понятно; но поскольку у нас представления о

Божьем разуме нет и, по-видимому, быть не может, мы

должны руководствоваться теми этическими

нормами, которые Бог, по мнению верующих,

установил, и ожидать от Бога, что Он ими тоже

руководствуется, а не наказывает людей за то, что

они не подчиняются каким-то формальным правилам,

игнорируя при этом этические нормы.

Митрополит Антоний:

Да. Это меня, в общем, очень радует, с одной

стороны, потому что, значит, даже Ваши

представления допускают, что Бог существует, при

условии, что Он окажется не таким, каким Он явно

выступает из жизни и слов недостойных верующих.

Но вот Вы упомянули об этике, и в одной из

предыдущих бесед мы с Вами говорили, что

христианская этика внесла что-то ценное в жизнь

хотя бы нашего европейского общества. Как Вам

представляется: что ценного внесла христианская

этика в нашу жизнь?

Анатолий Максимович:

Каждая религия вносила очень много ценного в

нашу жизнь; я придаю большое значение религии,

потому что религия явилась одним из средств

обуздания человеческих страстей, борьбы со злом

и упорядочения жизни. Отрицать это, по-моему,

совершенно неправильно. Разумеется, существуют и

другие средства. В Китае, например, пытались

создать разумное устройство жизни исключительно

на рационалистическо-этических началах, не

прибегая к религии. Религия во времена Конфуция

фактически большой роли не играла. Китайская

этика была основана на том, что если люди будут

вести себя разумно, каждому будет лучше. Не скажу,

что они добились большого успеха, но, во всяком

случае, не меньшего успеха, чем в других странах

мира. В Китае, пожалуй, было то преимущество, что

поскольку философы не вносили религиозный

элемент в процесс установления этических норм,

они сохранили терпимость. Они относились с

огромной терпимостью к любому другому

философскому учению, при условии, что такое