Церковное Право

В первой половине VII столетия был составлен Кодекс Испанской Церкви, который приписывается св. Исидору Севильскому (†636 г.). Основанием для такой атрибуции служит то, что предисловие к сборнику читается и в "Этимологиях" св. Исидора. Компиляция состоит из двух частей. В первую вошли каноны Соборов в составе, близком сборнику Дионисия, но в другом переводе. Хотя этот перевод и был выполнен в Италии в V веке, но поскольку он включен в "Испанский кодекс", то получил название "Перевод Исидора" (Versio Isidoriana). К правилам, переведенным с греческого языка, добавлены, как и у Дионисия, каноны Сардикийского и Карфагенского Соборов в латинском оригинале. Особенность этого сборника состоит в том, что кроме канонов, признанных Вселенской Церковью, в него вошли правила испанских и галльских Соборов. Вторую часть сборника составляют папские декреталы; от Дамаса до Григория Великого. Важность этой компиляции в истории Церкви объясняется прежде всего тем, что она послужила основой для знаменитого сборника Псевдо-Исидоровых декреталов (Collectio canonum Isidori Mercatori). Сборник состоит из трех частей. Первая часть включает в себя 50 Апостольских правил и 60 декреталов 30 римских пап: от священномученика Климента до Мелхиада, предшественника Сильвестра. Во вторую часть вошли четыре статьи, и среди них так называемая дарственная грамота Константина Великого папе Сильвестру, каноны Восточных Вселенских и Поместных Соборов и некоторых Западных — африканских, испанских, галльских. В третью часть включены несколько статей и декреталы пап: от Сильвестра до Григория II (†735 г.). Сборник Лже-Исидора (или Псевдо-Исидора) полон фальсификатов. Фальсификатом является грамота Константина Великого папе Сильвестру, так называемый дар Константина (Donatio Constantini), в которой говорится, что император покидает Рим и Италию и переносит свою столицу в Константинополь, потому что ему неприлично оставаться подле Римского первосвященника, в дар которому он отдает Латеранский дворец, Рим, Италию и весь Запад вместе со знаками императорского достоинства. Этот подложный документ впоследствии был заимствован в Византии и вошел в нашу "Кормчую". Подложны все декреталы пап трех первых веков из части I сборника, а также 35 декреталов из части III, причем подлог весьма груб, полон анахронизмов. Для доверия к этим декреталам требуется большая неискушенность в церковной истории, которая действительно господствовала тогда на Западе, даже среди иерархии и ученых монахов. Папы первых столетий в лже-декреталах цитируют Библию по Вульгате; папа Виктор (†202 г.) ведет переписку с Александрийским епископом Феофилом (†383 г.); папа Мелхиад пишет о постановлениях Никейского Собора, хотя он умер за 11 лет до него; папа Анаклет (I в). говорит о сане митрополита и Патриарха, появившихся в Церкви столетия спустя. Сборник был составлен в IX веке (847-852 гг.) во Франкской империи. Это доказывается тем, что первые ссылки на Лже-Исидоров сборник встречаются в актах Суассонского Собора 853 г. Во второй половине IX века на эту компиляцию ссылался папа Николай I в споре с Константинопольским Патриархом Фотием. О том, что отечеством Лже-Исидора является Франкское государство, свидетельствует язык, которым написан сборник: латынь здесь изобилует галлицизмами. Как отмечал А.С. Павлов, "то обстоятельство, что Лже-Исидор взял для своей фабрикации не местный, или, лучше сказать, не общепринятый на Западе канонический кодекс, каковым был тогда сборник Дионисия Малого, а менее известный Испанский сборник, легко объясняется желанием автора скрыть свои подлоги и связать их с авторитетным именем св. Исидора Севильского, которого чтила и Франция" [1]. Цель сборника заключалась в церковно-юридическом обосновании ограничения власти светских государей в Церкви. А для этого проводится линия на усиление власти епархиальных епископов и пап. Во многих местах подложных декреталов не признается право светских государей и их чиновников судить духовных лиц по гражданским и уголовным делам, отчетливо проводится мысль, что епископы, в обход митрополитов и примасов, должны непосредственно подчиняться папам, тем самым подрывается поместный строй церковного управления. В лже-декреталах отвергается институт хорепископов. Не только епископам, но и всем клирикам предоставляется право апеллировать к папскому престолу, а папе — безграничное право отменять любые приговоры церковной власти всех инстанций. По словам Н.С. Суворова, "личность действительного автора подлога… не установлена наукой, хотя майнцский дьякон Бенедикт Левита (если это не псевдоним) подозревается в авторстве или близкой соприкосновенности к составлению этого сборника" [2]. Лже-Исидоров сборник в течение многих веков признавался на Западе подлинным и являлся основой церковного права. Грициан, составивший систематический кодекс западного церковного права — "Декрет", черпал свои материалы из Лже-Исидорова сборника. Только в XV веке стали высказываться сомнения по поводу подлинности некоторых декреталов, приписываемых первым папам. Первое печатное издание Лже-Исидорова сборника было подвергнуто уничтожающей критике реформаторским ученым Блонделем (1629 г.). После этого и католическим ученым стало трудно доказывать его подлинность. В XVIII веке братья Баллерини, католики, доказали неподлинность некоторых статей из сборника Лже-Исидора, которые еще продолжали считаться подлинными. Ныне уже никто не сомневается в том, что компиляция Лже-Исидора переполнена фальсификатами, и общепринятым его названием стало "Сборник лже-декреталов Псевдо-Исидора" (Collectio falsarum decretamm Isidori Mercatori). Однако в свое время сборник произвел целый переворот в праве Западной Церкви. Именно начиная с этого сборника декреталы Римских первосвященников стали по важности занимать первое место среди источников церковного права. При решении трудных вопросов определения Римских пап с этих пор получают решающее значение. Недаром В.Н. Бенешевич писал, что в области церковного права великий раскол произошел в IX веке, когда на Востоке появился "Номоканон" в редакции Патриарха Фотия, а на Западе — сборник Лже-Исидора [3]. Несколько ранее появления Лжс-Исидоровой компиляции, в 827 г., аббатом Ансегизом был составлен Сборник капитуляров Франкских императоров Карла Великого, Людовика Благочестивого и Лотаря. Сборник состоит из 4 частей, две первые содержат законы императоров по церковным делам, две последние — по гражданским. Около середины IX века майнцский дьякон Бенедикт Левита, возможный составитель "Лже-Исидоровых декреталов", составил три дополнительные книги капитуляров, якобы пропущенных аббатом Ансегизом. В действительности же это — лжекапитуляры, которые содержат в себе разнородный материал, почерпнутый из римского и германского обычного права, из Священного писания и творений Отцов Церкви, из канонических сборников, причем с фальсифицированными дополнениями и изменениями. Как и на Востоке, на Западе получили распространение сборники правил о покаянии, так называемые пенитенциалы, подобные греческим канонариям. Впервые они появились в Ирландии и Британии, Грек Феодор из Тарса, посланный папой Виталианом в VII веке к англо-саксам и поставленный на Кентерберийскую кафедру, занялся приспособлением греческих и латинских покаянных правил к особенностям Британии. Из этой его деятельности возникла целая группа англо-саксонских пенитенциалов. С Британских островов пенитенциалы были перенесены во Франкское королевство монахами Колумбаном и Куммеаном, образовав здесь новую группу так называемых франкских пенитенциалов. См: Павлов А.С. Указ. соч. С. 65. ^ См: Суворов Н. Указ. соч. С. 150-151. ^ Бенешевич В.Н. Указ. соч. С. 100 (прим. 1). ^

Источники церковного права византии X-XV веков

Постановления Соборов, Патриархов и епископов. Императорские законы

Канонисты началом нового периода в истории церковного права считают время издания "Номоканона" в редакции Патриарха Фотия — 883 г. В эту эпоху произошло отделение Римской Церкви от Вселенского Православия. Вселенские Соборы уже не созываются. Правовые определения Поместных Соборов, даже если они и получают общецерковное признание, не включаются в основной канонический кодекс Церкви, который рассматривается как уже завершенный, его составляет "Синтагма" Фотиева "Номоканона". Константинопольская кафедра оставалась первенствующей на православном Востоке, но разгром Византии крестоносцами (1203 г.), территориальное умаление империи, теснимой турками, неоднократные попытки заключить унию с Римом подрывают ее авторитет в глазах православных негреческой национальности. В этот период рождаются Православные Церкви у славянских народов — русских, болгар, сербов, получивших крещение от Византии. Поскольку новые правила, издаваемые Поместными Соборами, уже не вошли в канонический свод, а в связи с постоянно меняющимися обстоятельствами церковно-политической жизни необходимость в церковном правотворчестве не отпала, особо важное значение приобретают толкования канонов. Даже постановления Соборов этой эпохи приобретают характер толкований древних правил. Главным законодательным учреждением Православной Церкви в рассматриваемый период, когда Поместные Соборы созывались нерегулярно и редко, стал Синод эндимуса Константинопольского Патриархата, так называемый домашний собор, участники которого отбирались из архиереев, случайно оказавшихся в столице. Среди важнейших постановлений Константинопольских Синодов — "Томос единения", изданный в 920 г. при Патриархе Николае Мистике. Этим постановлением признавался действительным четвертый брак императора Льва Философа, и одновременно подтверждался канонический запрет четвертого брака. Название постановления связано с тем, что благодаря ему восстанавливался мир между церковной и государственной властью, нарушенный незаконным браком императора. При Патриархе Луке (1156-1169 гг.)

При Патриархе Михаиле III (1169-1177 гг.) были изданы постановления о том, что мирскими делами не могут заниматься не только священники и диаконы, но и чтецы и вообще все церковнослужители; а также о том, что без ведома Синода ни один епископ не вправе решать важные дела. При Патриархе Феодосии I (1178-1183 гг.) было издано постановление, согласно которому монастырскими настоятелями не могут назначаться лица, не имеющие пресвитерского сана. В сентябре 1186 г. при Константинопольском патриархе Василии II, в присутствии Патриархов Антиохийского и Иерусалимского и 40 митрополитов, Синод постановил, что жена готовящегося к епископской хиротонии безусловно обязана поступить в монастырь и принять постриг. Патриархи и Патриаршие Синоды давали часто ответы на вопросы, с которыми к ним обращались. Ответы эти не были законодательными постановлениями, тем не менее многие из них со временем получали общецерковное признание как правовые нормы. Так, к Патриарху Николаю (1086-1111 гг.) с различными вопросами обращались афонские монахи. 11 ответов Патриарха Николая получили общецерковный авторитет и вместе с вопросами были включены впоследствии в "Пидалион" и "Афинскую Синтагму". Вошли они и в нашу "Кормчую". В "Кормчую" вошли также ответы митрополита Ираклийского Никиты, жившего в XI веке, и 16 канонических ответов на вопросы архиепископа Константина Кавасилы, приписываемые епископу Китрскому Иоанну, жившему в первой половине XIII века. но принадлежащие на самом деле другому иерарху — архиепископу Охридскому Димитрию Хоматину. От Димитрия Хоматина дошло до нас около 150 трудов канонического содержания, малая часть которых включена в канонические сборники. Архиепископ Димитрий был ученым с большой эрудицией, великолепным знатоком канонов и гражданских законов. Весьма важным источником церковного права в поздневизантийскую эпоху оставалось императорское законодательство. Императоры считались "верховными блюстителями церковного порядка". Особую значимость для церковного права получили новеллы Алексия Комнина (1084-1095 гг.) о церковном обручении и венчании брака как непременном условии его действительности.

Толкования канонов. Аристин. Зонара. Вальсамон

Характерная особенность церковного права византийской эпохи, как уже было сказано, — толкование ранее изданных правил. Толкования канонов и законов греческие юристы называли схолиями, а латинские — глоссами. Первоначально схолии писали на полях рукописей, содержавших тексты правил; они носили характер замечаний и пояснений, касающихся отдельных слов или мест канона либо всего его текста. Но со временем некоторые из древнейших схолий были приписаны к тексту правил или даже сами становились самостоятельными правилами. Например, 60-е правило Лаодикийского Собора — по происхождению своему не соборное правило, а позднейшая схолия на 59-е правило. Правила 60 нет в древнейших списках канонов Лаодикийского Собора. Правило 12 св. Григория Неокесарийского — это тоже, по сути дела, позднейшая схолия, составленная из 56 и 75 правил св. Василия Великого. Что касается древности схолий, то немецкий католический ученый Гергенретер обнаружил следующее: в одной из рукописей Мюнхенской библиотеки находится схолия, принадлежащая Патриарху Фотию [1]. Древними схолиями пользовались в своих толкованиях канонисты XII века Аристин, Зонара, Вальсамон. Относительно хронологической последовательности появления их толкований в науке нет единого мнения. Последним, безусловно, появился труд Вальсамона: в толкованиях на "Номоканон" он прямо называет своих предшественников Зонару и Аристина. Но трудность представляет вопрос о том, кто написал толкования раньше: Зонара или АристИн. До XIX века преобладало мнение, что труд Зонары предшествовал труду Аристина. Беверегий относит время деятельности Зонары к царствованию Алексия Комнина [2]. Архимандрит Иоанн (Соколов) указывает 1120 год как приблизительное время написания Зонарой толкований на "Синтагму" [3]. Предшественником Аристина считал Зонару и профессор Московской духовной академии А.Ф. Лавров, впоследствии архиепископ Литовский Алексий [4]. Однако во второй половине XIX века большинство ученых стало склоняться к тому, что Аристин писал толкования на "Синопсис" раньше труда Зонары. Этой точки зрения придерживаются Цахариэ фон Лингенталь, А.С. Павлов, Н.С. Суворов, М.Е. Красножен [5]. Алексий Аристин — уроженец Эллады. Он получил юридическое образование и занимал высокую гражданскую должность, когда был вызван в столицу императором Иоанном Комнином. В Константинополе Аристин в диаконском сане занимал высшие государственные должности номофилакса, орфанотрофа, и, наконец, церковную должность великого эконома Патриаршей Церкви. Скончался он после 1166 года. В деяниях Константинопольского Собора 1166 г. в числе присутствующих на соборе упоминается великий эконом Алексий. По поручению императора Иоанна Аристин составил толкование на канонический "Синопсис" (около 1130 г.). Вследствие краткости изложения правил в "Синопсисе" в нем было много неясностей и неточностей. Есть ошибки и в передаче содержания канонов. Но из-за краткости "Синопсис" удобен в употреблении и поэтому получил самое широкое распространение. Данным обстоятельством и объясняется выбор именно этого канонического сборника для комментирования. В толкованиях на "Синопсис" Аристин пользовался полным текстом правил и вносил в свои комментарии выдержки из них. Пользовался он и древними схолиями на каноны. Изредка он делает ссылки и на гражданские законы по церковным делам. В своих толкованиях Аристин изъясняет буквальный смысл правил, не вдаваясь в казуистические тонкости. По словам профессора М.Е. Красножена, Аристин "держится метода строго догматического: в большинстве случаев он изъясняет только буквальный смысл правил, указывая при этом, как должны быть понимаемы некоторые неточные и неясные слова и выражения, встречающиеся в синопсисе правила" [6]. Если об одном и том же предмете говорится в разных правилах, Аристин дает на них общее толкование. Лишь изредка он выходит за рамки изъяснения буквального смысла канонов и делает замечания относительно причин, побудивших к изданию некоторых правил, или по поводу употребления тех или иных канонов не как общецерковных правовых норм, а лишь в отдельных поместных Церквах. Обращает он внимание и на те правила, которые вышли из употребления. В тех случаях, когда текст "Синопсиса" ясен, Аристин делает замечание: "σαφης" (ясно), в "Кормчей" — "се разумно". В руках Аристина был список "Синопсиса", в котором излагалась не вся "Синтагма" Фотиева "Номоканона": недоставало правил Константинопольских Соборов 861 и 879 гг., а из правил Святых Отцов помещено было лишь три "Канонических послания" св. Василия Великого. В некоторых списках Аристина приведены, однако, без толкований и изложения те правила, которые не вошли в "Синопсис". По мнению А.С. Павлова, дополнения были сделаны самим Аристином [7]. Для истории русского церковного права "Синопсис" с толкованиями Аристина имеет особое значение, потому что именно он составил основу нашей "Кормчей". Другой знаменитый византийский канонист Иоанн Зонара при императорах Алексии и Иоанне занимал должность великого друнгария виллы, т.е. начальника дворцовой стражи, первого секретаря империи и вице-председателя Императорского трибунала, председателем которого был сам василевс. Удрученный горем о смерти жены и детей, наскучив придворными интригами, он принял постриг. Местом, где Иоанн Зонара спасался, был, по одним сведениям, Афон, а по другим, монастырь св. Гликерии. Здесь он, вдали от суеты, предался литературным трудам. Иоанн Зонара написал толкование на воскресные каноны св. Иоанна Домаскина, канон Пресвятой Богородицы, слово на крестопоклонение, житие св. Сильвестра, трактат по брачному праву, трактат о непроизвольном осквернении и два особенно значительных труда: Хронику от сотворения мира до 1118 г. и толкования на полную "Синтагму" Фотиева "Номоканона". Толкования на "Синтагму" Фотиева "Номоканона" были составлены, вероятно, в первые годы царствования Мануила Комнина (1142-1181 гг.). Перед соборными правилами Зонара поместил краткие исторические справки о Соборах. Зонара изъяснял смысл канонов с трех точек зрения: исторической, догматической и практической. По словам А.С. Павлова, "так как в "Синтагме" содержался канонический материал, образовавшийся в продолжение многих столетий, то здесь было многое уже непонятно для греков XII века или получило на практике совсем другой смысл. Таким образом, толкователю нужно было изъяснить первоначальный, исторический смысл правил и тех или других канонических терминов и указывать обстоятельства, вызвавшие данное правило. Конечная цель толкований Зонары состояла в том, чтобы чрез снесение правил, относящихся к одному и тому же предмету, извлечь из них общее положение как каноническую догму" [8]. Сталкиваясь с мнимыми или действительными противоречиями в правилах, Зонара стремился примирить и согласовать их. При этом он, как отмечал М.Е. Красножен, исходит "из того предположения, что правила, содержащиеся в одном кодексе, основанные на одних и тех же религиозно-нравственных принципах, не могут стоять в противоречии друг другу". В толковании на 14 Апостольское правило Зонара пишет: "Не должно думать, что каноны дают противоречивые определения". По его мнению, в большинстве случаев мысль о противоречии между канонами возникает у читателя вследствие неточности формулировок. В случае действительно неустранимого расхождения в правилах Зонара при решении вопроса о предпочтении нормы одного из несогласующихся канонов на первое место ставит Апостольские правила; правилам Вселенских Соборов он отдает предпочтение перед правилами Поместных, а те, в свою очередь, предпочитает Отеческим канонам. Кроме того, Зонара исходит из юридического принципа "lex posterior derogat priori" ("последующий закон отменяет предыдущий"). Он также склонен отдавать предпочтение тому правилу, которое "более человеколюбиво", т.е. содержит более мягкую санкцию. Установив каноническую догму, Зонара входит в разъяснение казусов церковно-канонической практики, сообщает различные исторические подробности. Так, в толковании на 13 правило св. Василия Великого: "Убиение на брани Отцы наши не вменяли за убийство, извиняя, как мнится мне, поборников целомудрия и благочестия. Но, может быть, добро было бы советовати, чтобы они, как имеющие нечистые руки, три года удержалися от приобщения токмо Святых тайн", — Зонара приводит случай из истории: "Когда император Никифор Фока стал требовать, чтобы убиваемые на войне причислялись к мученикам и, подобно им, были чтимы и прославляемы, тогдашние архиереи представляли со своей стороны, что такое чествование было бы несправедливо, и не быв выслушаны, воспользовались наконец словами Василия Великого как правилом, говоря: "Каким образом мы можем причислить к мученикам падших на войне, когда Василий Великий отлучает их на трехлетие от таинства как имеющих нечистые руки". Иоанн Зонара составил толкования только на "Синтагму", а не на первую часть "Номоканона", в которой помещены гражданские законы о Церкви. Поэтому им подробно не рассматривается вопрос об отношении канонов к законам. Но общий характер его церковно-правовых воззрений ясен: он, безусловно, ставит каноны выше законов. В своих суждениях о современной жизни Зонара проявляет редкое бесстрашие. В изъяснении 28 правила Халкидонского Собора он пишет: "Царская власть перешла в тиранию, а сенат стеснен и потерял свое значение". В толковании на 7-е правило Нео-кесарийского Собора, воспрещающего пресвитеру пиршествовать на браке двоеженца, Зонара замечает: "Но так на письме, а мы видим и Патриарха и различных митрополитов, пиршествовавших с царем, вступившим во второй брак". Высокой оценки заслуживает научная щепетильность Зонары. В выводах он всегда осторожен, и там, где разрешение вопроса из-за недостаточности материала, которым он располагал, превышает его возможности, он откровенно признается в этом. По характеристике М.Е. Красножена, "язык, которым написаны толкования (толкования Зонары, — В. Ц.) отличается ясностью и простотою, но эта простота не мешает… речи Зонары быть весьма красивою и образною. Иногда Зонара начинает толкование словами, которые служат к нему как бы эпиграфом, любит прибегать к сравнениям и сопоставлениям, пользуется случаем привести общепризнанные истины нравственного характера, заимствуя их иногда у поэтов и мудрецов, и особенно часто ищет доказательства справедливости своих слов в Священном Писании" [9]. Последним по времени, но вероятно, самым авторитетным канонистом XII века был Феодор Вальсамон. Он родился в Константинополе, в столице начал и свое служение Церкви. При императоре Мануиле он уже занимал должности патриаршего номофилакса и хартофилакса. Вальсамон прославился как знаток церковного и светского права; и эта его слава способствовала его возведению на Антиохийский престол в 1193 г. при императоре Исааке Ангеле. Но Вальсамон не покинул Константинополь, ибо Антиохия была тогда занята крестоносцами. По рассказу Никиты Хониата, император Исаак Ангел, желая возвести на столичную кафедру Иерусалимского Патриарха Досифея, который некогда предсказал Исааку императорскую порфиру, обратился к Феодору Вальсамону со словами, что он хотел бы перевести его с Антиохийской кафедры на Константинопольскую, но, к сожалению, этого не дозволяют каноны. А вот если бы он, знаток канонов, смог доказать, что такое перемещение законно, император немедленно распорядился бы о его переводе. Феодор Вальсамон нашел, что вопрос этот можно уладить. Когда же его разъяснения были представлены собору епископов, последовало императорское определение о переводе Иерусалимского Патриарха Досифея на столичную кафедру, а Феодор Вальсамон остался Антиохийским Патриархом. Поручение составить толкования на весь "Номоканон в XIV титулах", а не на одну "Синтагму", Вальсамон получил еще до своего патриаршества от императора Мануила. Главным побуждением к этому труду было несоответствие между законами Юстиниана, вошедшими в "Номоканон", и действовавшим тогда в Византии законодательством, основанном на "Василиках". Прямым поводом к этой работе послужил такой случай. Константинопольский Патриарх Михаил без согласия митрополита Амасийского Льва, который в течение целого года не замещал одну епископскую кафедру в своей митрополии, поставил на нее епископа, ссылаясь при этом на 1 главу 123 новеллы Юстиниана, вошедшей в 1 титул "Номоканона". Патриарху возразили: новелла утратила силу, потому что не включена в "Василики", а Патриарх настаивал, что "Номоканон" — священная книга и поэтому не может утратить силы. Император и сенат высказались против Патриарха. И вот в толкованиях на "Номоканон" Вальсамон должен был ответить на вопрос о юридической силе законов, вошедших в "Номоканон", но не включенных в "Василики". И Вальсамон признал их утратившими силу. Поэтому в толкованиях он должен был точно отличать, какой из законов Юстиниана принят в "Василики", а какой не принят. В изъяснении "Синтагмы" Вальсамон опирался в основном на Зонару. Часто он дословно повторял его толкования. Но по словам А.С. Павлова, Вальсамон "становится вполне оригинальным в тех случаях, когда нужно было установить отношение церковных канонов к государственным законам и примирять встречающиеся несогласия между теми и другими или разрешить какой-нибудь казуистический вопрос, возникавший в современной церковной практике" [10]. Вальсамон исходит в своих комментариях из принципа, согласно которому законы должны уступать канонам, так как последние имеют двойную санкцию: от церковных Соборов и от самих императоров, а первые — только от императоров. В противоположность Зонаре, который всегда опирается на каноны и критикует отступления от них в современной церковной практике, Вальсамон везде пытается доказать, что современная ему церковная практика не противоречит святым канонам. Он, безусловно, оправдывает все действия императоров в делах церковного управления. Вальсамон энергично защищает преимущества Константинопольского Патриарха в сравнении с другими Патриархами (толкования на 31 Апост., 10 прав. VII Всел., 18 прав. I Всел.), часто прибегая к натяжкам. Апологетическое отношение Вальсамона к действующему церковному праву Византии упрочило его авторитет. Уже в конце XIV века Патриарх Филофей называл его искуснейшим канонистом, голос которого решает самые запутанные вопросы. Авторитет этот также основан на поразительной учености Вальсамона, на его превосходной осведомленности в церковном и светском праве, на редком искусстве в согласовании противоречивых правовых норм. Помимо толкований на "Номоканон в XIV титулах", Феодор Вальсамон составил 66 канонических ответов на вопросы Александрийского Патриарха Марка, которые вошли в "Афинскую Синтагму". Толкования Аристина, Зонары и Вальсамона, авторизованные высшей церковной властью, слились с каноническим кодексом Православной Церкви. Уже в XIII веке некомментированные списки "Номоканона" были признаны устаревшими и стали выходить из употребления. См: Hergenrother, Ph. Photius, Patriarch von Constantinopel. Regensburg, 1861. S. 109. ^ См: Beveregius. Synodicon sive Pandecta canonum. 1672. P. XV. ^ См: Иоанн, архимандрит. Опыт курса церковного законоведения. Вып. 1. СПб., 1851. С. 102. ^ См: Красножен М. Толкователи канонического кодекса Восточной Церкви: Аристин, Зонара и Вальсамон. Юрьев, 1911. С. 88 (прим. 2). ^ См: Суворов Н. Указ. соч. С. 168; Павлов А.С. Указ. соч. С. 90-92 и др. ^ Красножен М. Указ. соч. С. 105. ^ См: Павлов А.С. Указ. соч. С. 92. ^ Красножен М. Указ. соч. С. 146. ^ Там же. С. 134-135. ^ Павлов А.С. Указ. соч. С. 96. ^

Византийское церковное право XIV столетия

В XIV веке было составлено два новых сборника церковного права, получивших широкое распространение. В 1335 г. афонский иеромонах Матфей Властарь (до пострига он был юристом) составил превосходный словарь по церковному праву: в него вошли как каноны, так и гражданские законы. Он получил название "Алфавитная Синтагма". Словарь состоит из 24 отделов — по числу букв греческого алфавита. Под каждой буквой собраны каноны и законы, касающиеся предмета регулирования, название которого начинается с этой буквы. Отдел разделяется на главы; в каждой главе за канонами следуют гражданские законы. Матфей Властарь часто почти буквально повторяет толкования Зонары и Вальсамона. Поскольку "Алфавитная Синтагма" является практическим руководством, ссылок на этих канонистов в ней нет. Свой труд автор начал с предисловия, в котором дал исторический обзор своих источников: церковных и светских, в том числе и древнего римского права. В конце "Алфавитной Синтагмы" помещены сокращенное изложение "Покаянного номоканона" Иоанна Постника, канонические ответы митрополита Ираклийского Никиты, правила св. Никифора, канонические ответы, приписываемые Иоанну, епископу Китрскому, каталог чинов Константинопольской Великой Церкви, роспись архиерейских кафедр Константинопольского Патриархата и список латинских терминов, употреблявшихся без перевода в византийских юридических источниках. Сам Матфей Властарь говорил, что своим трудом он "сократил и облегчил путь, ведущий к уразумению правил, и отнял предлог к отговорке у тех, которым не хочется заняться их изучением" [1]. Вскоре после своего издания "Алфавитная Синтагма" стала наиболее употребительным руководством по церковному праву. В XIV веке она была переведена в Сербии на славянский язык, а с XV столетия стала известна и на Руси. Но в славянском переводе "Алфавитная Синтагма" не так удобна для пользования, как в подлиннике: славянские слова, эквивалентные греческим, начинаются с других букв, и потому распределение канонов и законов по отделам в зависимости от предмета не соответствует нашему алфавиту. Современник Матфея Властаря Константин Арменопул, номофилакс в Фессалониках, составил руководство к изучению гражданских законов — "Экзавивлос" ("Шестокнижие"); около 1345 г. он добавил к нему приложение с кратким изложением источников канонического права. Этот сборник вскоре после составления был снабжен краткими схолиями. Некоторые из них усваиваются Патриарху Филофею, но большая часть их принадлежит самому Арменопулу. Книга Арменопула была переведена в Сербии на славянский язык, однако имела там несравненно меньшее распространение, чем "Алфавитная Синтагма". Сборник Арменопула представляет собой последний серьезный опыт кодификации церковного и светского права Византии. Матфей Властаръ. Алфавитная Синтагма. С. IV. ^

Церковно-правовые источники балканских церквей

Первые славянские переводы византийских "Номоканонов"

Славяне получили христианское просвещение в Византии. В первые века христианской истории южных славян их Церкви находились в юрисдикции Константинопольского Патриарха. Святыми Кириллом и Мефодием и их учениками были переведены на славянский язык Библейские и богослужебные книги, отдельные творения Святых Отцов. Переводились и канонические сборники. Первый из византийских канонических сборников, переведенных на славянский язык, — "Номоканон в 50 титулах" Иоанна Схоластика (IX в.). Об этом переводе есть упоминание в Паннонском житии св. Мефодия: "Тогда же и Номоканон рекше закону правилу и отеческих книг преложи" [1]. Сохранилась рукопись переводного "Номоканона", называемая Устюжской. Эта рукопись русского происхождения, относится к XVIII веку, но представляет собой список с более древнего манускрипта, выполненного еще в Х веке в Болгарии. Сам же перевод сделан во второй половине IX столетия, вероятно, св. Мефодием. По словам профессора Н.С. Суворова, "переведено ли было вместе и церковное законодательство императора Юстиниана по сборнику из 87 глав, неизвестно, так как в единственном известном теперь науке славянском рукописном сборнике, в котором содержится первоначальный славянский перевод этого "Номоканона", имеются лишь некоторые из этих 87 глав, притом в беспорядочной комбинации со статьями "Прохирона"" [2]. В сборнике помещена также компиляция из "Эклоги" Льва Исавра и Константина Копронима под названием "Закон судный людем". В некоторых последних рукописях "Закон судный" именуется "Судебником царя Константина". Этот "Номоканон" употреблялся в славянских Церквах, в том числе и на Руси до XIII века. Одновременно с ним пользовались и славянским переводом "Номоканона в XIV титулах" в первой редакции. По мнению профессора А.С. Павлова, "перевод этого "Номоканона" и "Синтагмы" сделан был у нас в России при великом князе Ярославе — "книголюбце", о котором замечено в "Начальной Летописи", что он собрал писцов многих и преложил с греческого языка на русский много книг, необходимых для просвещения Руси" [3]. Однако тщательное изучение языка, которым написана так называемая Ефремовская "Кормчая", дало основание профессору А.И. Соболевскому датировать ее перевод концом Х века, а местом появления считать восточную Болгарию [4]. Профессор С.В. Троицкий, соглашаясь с Соболевским по поводу географической атрибуции перевода, относит его, однако, к эпохе более ранней. "По новым исследованиям, — отмечает он, — этот "Номоканон" был переведен в восточной Болгарии в эпоху болгарского царя Симеона (892-927 гг.), в конце IX или в начале X века одним из литературных кружков" [5]. Цит. по: Троицкий С.В. Церковное право. С. 99. ^ Суворов Н. Указ. соч. С. 171. ^ Павлов А.С. Указ. соч. С. 111. ^ См: Щапов Я.Н. Указ. соч. С. 90. ^ Вестник Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. 1959. № 1-3. С. 45. ^