Вопрос. Как бороться со смехом?

Ответ. Если говорить о смехотворстве, то, когда приобретешь настоящее покаяние, смех у тебя пропадет и будет духовная радость, а она со смехом не соединяется. Было бы нормальным оставить смех, если у человека есть на то духовные основания, духовная почва. А вообще-то, отсутствие смеха у обыкновенных, грешных людей - признак психической ненормальности. Поэтому если кто-то напускает на себя подчеркнутую чопорность, перестает смеяться и ведет себя совершенно замкнуто, нелепо, то либо он уже достиг высочайшего покаяния, либо, наоборот, у него рассудок помутился. Так что в борьбе со смехом надо быть очень осторожным, чтоб не начать так бороться, что все это перейдет уже, так сказать, в область психиатрии.

Вопрос. Батюшка, простите, как быть в таких случаях, когда от переутомления на послушании начинаешь впадать в уныние? А потом - неуместный смех. Как избежать этого?

Ответ. Во-первых, надо разумно себя вести. Может быть, и отдохнуть стоит, даже просто полежать или подремать. Иногда пятнадцать минут подремлешь - и уже силы несколько восстанавливаются. Если же такой возможности нет (бывает, конечно, и так), то нужно относиться к утомлению, равно как и вообще ко всему подобному, как к чему-то внешнему. Надо воспринимать наше собственное тело и телесные ощущения как внешнее по отношению к душе. Ведь с таким же успехом можно было бы задать вопрос: "Как не впадать в уныние, когда плохо себя чувствуешь?" Да, болезненные ощущения действительны, это не выдумка, не фантазия, однако же угодники Божии не поддавались унынию, отчаянию во время самых тяжких, самых страшных болезней. И потому с унынием, которое появляется от утомления, от немощи телесной, нужно бороться так же, как и вообще с любым унынием, связанным с той или иной телесной скорбью. То есть, несмотря на свои физические ощущения, не давай духу уныния тобой возобладать. Иное дело - усталость, и иное дело - уныние. Невзирая на очевидность повода для уныния, мы должны отвергать этот повод, и тогда мы будем веселы, в хорошем смысле слова, веселы в духовном отношении; будем иметь, так сказать, духовную бодрость - даже при телесной усталости.

Часть 3. Виды молитвы

Сегодня мы продолжаем беседы на очень обширную тему - о духовной жизни. Ранее мы говорили о средствах стяжания благодати Духа Святого, беседовали о таких вспомогательных средствах, как пост, бдение, некоторые другие телесные подвиги, уединение, потом говорили о молитве и несколько коснулись борьбы с греховными помыслами при помощи молитвы. Конечно, нужно было бы сначала более подробно рассказать о молитве, и, наверное, мои беседы недостаточно систематичны, но я говорю так, как приходит мне на память. Сначала мы беседовали о молитве вообще, а также о преимуществах молитвы Иисусовой и о той большой пользе, которую приносит она по сравнению с другими видами молитвословий. Потом немного коснулись того, как нужно бороться с греховными помыслами, как от них отвращаться и при помощи усердной молитвы, при содействии благодати Божией, подаваемой через молитву, отвергать их. Но чтобы быть последовательным, мне нужно было, наверное, сначала сказать о видах молитвы, точнее, о видах именно Иисусовой молитвы, так как в нашей жизни при борьбе с грехом это имеет большое значение. Оттого что мы не учитываем, что молитвенное развитие совершается постепенно, у нас бывают ошибки, приводящие иногда, из-за неопытности нашей, к серьезным последствиям. Может быть, некоторым сказанные мною вещи покажутся общеизвестными, но "повторение - мать учения" и, по крайней мере, вреда не будет. Кроме того, нечаянно может открыться какой-то момент, который они раньше опускали, не замечали и не обращали на него внимания.

Молитва, как правило, делится на три степени: устную, умную и сердечную. Это самое первое, элементарное деление. Но святитель Игнатий, как многоопытный подвижник, сверх того отделяет устную молитву от гласной. И справедливо, потому что, можно сказать, в устной молитве есть два подразделения: когда она говорится собственно устами и когда она произносится устами в голос. Бывает так, что мы можем говорить молитву устами беззвучно - просто шевелить губами. Однако же это молитва устная, поскольку произносится она устами, и она имеет большее отношение к молитве телесной. А иногда мы имеем возможность говорить молитву вслух, но такая возможность есть не всегда. Если мы при общении с людьми, например на работе, в общественном транспорте, или даже во время службы в церкви начнем говорить молитву вслух, то этим так или иначе будем либо искушать и смущать окружающих, либо (в последнем случае) помешаем им молиться. Есть такие неразумные ревнители Иисусовой молитвы, которые считают, что, несмотря ни на кого и ни на что, нужно говорить молитву вслух. Но так полезно делать, например, на послушании в монастыре, когда каждому ясно, что надо молиться, и когда эта молитва вслух напоминает о том, что никогда не следует ее оставлять.

Устная молитва нам необходима. Если бы мы, невзирая на то, что мы еще недостаточно опытны и даже не имеем столько благодати, чтобы удерживать молитву, стремились только к молитве умственной, творимой одним умом, да притом и внимательной, то мы, конечно, оставляли бы вообще всякую молитву. Часто у нас так и происходит. Поэтому для новоначального весьма уместно по возможности молиться вслух, т.е. упражняться в молитве гласной, или, как говорит святитель Игнатий, творимой голосом, а если ситуация не позволяет - повторять молитву устную, то есть творимую устами беззвучно. Не думайте, что эта устная молитва не принесет пользы в борьбе с помыслами. И здесь необходимо внимание, без которого и устная, и гласная молитва, так же как и умная, оказывается совершенно пустой. Хотя следует различать некоторую сухость, или невнимательность, рассеянность, при молитве, бывающую от неопытности, и это весьма простительно, от рассеянности, возникающей по причине нерадения, нежелания усердствовать во внимании. Я часто повторяю такие слова, что нужно иметь ревность о внимании при молитве. Мы же упускаем это из виду и, бывает, гоняемся только за одним количеством. В прошлой беседе я приводил пример про одного афонского старца. Он старательно, регулярно исполнял четочное правило, но не имел усердия к умному деланию, т.е. к внимательной молитве, к преуспеянию во внимании, а считал, что вычитыванием определенного количества Иисусовых молитв он уже исполняет свой монашеский долг. Поэтому не нужно думать, что устная молитва может быть только совершенно невнимательной, и также не следует полагать, что она, поскольку все-таки, по сравнению с умственной молитвой, недостаточно внимательна, не приносит никакой пользы.

Некоторые подвижники всю жизнь не оставляли устной молитвы. Есть даже такая устная молитва, которая является высшей степенью молитвы умной, - когда чувства настолько переполняют душу человека, благодать настолько стесняет его сердце, что он не может удержать молитву внутри себя и вынужден произносить ее устами, вслух, - именно от избытка чувств. Так было с блаженным Андреем, Христа ради юродивым. Из его уст вырывался как бы свист. Люди, не понимавшие его устроения, считали, что он беснуется, а это была устная молитва. Блаженный Андрей не мог удерживать ее внутри себя, и она выражалась в таком невнятном произнесении слов, но молитва эта шла от избытка сердца. Когда я был паломником в некотором монастыре, один старец случайно рассказал мне, что он знал некоего афонского монаха, подвижника, и тот не произносил вслух всю Иисусову молитву, но время от времени у него вырывалось из уст: "Иисусе Христе! Иисусе Христе!" То есть от избытка чувств и уста произносили.

Поэтому не нужно думать, что устная молитва предназначена только для новоначальных и не приносит никакой пользы. Один Бог знает, как будут распределены Его дары. Иной и при устной молитве может необыкновенно преуспеть во внимании, так что в этом отношении будет превосходить того, кто занимается молитвой умственной. И сердечная молитва - у тех, конечно, кто обладает даром такой молитвы, - бывает иногда несколько рассеянной, а устная бывает чрезвычайно внимательной. Кроме того, многие молитвословия, совершаемые в церкви, произносятся устами: возгласы священника, чтение на клиросе псалмов или канонов, диаконские прошения во время ектений - все это устная молитва. Поэтому уничижать ее и считать, что от нее нет никакой пользы, было бы легкомысленно.

Это я говорю для того, чтобы не стремились чересчур рано перейти от молитвы устной к умной, чтобы те, кто уже понял, что такое умная молитва, познал ее на опыте, не пренебрегали устной молитвой во время послушания, вообще во время повседневной жизни, когда трудно удержать молитву умственную. Потому что такое пренебрежение устной молитвой как бы ничтожной, малозначащей может привести к полному оставлению какой бы то ни было молитвы. Если мы понуждаем себя к молитве устной, пусть даже мы несколько рассеянны, то она все же принесет пользу. Допустим, пять-десять молитв мы сказали совершенно невнимательно, а потом опомнились. Сам наш голос, наша собственная молитва, звучащая в ушах, напоминает нам о том, что мы сейчас должны делать, и мы приходим в себя, приходим в чувство. Или, например, мы совершаем молитву устами беззвучно. Мы отвлеклись, сильно рассеялись, мысль занята другим, но вдруг мы замечаем, что наши уста по привычке шевелятся и произносят слова молитвы Иисусовой, и мы опять можем опомниться и вернуть свой ум к внимательной молитве. Поэтому если мы по какой-то причине не можем молиться умственно, но есть возможность творить молитву устную или произносимую в голос, то не следует этим пренебрегать. Некоторые делают из умственной, или умной, молитвы самоцель и так за нею гоняются, что, опытно познав большее внимание при такой молитве, не придают значения молитве устной как бы безвкусной, ничего для них не значащей. Таким образом, они совсем перестают молиться. Это - ошибка, приводящая к рассеянности, оставлению молитвы, а впоследствии и к принятию греховных помыслов.

Кроме того, у нас, немощных, - поскольку воля наша колеблется и мы не всегда желаем добра - бывает еще и такое искушение и смущение. Как будто в глубине души мы стремимся к добру, но на поверхности - колеблемся под действием нечистых помыслов, под действием бесовским. Наше состояние подобно глубокому озеру: в глубине - всегда тишина, а на поверхности может и буря разыграться. И когда наше произволение начинает меняться и мы чувствуем, что уже принимаем те или иные греховные помыслы, поддаемся им, несмотря на то что ясно осознаем их неправильность и греховность, однако не имеем сил противиться, тогда весьма уместна молитва, произносимая вслух, или по крайней мере одними только устами. Потому что произнесение молитвы дает нам возможность опомниться и прийти в себя, напоминает о том, что мы христиане и что нужно противиться. А при молитве умственной внимание может быть настолько поглощено, увлечено грехом, что мы почти и не будем произносить ее внутренне или забудем о ней. И так происходит не только от суеты, как я ранее говорил, но и от сильного действия страсти. Поэтому, когда бывают искушения и ум наш начинает колебаться, мы смущаемся и уже как будто принимаем греховный помысел, тогда весьма уместно и полезно произносить молитву Иисусову вслух. Конечно, если есть возможность и позволяет телесная крепость, то желательно делать и поклоны, т.е. какими-то телесными действиями напоминать себе о молитве. В случае сильного смущения и бури помыслов, овладевших нашим сознанием, хорошо бы было еще и взирать на икону Спасителя или Божией Матери. Тем самым все свои чувства: и слух, и зрение, и, может быть, самое осязание (через крестное знамение и поклоны) - направить к одному - молитве, для того чтобы опомниться во время этого наваждения и потемняющей наш ум бури. Значит, и здесь весьма уместна молитва Иисусова; такое искушение бывает даже у людей несколько преуспевших, которые могут рассеиваться от суеты, пусть даже необходимой, и поэтому им тоже нужно помнить о молитве, произносимой вслух. А можно рассеиваться и от увлечения греховными страстями. В последнем случае также полезно молиться вслух.

Конечно же, нам необходимо сколько есть сил понуждать себя ко вниманию. Правило о том, что нужно вмещать ум в слова молитвы, преподано нам преподобным Иоанном Лествичником. Этот принцип настолько универсален, что годится как для начинающих и занимающихся устной молитвой, так и для весьма преуспевших и даже для постигших, что есть сердечная молитва. Принцип универсален, однако есть различные степени преуспеяния в отношении того, чтобы вмещать ум в слова молитвы. Не сразу, а постепенно, постепенно происходит переход от молитвы устной к умной, или, если выражаться современным языком, умственной, т.е. произносимой одним умом. Здесь существуют разные переходные стадии. Иногда мы чувствуем, что у нас во рту, хотя и при закрытых устах, немного шевелится язык и другие органы, связанные с произнесением, с извлечением звука. Постепенно это проходит и молитва становится более и более чистой, произносимой только одним умом. Чем обусловлен такой переход? Он зависит даже не столько от нашего усердия и того времени, которое мы посвящаем молитве, хотя и от этого в значительной степени, но более всего - от смирения. Встречаются люди, только приступившие к молитве, но имеющие неподдельное сердечное смирение, т.е. в сердце своем ничего о себе не помышляющие и искренно, в глубине души - именно перед своей совестью, а не для людей - ничего о себе не думающие. Они легко и быстро преуспевают и сподобляются высших степеней молитвы. Конечно, отсюда не следует, что каким-то напряжением воли мы мгновенно смиримся и все это получим. Смирение приобретается не иначе, как подвигом и борьбой с грехом. Именно в борьбе с грехом появляется настоящее, сердечное и опытное, а не надуманное смирение. То есть человек на деле познает свою ничтожность, немощь, греховность, и только тогда он искренно и глубоко смиряется. Впрочем, одни могут быть более наклонны к смирению, другие - к иным добродетелям, этим смущаться не нужно. Станем трудиться, и в этом самом молитвенном труде мы постепенно будем очищаться, совершенствоваться и преуспевать - не только в молитве, но "попутно", одновременно и в прочих добродетелях. Поэтому не надо думать, будто бы мы обделены. Таких людей, которые не имеют подобного искреннейшего смиренного о себе мнения, способствующего быстрому преуспеянию в духовной жизни, наверное, большинство. Кроме того, люди быстро преуспевающие - даже из-за смирения - обычно не имеют опыта борьбы и если какую-то благодать и получают, то сами не знают, почему и за что. Если теряют ее, то также не понимают, почему. Напротив, страстный человек борется с собой и приобретает опытность. Он начинает понимать, почему и как он теряет благодать и впадает в те или иные грехи, как удержаться от каких-либо грехов, как себя вести при различных искушениях. И если он что-то приобретает, то уже знает, как это удержать. Поэтому и здесь есть свое преимущество, хотя, конечно, в борьбе бывают иногда невыносимые страдания, нестерпимые внутренние мучения. Никто, разумеется, их не желает, но мы по необходимости, хочешь - не хочешь, должны идти этой дорогой, потому что в духовной жизни другого пути нет: либо путь смирения, либо путь борьбы.

Так что не нужно смущаться тем, что переход от устной молитвы к умственной простирается у нас на месяцы, а иногда и на годы. Один подвижник, который впоследствии написал знаменитую книгу "На горах Кавказа", тринадцать лет занимался устной молитвой, совершенно не думая о стяжании умной. А потом как бы сама собой, без всякого особенного понуждения с его стороны она перешла в молитву умную, а через некоторое время и в сердечную. У всех этот переход совершается по-разному. Иногда человек сразу, только приступив к духовной жизни, вкушает сладость молитвы сердечной, а потом теряет ее. Он вспоминает о ней, стремится вернуть то, что испытал в самом начале своего подвига, и тратит на это многие годы. Нужно смиренно относиться к Промыслу Божию, который все устраивает для нашей пользы. Один знаменитый подвижник, старец - схиархимандрит Серафим (Романцов) из Глинской пустыни в молодости своей испытал действие сердечной молитвы. После этого он увидел во сне некую отроковицу, которая сказала ему: "Сейчас я покидаю тебя, а потом, в старости, я вернусь к тебе". Он понял, что этой отроковицей была молитва Иисусова; и сердечная молитва у него прекратилась. Почему так - одному Богу ведомо. Много лет спустя, когда отец Серафим был в тяжкой болезни и уже, можно сказать, на смертном одре, в нем вновь начала действовать непрестанная молитва Иисусова, притом с таким обильным излиянием благодати, что он с трудом ее выносил. Он начинал бурно дышать и говорил своим близким духовным чадам, присутствовавшим там, что он изнемогает от благодати. Говорил, что к нему вернулось то, о чем он мечтал всю жизнь. В таком благодатном состоянии он и отошел ко Господу. Так что у всех бывает по-разному. Не нужно унывать, будем мужественно трудиться, а все остальное возложим на Бога. Все зависит от разных причин и иногда даже не столько от смирения, как я сказал, сколько от Божественной воли, конечно же. Бог Сам знает, что, кому и в какое время полезно. Наше дело - трудиться. И устная молитва, даже если мы будем молиться ею до самой смерти, может принести и приносит человеку большую пользу.