И тут я хочу сделать двоякое отступление.

Часто, особенно на Западе, в протестантском мире

говорят о христианах как о народе Божием. Народ

Божий это тот народ, который имеет в руках

Священное Писание Ветхого и Нового Завета,

который это Священное Писание знает, который

старается по нему жить. Так ли это? Можно ли

сказать, что этим исчерпывается определение

народа Божия? Мне думается, что нет; недостаточно

иметь в руках Священное Писание; недостаточно

его изучать, знать; недостаточно даже жить по

нему, если та община, которая так живет, не

укоренена в Боге, не пронизана присутствием

Святого Духа так, как та ветхозаветная и

новозаветная община, в которой Священное Писание

родилось. Народ Божий это не тот народ, у которого

по наследству есть Священное Писание. Народ

Божий, в полном смысле этого слова, это тот народ,

который может это Священное Писание

провозгласить и написать.

И вот перед нами стоит

вопрос: являемся ли мы с такой глубиной, с такой

силой народом Божиим? Наследники ли мы только

громадных богатств Ветхого и Нового Завета, или

— случись несчастье — способна ли теперешняя

православная община Духом Святым провозгласить

истину о Боге, как ее провозглашали апостолы или

ветхозаветные пророки и бытописатели?

Это очень важно. Об этом в

свое время писал афонский старец Силуан [2] , который в своей записной

книжке когда-то поместил, что Дух Святой так

живет в нас, так присутствует в Церкви, что если

Церковь лишилась бы и Священного Писания, то Он в

сердцах людей может провозгласить, проговорить

те же слова. Я не хочу сказать, что Духом Святым мы

можем воспроизвести дословно то, что написано в

четырех Евангелиях и в апостольских посланиях,

тем более в Ветхом Завете; но то же самое

благовестие о Том же Самом Боге, лично нам

известном, близком, родном, сделавшем нас членами

Своего Тела, храмами Своего Духа, детьми вечного

Отца, мы должны быть способны принести, сказать