И приведоша Его на Голгофу место, еже есть сказаемо, лобное место. И даяху Ему пити есмирнисмено вино: Он же не прият. И распеншии Его разделиша ризы Его, метающе жребий о них, кто что возмет. Бе же час третий, и распяша Его. И бе написание вины Его написано: Царь Иудейск. И с Ним распяша два разбойника, единаго одесную и единаго ошуюю Его. И сбыстся Писание, еже глаголет: и со беззаконными вменися. Есть предание, дошедшее до нас от святых Отцов, что на Голгофе погребен был Адам. Здесь распинается и Господь, врачующий падение и смерть Адамову, - дабы там же последовало и разрушение смерти, где было начало смерти. Даяху Ему пити вино есмирнисмено (смешанное со смирною): но смирна есть самая горькая жидкость: значит, это давали Господу в поругание над Ним. Другой Евангелист говорит, что Господу подали уксус с желчью (Матф. 27, 34), а третий, что Ему поднесено было и еще что-то. Но в этом нет противоречия: при тогдашнем бесчинстве одни приносили то, другие другое: один - уксус с желчью, другой - вино со смирною. А могло быть и то, что вино было окислое, а смирна прогорклая, и следовательно Евангелисты согласны между собою, когда один из них говорит о вине есмирнисменом, а другой - об уксусе с желчью. Ибо вино могло быть названо уксусом, а смирна - желчью, первое - по своей кислоте, вторая - по горечи. Равным образом, когда один говорит, что даяху Ему пити, Он же не прият, то не противоречит другому, который говорит: и вкушь не хотяше пити (Матф. 27, 34). Ибо, когда сказано - не прият, сим уже ясно показано, что не пил. И жребий бросали об одежде Его также в поругание над Ним, то есть, разделяя между собою как бы царские одежды, тогда как они были скудные. Написали и титло, то есть, вину, за которую Господь распят: Царь Иудейск, чтобы опозорить славу Его, как человека возмутительного и называющего Себя царем, и чтобы все проходящие не только не жалели о Нем, а напротив нападали бы на Него, как на похитителя царской власти. Но как Марк говорит, что Христос распят был в третьем часу, а Матфей, - что тьма произошла в шестом часу? Можно сказать, что в третьем часу был распят, а тьма началась с шестого часа и продолжалась до девятого. И с разбойниками распят был Господь для того, чтобы люди имели худое мнение о Нем, что и Он был злодей. Но это было по усмотрению Божию, ибо (с одной стороны) исполнилось пророчество: со беззаконными вменися (Исаии. 53, 12), с другой стороны, два разбойника были образами двух народов, - иудейского и языческого. Оба сии народа были беззаконны, - языческий, как преступивший естественный закон, иудейский, как (преступивший) и сей (закон) и писанный, который дал ему Бог. Но языческий (народ) оказался благоразумным разбойником, напротив иудейский - хулителем до конца. Посреди сих двух народов распинается Господь, поелику Он есть Камень, соединяющий нас в Себе.

И мимоходящии хуляху Его, покивающе главами своими, и глаголюще: уа, разоряяй церковь, и треми денми созидаяй: спасися сам, и сниди с креста. Такожде и архиерее ругающеся, друг ко другу с книжники глаголаху: ины спасе, себе ли не может спасти? Христос Царь Исраилев да снидет ныне с креста, да видим и веру имем Ему. И распятая с Ним поношаста Ему. - Мимоходящии, то есть, проходящие тою дорогою, где был распят Господь, - и те, говорит евангелист, хулили Господа, укоряя Его, как обманщика. Так как Господь, чудодействуя, спасал многих, то, подобно проходящим, и архиереи говорили: других спасал, а себя не спасает? Говорили же это, издеваясь над чудесами Его и почитая их явлениями призрачными. Но говорить - сниди со креста, - побуждал их диавол. Поелику начальник зла знал, что крестом совершится спасение: то снова искушал Господа, дабы в случае сшествия Его со креста убедиться, что Он не Сын Божий, и чтобы таким образом разрушилось спасение (людей) крестом. Но Он был истинный Сын Божий, и посему-то именно не сошел с креста. Напротив, поелику знал, что это будет во спасение людям, Он решился и быть распятым и претерпеть все прочее и совершить дело Свое. И распятые с Ним сначала оба поносили Его. Потом один из них признал Его невинным, и даже увещевал другого, когда тот хулил.

Бывшу же часу шестому, тма бысть по всей земли, до часа девятаго. И в час девятый возопи Иисус гласом велиим глаголя: Елои Елои, лама савахфани, еже есть сказаемо: Боже Мой, Боже Мой, почто Мя оставил еси? И нецыи от предстоящих слышавше, глаголаху: се Илию гласит. Тек же един, и наполнив губу оцта, и возложь на трость, напояше Его, глаголя: оставите, да видим, аще приидет Илиа сняти Его. Иисус же пущь глас велий, издше. Тьма была не в одном месте, но по всей земле. И если бы тогда было время ущерба (луны), то еще мог бы кто-нибудь говорить, что это было естественное затмение. Но теперь был четырнадцатый день месяца, когда естественное затмение невозможно. Пророческое изречение Господь произносит по-еврейски, показывая, что Он до последнего дыхания чтит еврейское. Почто Мя оставил еси? - говорит Он от лица человеческого естества как бы так: почто Ты, Боже, оставил меня - человека, чтобы я имел нужду в распятии за меня Бога? Ибо оставлены были мы, люди, а Он никогда не был оставляем Отцом. Послушай, что Сам Он говорит: несмь един, яко Отец со Мною есть (Иоан. 16, 32). Или же говорит это и за Евреев, так как и Сам был по плоти Еврей: почто Ты оставил Меня, то есть, Еврейский народ, чтоб он распял Сына Твоего? Как мы обыкновенно говорим: Бог облекся в меня, вместо - в человеческое естество: так и здесь выражение: оставил Мя еси - надобно разуметь вместо - Мое человеческое естество, или Мой Иудейский народ. Тек же един, оцтом напояше Его, дабы горечь оцта скорее умертвила Его. Иисус испустил дух, возопив громким голосом, то есть, как бы призывая смерть, как Владыка и умирающий по Своей власти. А какой был глас, это означил Лука: Отче, в руце Твои предаю дух Мой. Этим Господь соделал для нас и то, что души святых отходят в руки Божии. Ибо прежде души всех содержались в аде, пока не пришел Проповедавший плененным отпущение.

И завеса церковная раздрася на двое, свыше донизу. Видев же сотник стояй прямо Ему, яко тако возопив издше, рече: воистинну человек сей Сын бе Божий. Бяху же и жены издалеча зряще, в нихже бе Мариа Магдалина, и Мариа Иакова малаго и Иосии мати, и Саломиа, яже и егда бе в Галилеи, хождаху по Нем и служаху Ему: и ины многия, яже взыдоша с Ним во Иерусалим. Завеса раздралась в знамение того, что благодать Духа отступила от храма, что Святое святых сделается видимым и доступным для всех, как это и сбылось, когда вошли Римляне, и что самый храм сетует. Как обыкновенно Иудеи поступали в несчастиях и раздирали одежды свои, так и храм, как бы одушевленный, показал то же во время страданий Творца, раздрав одежду свою. Но этим означается и другое нечто. Плоть наша есть завеса нашего храма, то есть, ума. Итак сила, которую плоть имела над духом, раздрана страданиями Христовыми, сверху до низу, то есть от Адама до последнего человека. Ибо и Адам освятился страданиями Христовыми, и плоть его уже не подлежит проклятию и тлению: напротив все мы почтены нетлением. Видев же сотник, то есть начальник над сотнею (воинов), что Он умер так владычественно, - удивился и исповедал. Заметь же, как превратился порядок! Иудеи умерщвляют, язычник исповедует: ученики разбегаются, жены остаются. Бяху бо, говорит евангелист, и жены, в них же бе Мариа Магдалина и Мариа Иакова малаго и Иосии мати, то есть, Богородица, которая была для них материю. Поелику Она обручена была Иосифу, а Иаков и Иосия были дети Иосифа: то Она называется материю их, как мачеха, подобно как называлась и женою Иосифа, в образе невесты. Тут же была Саломия, мать сынов Зеведеевых, и многие другие. Евангелист же упомянул только о важнейших.

И уже позде бывшу, (понеже бе пяток еже есть к субботе), прииде Иосиф, иже от Аримафеа, благообразен советник, иже и той бе чая царствия Божия, дерзнув вниде к Пилату, и проси телесе Иисусова. Пилат же дивися, аще уже умре: и призвав сотника, вопроси его: аще уже умре? И уведев от сотника, даде тело Иосифови. И купив плащаницу, и снем Его, обвит плащаницею, и положи Его во гроб, иже бе изсечен от камене: и привали камень над двери гроба. Мариа же Магдалина и Мариа Иосиева зрясте, где Его полагаху. Блаженный Иосиф, еще служа закону, признал Христа Богом, почему и дерзнул на похвальный подвиг. Не стал он размышлять: вот я богат, и могу потерять богатство, если буду просить тело того, кто осужден за присвоение себе царской власти, и сделаюсь ненавистным у Иудеев, - так ни о чем подобном не размышлял сам с собою: но оставив все, как менее важное, просил одного - предать погребению тело осужденного. Пилат же дивися, аще уже умре: ибо думал, что Христос долгое время будет выдерживать страдания, как и разбойники: почему и спросил сотника: аще уже умре? то есть, неужели умер прежде времени? Получив тело, Иосиф купил плащаницу, и, сняв тело, обвил ею, честное честно предавая погребению. Ибо он был и сам ученик Христов, и знал, как почтить Владыку. Он был благообразен, то есть, человек почтенный, благочестивый, безукоризненный. Что касается до звания советника, то это было некоторое достоинство, или, лучше, служение и должность гражданская, которую имеющие должны были заведовать делами судилища, и здесь часто подвергались опасностям от злоупотреблений, свойственных сему месту. Пусть слышат богатые и занимающиеся делами общественными, как достоинство советника нисколько не препятствовало добродетели Иосифа. Имя "Иосиф" значит приношение, а "Аримафей" - возьми оное. Будем же и мы, по примеру Иосифа, всегда прилагать усердие к добродетели и взимать оное, то есть, истинное благо. Да сподобимся принять и тело Иисусово посредством причащения, и положить оное в гробе, иссеченном из камня, то есть, в душе, твердо памятующей и незабывающей Бога. Да будет душа наша иссеченною из камня, то есть, имеющею свое утверждение во Христе, который есть Камень. Да обвием сие тело плащаницею, то есть, примем его в чистое тело (ибо тело есть как бы плащаница души). Божественное тело должно принимать не только в чистую душу, но и в чистое тело. Должно же именно обвить оное, то есть, покрыть, а не раскрывать. Ибо таинство должно быть покрыто, сокровенно, а не раскрываемо.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ.

И минувшей субботе, Мариа Магдалина и Мариа Иаковля и Саломиа купиша ароматы, да пришедше помажут Иисуса. И зело заутра во едину от суббот приидоша на гроб, возсиявшу солнцу. И глаголаху к себе: кто отвалит нам камень от дверий гроба? И воззревше видеша, яко отвален бе камень: бе бо велий зело. И вшедше во гроб, видеша юношу седяща в десных, одеяна во одежду белу: и ужасошася. Он же глагола им: не ужасайтеся. Иисуса ищете Назарянина распятаго: воста, несть зде: се место, идеже положиша Его. Но идите, рцыте учеником Его и Петрови, яко варяет вы в Галилеи: тамо Его видите, якоже рече вам. И изшедше бежаша от гроба: имяше же их трепет и ужас: и никомуже ничтоже реша, бояхубося. Ничего великого и достойного Божества Иисусова не помышляют жены, когда сидят при гробе и покупают миро с тем, чтобы, по Иудейскому обычаю, помазать тело, дабы оно было благоухающим, а не издавало неприятного запаха от тления, и дабы силою мира, иссушающею и поглощающею влагу тела, сохранялось невредимым. Вот о чем думали жены. И зело заутра (то же, что у Матфея - в вечер субботный, а у Луки - утру глубоку), во едину от суббот, то есть, в первый день седмицы (ибо субботами называли дни седмицы, а единою - день первый), восстав, идут ко гробу и размышляют: кто отвалит им камень? Но между тем как они размышляли о сем, ангел отвалил камень, хотя жены не чувствовали того. Так и Матфей говорит, что ангел отвалил камень после того, как жены пришли. Но Марк умолчал об этом, потому что Матфей уже сказал, кем отвален был камень. Если же Матфей говорит, что ангел сидел на камне, а Марк, что жены, вошедши во гроб, увидели его сидящим внутри: то сим не должно смущаться. Ибо могли они видеть ангела, сидящего вне на камне, как сказано у Матфея: могли видеть опять его же внутри гроба, как упредившего их и вошедшего туда. Впрочем некоторые говорят, что одни жены были упоминаемые у Матфея, - другие - у Марка, а Магдалина была спутницею всех, как самая усердная и ревностная. Явившийся ангел сказал женам: не ужасайтеся. Сначала он освобождает их от страха, а потом благовествует о воскресении. Он называет Иисуса Христа распятым: ибо не стыдится креста, который есть спасение человеков и основание всех благ. Воста: из чего это видно? из того, что несть зде. И хотите ли увериться? Се место, идеже положиша Его. Для того и отвалил он камень, чтобы показать это место. Но идите рцыте учеником его и Петрови.

Посылает же их в Галилею, отводя их от смятения и великого страха со стороны Иудеев. Тогда объял жен трепет и ужас, то есть, они поражены были и видением ангела и страхом воскресения, и потому никомуже ничтоже реша, бояхубося. Или боялись они иудеев, или одержимы были страхом от видения, до того, что как бы потеряли разум. Потому и ничего никому не сказали, забыв все, что слышали.

Воскрес же Иисус заутра в первую субботу явися прежде Марии Магдалини, из неяже изгна седмь бесов. Она же шедши возвести с Ним бывшым плачущымся и рыдающым. И они слышавше, яко жив есть и виден бысть от нея, не яша веры. По сих же двема от них грядущема явися инем образом, идущема на село. И та шедша возвестиста прочым: и ни тема веры яша. Последи же возлежащым им единомунадесяте явися, и поноси неверствию их и жестокосердию, яко видевшым Его воставша не яша веры - Воскрес же Иисус. Здесь остановись, потом читай: заутра в первую субботу явися Марии Магдалини. Ибо не - воскрес заутра (кто видел, когда Он воскрес?), но явился заутра, в день воскресный (так как этот день есть первый день субботы, то есть седмицы), который выше назван единою от суббот. Марии Магдалини, из неяже изгна седмь бесов, то есть, многих (ибо Св. Писание принимает иногда число седмь в смысле множества, напр.: неплоды роди седмь), или семь бесов, противоположных семи духам добродетели, как то: дух бесстрадания (небогобоязливости), дух неразумия, дух неведения, дух лжи и прочие, противоположные дарованиям Св. Духа. По сих же двема от них грядущема явися инем образом. Об этих двоих и Лука говорит (24, 13-35). И та возвестиста прочым: и ни тема веры яша. Как же Лука говорит, что они, возвратившись, обретоста совокупленных единагонадесяте, глаголющих, яко воста Господь (Лук. 24, 33. 34), тогда как по свидетельству Марка, не поверили и тем, кои пришли из села? Отвечаем: когда евангелист говорит, что возвестиста прочым, то разумеет не одиннадцать апостолов, но некоторых других. Этих и назвал он прочими, поелику одиннадцать видели Его (Христа) в тот же день, в который и возвратившиеся из села нашли их глаголющих, яко воста Господь.

И рече им: шедше в мир весь, проповедите Евангелие всей твари. Иже веру имет и крестится, спасен будет: а иже не имет веры, осужден будет. Знамения же веровавшым сия последуют: именем Моим бесы ижденут: языки возглаголют новы: змия возмут: аще и что смертно испиют, не вредит их: на недужныя руки возложат, и здрави будут. Господь же убо, по глаголании Его к ним, вознесеся на небо, и седе одесную Бога. Они же изшедше проповедаша всюду, Господу поспешствующу, и слово утверждающу последствующими знаменми. Аминь. Заметь заповедь Господа: проповедите всей твари. Не сказал: проповедуйте только послушным, но - всей твари, будут ли слушать, или нет. Иже веру имет: и не довольно сего, но - и крестится: ибо, кто уверовал, но не крестился, а остается еще оглашенным, тот не есть уже и спасен. Верующих, говорит, будут сопровождать знамения, - изгнание бесов, глаголание новыми языками, взимание змей, то есть истребление змей, и чувственных и мысленных, как в другом месте сказано: наступайте на змию и на скорпию, очевидно, мысленных (Лук. 10, 19). Впрочем выражение: змия возмут - можно разуметь и буквально, так как напр. Павел взял в руку змею без всякого для себя вреда (Деян. 28, 3-5). Аще и что смертно испиют, не вредит их. Это случалось много раз, как находим в повествованиях. Ибо многие, выпивая яд, силою крестного знамения сохранялись невредимыми. По глаголании же к ним (Господь) вознесеся на небо и седе одесную Бога: они же проповедаша всюду, Господу поспешствующу и слово утверждающу последствующими знаменми. Видишь ли? Везде сначала наше (действие), а потом уже Божие содействие. Ибо Бог содействует нам тогда, когда мы действуем и полагаем начало: а когда мы не действуем, Он не содействует. Заметь и то, что за словами следуют дела, и слово утверждается делами, как и у апостолов тогда слово утверждали последующие дела и знамения. О если бы, Христе Слове, и наши слова, которые мы говорим о добродетели, утверждались делами и поступками, так чтобы мы совершенными предстали Тебе, содействующему нам во всех делах и словах! Ибо Тебе подобает слава и в словах и делах наших. Аминь.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] По греч. - собственно, восстановились.

[2] По-гречески.

[3] Четвертовластник, т.е. управлявший четвертою частию Палестины. Прим. пер.