные изречения великого наставника подвижников благочестия.

Посему, если совокупившие в себе все виды добродетели, достигшие самой крайней высоты ее, не только не огорчаются волнением житейского моря, но, когда с шумом кипит оно, борются между собою ветры и бури, и вихри, приводят в смятение воды, они, как несомые попутным ветром, не переставали веселиться, - и занятием их было - не любопытствовать о том, что делается, но восхвалять Кормчего, то почему же вы, находясь вне волн, и вернее сказать, на суше, а не на море, осмеиваете то, что делается, и хотя хвалите подвижников, но обвиняете Подвигоположника? А удивляющимся добродетели подвижников надлежит любить и приговор их: они же принимали, как величайшее благодеяние, бедствия, умерщвления, побиения камнями, сожжения, раны, злословия, узы, опасности на суше, на море, в городах, в селах, претерпеваемые за проповедь от своих и от чужих.

Поелику же и их коснулись мы словом, то скажем нечто о вочеловечении Спасителя нашего, что в попечении Божием о людях есть самое главнейшее. Ибо небо, земля, море, воздух, солнце, луна, звезды, вся видимая и невидимая тварь, единым словом созданная, или лучше сказать, изволением Слова в бытие приведенная, не столько доказывают безмерную благость Божию, как то, что Сам Единородный Сын Божий, во образе Божии сый (Флп.2:6), сияние славы и образ ипостаси (Евр.1:3), Который в начале бе... к Богу, и Бог бе (Ин.1:1), Которым вся быша (1:3), зрак раба приим, в подобии человечестем быв, и образом обретеся якоже человек (Флп.2:7), на земли явися и с человеки поживе (Вар.3:38), приял наши немощи, понес наши болезни. И блаженный Павел видит в этом величайшее доказательство любви Божией к человекам и взывает говоря: Составляет же Свою любовь к нам Бог, яко еще грешником сущым нам Христос за ны умре (Рим.5:8); и еще: Иже убо Своего Сына не пощаде, но за нас всех предал есть Его: како убо не и с Ним вся нам дарствует (8:32)? А что сие действительно так, исповедует и богомудрый Иоанн, ибо говорит: Тако бо возлюби Бог мир, яко и Сына Своего Единороднаго дал есть за него, да всяк, веруяй в Онь, не погибнет, но имать живот вечный (Ин.3:16). Посему не просто печется Бог о людях, но печется, любя их. Да и преизбыток сей любви таков, что Сына Единородного, Единосущного, рожденного из чрева прежде денницы, Которого употребив Содейственником, создал тварь, соделал нашим Врачом и Спасителем и чрез Него преподал нам дар сыноположения.

Since the Creator saw that our nature had given itself over to a cruel tormentor, had fallen into the very abyss of sin, fearlessly trampled on the laws of nature, and that the visible creation, which proclaims and preaches the Creator, cannot convince those who have come to extreme insensibility, then wisely and justly arranges our salvation. He did not wish to grant us freedom by a single authority, to arm mercy alone against him who has enslaved the human race, so that he would not call this mercy unjust; but he paves the way, both full of love for mankind and adorned with righteousness. For, having united with Himself this conquered nature, it leads it into the struggle and arranges it in such a way that it compensates for the loss of victory, overcomes the conqueror, to the misfortune of old, destroys the torment of the cruel enslaver, and accepts the former freedom. And for this reason the Lord Christ is born of a woman, like us, although the birth had something more: namely, virginity, because both she who conceived and gave birth to the Lord Christ was a Virgin.

But when you hear this name: Christ, understand before the ages of the Father, the Only-begotten Son, the Word, clothed with human nature, and do not consider this preached economy humiliating to God, because nothing can defile the purest nature. For if the sun, being a body (because it is visible and subject to destruction), and passing where dead bodies, fetid slime, and many other substances that emit a stench, cannot be defiled, how much more can the Creator of the sun and the Creator of the universe, incorporeal, invisible, unchangeable, always equal to Himself, be defiled by any such thing? And that this is really so, let us understand from the following: we both say and believe that His nature is infinite. For I hear Him Who says: I do not fill the heavens and the earth with food, saith the Lord (Jeremiah 23:24); and again: "Heaven is My throne, and the earth is My footstool" (Isaiah 66:1) and: "Who shall measure the waters by a handful, and the heavens by a span, and the whole earth by a handful" (40:12)? I hear other passages that testify to this. Blessed David also cries: "In His hand are all the ends of the earth" (Psalm 94:4); and the divinely wise Paul: "For in Him we live, and move, and are" (Acts 17:28). Thus, if, according to the words of the Apostle, we live and move in Him, then not a single part of creation is devoid of God; though in creation, some are holy, some are abominable, some are full of fragrance, and some are full of stench; and of men, some adorn themselves with godliness, others wallow in wickedness. He who fills the world with Himself delights in them that fear Him, but hates all that doeth iniquity, destroyeth all that speaketh falsehood: the Lord despises a man of blood and a flatterer, and the wicked shall not dwell unto Him (Psalm 5:5-7). Therefore nothing harms the purest. If those who practice the art of medicine, healing ulcers, do not receive ulcers themselves, but bring health to the sick, and do not suffer any harm from them, then how much more the best artist, God, whose nature is passionless, above vicissitudes, and does not allow change, did not take upon Himself any defilement at all in our healing. Therefore, let us marvel that He did not entrust our healing to angels, but took upon Himself the healing of men.

Thus the Lord Christ, having been born, receives, like us, a mother's breasts, and lays Himself in a manger – at this table of the dumb ones, thereby rebuking the foolishness of men, and allowing them to see His own love for mankind, because, being the Nourisher, like God, and according to humanity, He becomes food for people who are afflicted with great foolishness. And now, when human nature has laid aside this foolishness and has received rational power, this mysterious table admits him to Itself, which itself has become the image of a manger and teaches people that man, when he was in honor without understanding, was joined to senseless beasts, and was likened to them (Psalm 48:13). At first, the manger received this divine and spiritual food, but when our nature came to itself and clearly recognized in itself the image of God, then this food passed on to the verbal meal. Christ also accepted circumcision, and offered sacrifices, because He was a man, and by keeping the law He had to restore freedom to nature. In a human way and by flight He escapes into Egypt, as God, Who exists everywhere and appears to all, as the Divine Scripture says. He also comes to John the Baptist and, not accepting the defilement of sin, accepts baptism in order to fulfill all righteousness, and is proclaimed from above by the Father and indicated by the Spirit, for the Father has called from heaven: "This is My beloved Son in Whom I am well pleased" (Matt. 3:17); and the Most Holy Spirit, appearing in the form of a dove, continued this voice and taught those who were present, Who received the testimony of the Father.

After this, the Lord enters into a struggle with the torturer, and the field of struggle becomes a desert, the spectators are the hosts of Angels, the adversary is the adversary of the truth, who, having first heard the voice and brought to mind the prophetic prophecies, was frightened by the struggle and was unable to endure the lightning of His virtue; yet he hastened to enter into the struggle, although, remembering the voice, he was afraid of the struggle. But the Creator, the Champion, the Giver of crowns, and the Creator of our nature, does not fear the adversary, does not drive away the beast, but approves and challenges him to fight in order to steal from him his former victory, deigns that the body that has fasted for forty days should hunger, and does not allow it to exceed the measure of those who fasted before, in order to assure him of His humanity. The hostile one saw hunger, hoped for victory, boldly decided to fight, seeing the weakness of hunger, thought that he saw the first Adam. He approached Him as to Adam, but found the Creator of Adam, clothed in the nature of Adam, and said to Him: "If thou art the Son of God, O Lord, let this stone be bread" (Matt. 4:3), it is necessary to confirm the voice heard from heaven and demands confirmation by the miraculous production of loaves. From this it can be precisely learned that the enemy borrows from us the pretexts for deception, for when he sees hunger, he begins to attack. But our Saviour, although the body is hungry and in need of food, does not want to work miracles, but strikes the tormentor with the word of the Scriptures and says: "Man shall not live by bread alone, but by every word that proceedeth out of the mouth of God" (4:4). He gives an answer according to humanity, hiding the Divinity for a time and giving people the opportunity to gain victory in the same way. It is not bread alone, He says, that contributes to human life, but every word proclaimed by God is sufficient to give life to hungry people. We believe that it is possible for human nature to live without bread, if it pleases God. Thus He nullified the stratagems of the adversary, invalidating his second and third accusations, using the proofs to restore to the people the victory they had lost, He puts the wicked to flight, puts an end to the torment of the common destroyer of men, and the victory is proclaimed by the angels who have seen, for it is said: "The angels have come and served Him" (4:11).

And this He foretold from old through the mouth of the Prophet, for He says: I do not resist, nor oppose the word. Lash My widows upon wounds, and my cheeks on my wounds, but turn not My face away from the spittle of spitting (Isaiah 50:5-6).

Having foretold and endured this, he is nailed to the cross, not as a punishment for sins, for thou shalt not commit sin, neither shall deceit be found in His mouth (1 Peter 2:22), but repaying the debt of our nature, because it has indebted, transgressing the laws of Him who created. And since, having indebted, he was unable to pay the debt, then the Lord Himself wisely contrives to pay the debt, and, taking upon himself the members of this nature, as if it were some property, in the all-wise and truthful economy, He pays the debt and frees the nature with them. And the witnesses of this are Isaiah and Paul: the one who foretold these things before the suffering, and the other who interpreted the prophecy after the fulfillment; but in both the same Spirit spoke.

And Isaiah cries out from afar, "A man is plagued, and knows how to endure sickness" (Isaiah 53:3). And He calls Him man by visible nature, because He also suffered in the visible nature. This one, declares Isaiah, bears our sins and grieves for us, and we are imputed to Him in labor, and in the plague of God, and in anger (53:4). For when they saw Him nailed to a tree, they thought that He was punished for a multitude of sins and was punished for His own sins; wherefore the Jews nailed Him in the midst of two evildoers, with the intention of producing evil opinion of Him among the people. But the Holy Spirit teaches through the Prophet that the same wound was for our sins and was tormented for our iniquities. And he explains this still more in the following words, for he says: "The chastisement of our peace is upon Him, by His wound we are healed" (53:5). Having become enemies of God as having offended Him, we had to bear punishment and punishment, but we did not experience this, but our Saviour Himself endured it and, having endured, granted us peace with God. The following words show this more clearly. All, it is said, are like sheep that have gone astray: a man has gone astray from his way. Why is it that a sheep is led to the slaughter, and like a lamb before his shearer is silent (53:6-7). For it behooved Him to heal the like, and to bring back the lost sheep with the same sheep's cubs. But He becomes a sheep cub, not having turned into a sheep, not having undergone a change, not departing from His own essence, but having clearly clothed Himself with a sheep's nature, and like the leader of the flock, a ram, having become the leader of the flock, and having caused all the sheep to follow Him. For this reason He became like a sheep and a sacrificial animal, and a sacrifice was offered for the whole generation. but since He was God and man, and at the slaughter of the body the nature of God remained impassible, the divinely wise Isaiah, of necessity, showed us both the slaughter of the sheep and the shearing of the lamb. Not only, says the Prophet, was He slain, but He was also shorn; for according to mankind He suffered death, but as God, being alive and passionless, He gave the fleece of the body to the shearers. Thus Blessed Isaiah depicted to us the salvific sufferings and showed us the causes of suffering.