И он ответил: когда ко мне приходит человек,

я в нем вижу самого себя; я схожу ступень за

ступенью в глубины его греха. И потому, что

он и я - одно, я начинаю каяться перед Богом;

и потому что мы одно - он начинает со мной

каяться... Это можно сказать о том, что

должно бы происходить между нами и

соперником нашим, совестью нашей, которая

кричит, плачет, молит, требует - молит чаще

всего и ставит нам в пример Спасителя

Христа, тех наших близких, кого мы будто

любим. Вот в чем говение: в том именно, чтобы

встать перед судом совести, вслушаться в то,

что совесть скажет, и вдуматься: что же мне

делать с тем, чем я стал? Да, я родился с

какими-то данными; одни меня влекут ввысь, а

другие тянут вниз; но какой я сделал выбор,

что я выбрал? Выбрал ли я свет, добро, правду,

жизнь, Бога или выбрал я потемки, где можно

совершать любые дела при ложной мысли, что

никто меня не видит?.. А совесть - видит; Бог -

видит; я сам - себя знаю...

Вот

перед чем мы стоим; мы стоим перед этим

судом в течение всей нашей жизни, все время.

Речь не идет о том, что когда-то мы станем

перед Божиим судом, и тогда действительно,

как сказано, суд будет без милости тем, кто

не оказал милости (Иак. 2,13); тогда все, что мы

не сумели простить, станет перед нами

укором, и если мы не простим на земле - не

можем и мы ожидать прощения. Потому что

прощение не в том заключается, чтобы кто-либо

- Бог или человек - сказал: "Я на тебя

ничего не имею", - а в том, чтобы

примириться. Если на земле, видя взаимную

нашу хрупкость, слабость,

удобопреклонность ко греху, бессилие

творить добро, мы друг друга не пожалели и

не подарили прощение, не подарили

примирение - то каково же будет тогда, когда

во всей правде мы увидим и себя, и то мелкое,