новозаветная община, в которой Священное Писание

родилось. Народ Божий это не тот народ, у которого

по наследству есть Священное Писание. Народ

Божий, в полном смысле этого слова, это тот народ,

который может это Священное Писание

провозгласить и написать.

И вот перед нами стоит

вопрос: являемся ли мы с такой глубиной, с такой

силой народом Божиим? Наследники ли мы только

громадных богатств Ветхого и Нового Завета, или

— случись несчастье — способна ли теперешняя

православная община Духом Святым провозгласить

истину о Боге, как ее провозглашали апостолы или

ветхозаветные пророки и бытописатели?

Это очень важно. Об этом в

свое время писал афонский старец Силуан [2] , который в своей записной

книжке когда-то поместил, что Дух Святой так

живет в нас, так присутствует в Церкви, что если

Церковь лишилась бы и Священного Писания, то Он в

сердцах людей может провозгласить, проговорить

те же слова. Я не хочу сказать, что Духом Святым мы

можем воспроизвести дословно то, что написано в

четырех Евангелиях и в апостольских посланиях,

тем более в Ветхом Завете; но то же самое

благовестие о Том же Самом Боге, лично нам

известном, близком, родном, сделавшем нас членами

Своего Тела, храмами Своего Духа, детьми вечного

Отца, мы должны быть способны принести, сказать

об этом слово живое, из недр церковного сознания

и личного церковного опыта.

И, с другой стороны, когда

в стадии как бы немного дальше от этой коренной,

основной веры дело доходит до провозглашения тех

или других истин о Боге, опять нам надо

задуматься: что основное в нашем благовестии, в

нашей вере, а что является — не второстепенным, а

вторичным; не второстепенным в том смысле, что мы

можем это откинуть как неважное, а вторичным,

потому что оно — производное от других, более

основных истин. Ответ, я думаю, который родился в

течение тысячелетий, во все периоды гонений,

притеснений Церкви Христовой, таков: есть истины,