Ответ. Это число обозначает, что было 153 рыбы. Вот и все. А что оно должно еще означать? Это число показывает, что в сети было 153 рыбы, и сеть не порвалась. Оно знаменует собой, что событие было действительно, - указана точнейшая подробность, как признак действительности, реальности его. Чудо состояло не только в том, что был большой улов, но и в том, что сеть не порвалась. Чудо состояло в том, что всю ночь ловили и ничего не могли поймать, а по благословению Господа, по Его указанию, сразу поймали много рыб, да притом еще каких - 153 больших. Это подробность, которая говорит о действительности события, а символическое значение ей можно приписать какое угодно, - но, думаю, это будет уже некий литературный образ, исключительно литературная аллегория, а не тот смысл, какой заключен в этом числе. Буквальный же, именно настоящий смысл в том, что был чудесный улов, а данное число есть точная подробность этого необыкновенного чуда.

Вопрос. Бывает, когда я молюсь, как бы отправляя слова молитвы внутрь сердца или словно ум помещая в сердце, то чувствую - что-то начинает там разгораться, я обращаю внимание на появившееся ощущение, отвлекаю внимание на него, и молитва теряется. Как поступать?

Ответ. В таком случае, если по всем признакам это действительно благодатное тепло, которое бывает при соединении ума с сердцем и иногда даже весьма и весьма обильно действует, нужно все-таки стараться не столько обращать внимание на тепло, сколько продолжать углубляться в молитву. Мы, собственно, молимся не ради тепла, а ради покаяния, в конечном счете - ради спасения, и поэтому внимание является самым главным и основным признаком нашей молитвы. Если и тепло появляется, все равно нужно углубляться вниманием в молитву. Я думаю, что если это тепло благодатное, оно будет усиливаться или по крайней мере устойчиво сохраняться, а если это какое-то естественное явление или, может, даже бесовское искушение, то оно будет ослабевать или пройдет. Нужно понимать, что мы не ради тепла молимся, а, выражаясь аскетическим языком, ради внимания.

Вопрос. В присутствии людей, из боязни показаться молитвенником, у меня появляется смущение и нет возможности молиться внимательно. Не получается сосредоточиться и не обращать внимания на людей.

Ответ. Это человекоугодие, с ним нужно бороться. Оно бывает тогда, когда пытаемся угодить людям и выглядеть хорошо в их глазах, нравиться им. В данном случае мы боимся показаться молитвенниками, - а почему боимся? Мы хотим, чтобы нас одобрили, чтобы посчитали нас смиренными... А как же, например, быть священнику, когда он совершает богослужение? Если он будет скрывать свою молитвенность, то у него и молитва пропадет. Так часто и бывает. Под предлогом смирения человек теряет благодать. Один пытается слезы удержать, другой пытается интонацию, в которой проявляется его молитвенное чувство, как-то сгладить. И вместе с тем, что пропадает интонация, пропадают и сами чувства. Нужно угождать Богу, а не людям. Я думаю, надо, как говорил один подвижник, стараться молиться так, будто бы в мире есть только ты и Бог. Если б удалось нам это исполнить, тогда бы нам никто не помешал. Мы везде находимся среди людей: в церкви, на работе, в транспорте, в монастыре на послушании и т.д. - так что же нам делать? Получается, никогда нет возможности сосредоточиться, потому что вдруг кто-то из отцов нашего монастыря, например, подумает, что я духовнее, чем он, что я из себя что-то изображаю. Это же глупо...

Вопрос. Можно ли, молясь Иисусовой молитвой, после многократного ее произнесения, несколько раз вместо "помилуй мя, грешного" называть имя своего близкого?

Ответ. Думаю, что можно, но нужно делать так, чтобы это не отвлекало, не мешало. Если ты читаешь правило, значит, отложи на конец или как-то особо выдели такие молитвы. А если перемежать молитвы так, что сначала говорить в конце молитвы "помилуй мя, грешного", потом же начать произносить имя какого-то близкого человека, а затем опять возвращаться к молитве за себя, - то это постоянно будет тебя рассеивать. Кроме того, подобное нужно делать по благословению, то есть духовник или твой наставник, настоятель или настоятельница должны разрешить молиться за того или другого человека, потому что молитва - дело серьезное, и она может иметь серьезные последствия. Если мы молимся за человека заблудшего, падшего, то существует такой духовный закон, по которому брань этого человека или другие какие-то искушения могут начаться у нас. Поэтому всегда нужно все делать по благословению, с осторожностью.

Вопрос. Говорят, что память смертная очень помогает против тщеславия, блудной страсти и т.д. Но у новоначальных ее нет. Можно ли кроме молитвы Иисусовой еще понуждать себя думать о смерти, представлять в уме, например, покойника, гроб, кости, размышлять о смерти ближних и проч.? Во время смеха, когда хочется рассмеяться, это помогает. Или же не стоит увлекаться этим?

Ответ. Иногда, может быть, так поступать полезно. Кто-то из отцов, кажется Марк Подвижник, говорит о том, что когда мы отвлеклись от молитвы, тогда можно поразмышлять о смерти, поскольку молитва наша все равно уже несколько рассеялась. Но если мы молимся внимательно, то не нужно отвлекаться даже на самые полезные размышления. Кроме того, иное дело - правило, где нужно изо всех сил стараться как можно более сосредоточиться, и другое дело - необходимая суета, допустим послушание в монастыре. Здесь, конечно, можно предоставить себе большую свободу, но само это размышление, различные образы, перебирание их в уме - все-таки от молитвы будут отвлекать. Я думаю, нужно стараться все эти размышления и рассуждения иметь как бы ориентирами и вехами по направлению к памяти смертной, но в то же самое время чересчур не отвлекаться на таковые мечтания. Думаю, что от внимательной молитвы Иисусовой должна прийти и память смертная, как говорит об этом святитель Игнатий Брянчанинов. Это был бы самый лучший способ, хотя некоторое умеренное, осторожное понуждение себя к стяжанию памяти смертной необходимо. Желательно все-таки, чтобы оно было безобразным, потому что сама по себе память смертная без молитвы Иисусовой, мне кажется, мало принесет пользы. Приведу такой пример. Подумайте о людях, работающих в морге, или о могильщиках. Они видят перед собой покойников каждый день десятками, но, хотя вид смерти у них всегда перед глазами, разве это приносит им какую-то пользу? Или - другой пример - война, когда на твоих глазах убивают близких людей и сам ты находишься под страхом смерти. Приносит ли это пользу человеку, если у него нет молитвы? Конечно же, не приносит, наоборот, может вызвать даже цинизм, как в случае с могильщиками или работниками морга. Поэтому не всегда вид смерти, даже действительный вид смерти, а не ее воображение, рождает в человеке добродетель памяти смертной. А вот от молитвы, именно от того, что человек через молитву приближается к вечности, созерцает вечность перед своим душевным взором, - от этого появляется истинная память смертная, правильнее было бы сказать, память вечности. Не собственно памятование смерти, а память вечности - вот что для нас важно. И это бывает от глубокой веры, а глубокая вера - от чтения Священного Писания и, в особенности, от молитвы.

Часть 2. О молитве Иисусовой

Продолжаем прежнюю, весьма обширную, тему наших бесед. Тема эта - духовная жизнь. В прошлый раз речь шла о различных средствах, которыми обладает христианин и которыми он должен пользоваться для стяжания благодати, для своего спасения. Причем мы сказали о второстепенных средствах, а рассказ о молитве отложили для отдельной беседы. Сегодня я, собственно, хотел поговорить больше о молитве, но поскольку в прошлый раз мною было сделано некоторое упущение, то сначала коснемся его. Рассуждая о посте, я говорил о том, что пост - это такая добродетель, которая необходима всем, даже больным людям, всем нужно воздерживаться в пище. Однако в то же самое время здесь существует большая градация: от очень строгого поста до очень ослабленного, в зависимости от физической, телесной, крепости и здоровья. Сейчас я подробно говорить об этом не буду, лишь скажу о прочих телесных подвигах. К ним применим приблизительно такой же подход, как и к посту (речь идет о поклонах, бдении и об иных удручениях тела). То, что говорилось о воздержании в пище, относится ко всем вообще телесным подвигам. Необходимо учитывать свои физические возможности, чтобы тело было нам слугой, а не обузой, не восставало против души. От неразумного подвига оно может ослабеть до такой степени, что не способно будет служить душе в духовных занятиях. Наоборот, от чрезмерной к себе жалости, нерадения можно прийти в состояние, когда плоть восстает против духа, и не обязательно, чтобы при этом возникала только блудная страсть, это может быть, как я уже говорил, и лень, и уныние.

Самым распространенным телесным подвигом, который все совершают в большей или меньшей степени, являются поклоны. Суть их - как, впрочем, и других подвигов телесных - состоит в удручении плоти ради того, чтобы вызвать сокрушение духа. Но если пост просто ослабляет тело, то поклоны имеют еще некоторую, так сказать, психологическую сторону. Поклон изображает унижение: когда человек становится на колени, он тем самым показывает свое униженное состояние. Делая поклоны, надо всегда помнить, что они являются выражением смирения, покаяния. Каждый поклон должен быть одухотворен этим настроением. Конечно, существуют разные степени преуспеяния в этом отношении, у человека может быть иногда большее покаяние, иногда меньшее. Но, в принципе, нужно всегда стремиться и понуждать себя к тому, чтобы делать поклон именно в таком духе. Здесь следует сделать оговорку. Кроме вообще телесной крепости, необходимо еще обращать внимание на некоторые особенные болезни. Это касается, например, нарушения артериального давления и, возможно, каких-то заболеваний головы. Иной человек, в целом физически очень крепкий, в данном отношении может показать совершенную немощь. От поклонов у него будет возникать головная боль или головокружение, с ним будут случаться обмороки и так далее. Но не нужно думать, что если кто-то не в состоянии делать поклоны по причине, например, кровотечения из носа, которое при этом начинается, то, значит, он не способен и к другим телесным подвигам. Надо избрать что-нибудь другое, как-то иначе удручать свою плоть, допустим во время молитвы подолгу стоять на коленях или просто на ногах - неподвижно. Стоять не шелохнувшись, не сдвигаясь, не переступая с ноги на ногу на протяжении, например, часа очень тяжело. Но в то же самое время это не будет усугублять болезнь того человека, никак не коснется его немощи.

Так же необходимо сказать и о бдении. Под бдением подразумевается не богослужение, а ограничение себя во сне. Мы должны ограничивать свой сон ради духовных занятий: молитвы прежде всего, а иногда и чтения. Чтением этим могут быть Псалтирь, Евангелие, или Священное Писание - Библия, или творения святых отцов. (Обо всем этом я также не буду говорить подробно). Конечно, выше всего, как рассуждает Иоанн Лествичник, бдение ради молитвы. Но каждый, учитывая свою немощь, избирает то, что ему больше подходит. Бывает, что иной человек во время внимательной молитвы начинает дремать и засыпать. Тогда пусть он займется, например, чтением, если оно его взбадривает. Можно поделать поклоны и таким образом, постоянно двигаясь, не давать себе заснуть. Некоторые даже выходили на свежий воздух, и знаменитые подвижники, такие, как Исаак Сирин, не стыдились об этом писать. Иные занимались физической работой. Я предлагаю возможные варианты и не говорю, что все должны делать одно и то же.

При бдении также нужно наблюдать за своим состоянием. Человек может быть физически очень крепким, но нуждающимся в сравнительно значительном отдыхе. Если у кого-то хорошо развит мышечный аппарат, то это не значит, что во всех других отношениях он здоров и крепок. По причине нарушения артериального давления, или из-за каких-то других болезней, или просто в силу врожденных физиологических свойств, человек может нуждаться в сравнительно продолжительном отдыхе. Необходимо иметь в виду: бдение совершается не ради бдения, а ради молитвы, оно должно отрезвлять ум. Если мы чересчур ограничим себя во сне, то потеряем бодрость ума и во время молитвы почувствуем либо сонливость, либо чрезвычайную невнимательность и вялость. Наоборот, когда мы будем много спать, то также появится вялость, рассеянность, лень к молитве. Поэтому должно избрать такое количество сна, какое позволило бы приобрести, именно благодаря бдению, трезвость ума. Нужно помнить, что все вообще подвиги, какие бы мы не совершали, служат тому, дабы привести наш дух в должное состояние, для того чтобы легче было молиться. Уединение, бдение, пост, коленопреклонения - все это делается ради очищения ума и, в конечном счете, ради молитвы. Необходимо смотреть на свое внутреннее состояние. Бывает, что мы иногда, предавшись чрезмерным, неразумным подвигам, на некоторое время чувствуем как бы большую интенсивность в духовной жизни - будто бы всплеск происходит, в том числе и в молитве. Но поскольку мы не смотрим вперед, не ведем себя расчетливо, то через некоторое время ослабеваем, теряем всякую ревность и желание духовной жизни - просто от физической немощи. При этом, конечно же, прежде всего пропадает трезвость и бодрость ума. Поэтому надо иметь в виду, что мы должны беречь свое здоровье и телесную крепость, но не ради любви к плоти, а именно ради того, чтобы правильно вести духовную жизнь. Для определения меры какого-либо подвига нужно обращать внимание на состояние здоровья, возраст, повседневные занятия человека. Если кто-то, пусть даже и крепкий, но занятый тяжелым физическим трудом, начнет после работы предаваться усиленным подвигам, то он либо вынужден будет вскоре их оставить, либо станет исполнять их нехотя и вяло, или же должен будет прекратить свои труды. Последнее часто бывает невозможным, поскольку и послушники в монастыре, и миряне должны, больше или меньше, трудиться. Поэтому необходимо всегда оглядываться на свои повседневные занятия, на свое здоровье и в то же самое время смотреть вперед, то есть рассчитывать на долгое время, осознавать, что в будущем нас могут ожидать многие годы жизни, которые должны пройти в молитве и подвигах. Это не значит, что надо чрезмерно беречь здоровье, жалеть себя, любить свою плоть, но телесный, так сказать, "капитал" нужно расходовать экономно и разумно и все измерять одним мерилом, иметь единственный критерий - молитву. Все должно сказываться на молитве. Здесь снова сделаю оговорку: не нужно слишком радоваться моменту, потому что можно какой-то небольшой промежуток времени, усиленно постясь например, чувствовать некоторый духовный подъем, а дня через два наступит слабость, вялость и все это пройдет. Следовательно, по одному или по нескольким дням нельзя судить о том, правильно ли избран пост либо иной подвиг, здесь необходимо более длительное время.