этого вопроса, потому что его вера обращена не на

то, что говорит Бог, а на Того, Кто говорит. Он не

ставит вопрос о том, что Бог Себе противоречит, он

предоставляет Богу знать, противоречит Он или

нет, и что Он имеет в виду. Он поступает так: я

доверился этому Богу, я и теперь доверяюсь... Он

берет своего мальчика и ведет на заклание, и мы

знаем, как это кончается: Господь заменил Исаака

животным; это — дело Божие; но дело Авраама было

— совершенная вера, понятая именно как доверие:

безграничное, полное, спокойное доверие. Причем

"спокойное": не без боли, не без ужаса, не без

содрогания. Но только такое доверие давало

возможность не то чтобы превозмочь, а оставить

душу совершенно открытой и для боли, и для чуда.

И в Евангелии, вопрос,

который Христос ставит в области веры, это именно

вопрос о том — как ты относишься ко Мне; не к Моим

обетованиям, а ко Мне лично. Вы, наверное, помните

рассказ о том, как Христос на пути в Иерусалим

говорил Своим ученикам, что Ему надлежит идти во

Святой Град, быть предану в руки грешников, быть

убиену и воскреснуть. И в этот момент двое из Его

учеников вышли к Нему: Дай нам сесть одесную и

ошуюю Тебя! (Мк. 10,37). Во всем, что Христос

говорил о восхождении Своем в Иерусалим, о

грядущих страстях, о воскресении после страшной

голгофской смерти, они услышали только то, что

относилось к ним: Он воскреснет. Он победит; и

тогда Он будет царем, и тогда настанет наша

очередь торжествовать... Они совершенно

пропустили страшное благовестие о страстях и

смерти. Они пережили только то, что касалось их, а

мимо Христа и Его судьбы — прошли. И вот они

просят, чтобы когда настанет победа — забывая,