О том, что значит нерадение, многие знают по себе. Бывает, что человеку, предающемуся многому сну, может быть даже и по причине болезни, в конце концов становится как-то нехорошо: появляется и слабость, и желание подкрепить себя какой-то пищей. Но также от этого может восстать и блудная страсть. Кроме того, если нам препятствуют удовлетворять наши всевозможные прихоти, нерадение приводит и к еще, может быть, более пагубному: к унынию, к раздражительности. И вот такие пустяки, как саможаление, лень, нерадение, ведут к полному расстройству духовной жизни, и человек, пришедший в монастырь с пламенной ревностью, превращается в какую-то неуправляемую личность: сам себе не мил и другим с ним не ужиться. Куда же делась его ревность? А все потому, что он себе попускал такие вот мелочи. И сам он удивляется: в чем дело, почему я никакой пользы не приношу, почему я уже столько времени в монастыре, а никаких изменений нет? Где взять силы? - Да нигде их не взять, если ты сам себя не заставляешь, если нет понуждения. Спаситель сказал, что Царство небесное нудится (Мф.11:12). То есть если мы станем себя заставлять, понуждать, действовать против своего желания, то сможем приобрести не только какие-то добродетели, а даже само Царство Небесное. А мы этим понуждением пренебрегаем, потому что желаем делать только то, что хочется. Появляется у нас желание молиться - молимся, пропадает - считаем, что есть уважительная причина, чтобы оставить правило или, в течение дня, непрестанную молитву. И все списываем на то, что у нас, мол, нет благодати, Господь нам не помогает, нет у нас вдохновения, чтобы исполнять хотя бы даже предписания монастырского устава. А на самом деле все это происходит от нерадения, иначе сказать - от лени. Русская пословица правильно говорит, что без труда не выловишь и рыбку из пруда. Чтобы выловить рыбку, надо сделать удочку, накопать червей, насадить червячка на крючок, забросить удочку в пруд, посидеть, подождать некоторое время - и это труд. Нам же хочется, чтобы все у нас происходило по вдохновению, только тогда, когда душа наша этого желает. А когда желания нет, мы считаем его отсутствие достаточной причиной все наши монастырские труды отложить. В особенности это касается духовных вещей, хотя и монастырская работа тоже в определенном смысле духовный труд, потому что не просто работа, а отсечение своей воли. Здесь каждый день испытывается усердие человека, его преданность делу своего спасения, и если он ведет себя достойно, как положено, то это сказывается и на собственном его духовном состоянии, на молитве.

Пришлось мне говорить о нерадении, так как я думаю, что эта тема важна для всех, и не нужно валить с больной головы на здоровую, говорить, что здесь плохой монастырь, плохо наставляют, нет великих старцев, которые бы научили, и таким образом оправдывать себя. Все объясняется очень просто, одним словом - нерадение. (Хочу только сделать оговорку, чтобы некоторые из наших сестер не поняли меня слишком примитивно и просто: вот, мол, отец Авраам укоряет нас за то, что мы много едим. Я не об этом говорю, я все время повторяю, что все должно быть с благословения. Когда человек без благословения проявляет ревность, например к строгому посту, то это не ревность к посту, а нерадение о послушании.) Итак, должна быть ревность. Но пусть даже у нас никакой ревности, никакого желания нет - душа наша остыла, нам все безразлично, у нас уныние, апатия и так далее, но мы же люди, у нас есть разум, и разум должен господствовать над всем. Так оно, собственно, и бывает, когда дело касается житейских вопросов. Когда, например, человек болен, у него пропадает аппетит, но он знает: чтобы выздороветь, ему надо есть, пить лекарства, и он это делает, несмотря на апатию, являющуюся следствием болезни, и в конечном счете приходит в нормальное состояние и чувствует обычный интерес к жизни, вкус к пище и тому подобное. Так же и в духовной жизни. Пусть у нас душа совершенно охладела - мы должны себя заставлять и понуждать. Если даже самый безразличный, самый бесчувственный человек заставит себя исполнять все как положено, то рано или поздно (я думаю, что не так уж много времени пройдет) душа его оживет, благодать согреет его душу, Господь, взирая на его старания, воскресит его, сделает его способным к духовной жизни. И наоборот, если человек, даже в некоторой мере преуспевший, достигший какого-то определенного духовного состояния, успокоится и перестанет ревновать о большем, перестанет себя понуждать, а будет делать все по привычке (а это также нерадение), то он начнет чувствовать охлаждение, все терять, пока не придет в такое унылое состояние, что даже сам себе будет удивляться. Если мы чувствуем, что в нас оскудевает ревность к какой-либо добродетели, а мы уверены, что эту добродетель обязаны совершать (причем все должно быть опять-таки с совета и благословения), то нам нужно именно в этом отношении проявить особое старание, противостать этому нерадению, и Господь нам поможет, и мы, как говорит схимонах Василий Поляномерульский, из обыкновенных людей сможем стать пламенными серафимами, в особенности благодаря умному деланию. Однако умное делание - это не просто повторение Иисусовой молитвы, это целая совокупность добродетелей, среди которых Иисусова молитва является хоть и главным делом человека, но отнюдь не единственным. Вот о ревности ко всем добродетелям, может быть даже не столько к Иисусовой молитве, сколько ко всему строю монашеской жизни, я сейчас и говорил. Хочу, чтобы вы все это приняли к сведению и хорошо запомнили.

Вообще, у нас такое отношение к исполнению заповедей, что мы все время хотим исполнять что-то великое. Мы все рассуждаем о любви к ближнему, что надо нам, дескать, любить ближнего, где же любовь к ближнему, нас тянет к каким-то подвигам по отношению к ближнему, а на самом-то деле все просто: ближний мимо тебя прошел, а ты стоял с каменным лицом - вот и все, ты заповедь о любви к ближнему нарушил. Мы мечтаем о каких-то подвигах, чтобы приобрести любовь к Богу, а утром ты проспал на полчаса - и нарушил заповедь о любви к Богу и даже этого не заметил. Исполнение заповедей требует не такого мечтательного, восторженного настроения, когда, говоря образно, мы ходим задрав голову в небо и звезды считаем, а иного, когда мы смотрим под ноги и копейки собираем, - вот так тщательно, внимательно должны мы следить за всеми своими действиями и в особенности за внутренними движениями души. Во всех мелочах, ничтожных, незаметных и ничего вроде бы не значащих, мы должны исполнять заповеди, - это необходимо нам всегда. А когда мы начинаем от гордости и от мечтательности, возникающей в результате гордости, фантазировать о великом, которого никогда не сделаем, пренебрегая повседневным исполнением заповедей, то и Евангелие остается для нас в лучшем случае хорошей, интересной, утешительной книгой - и не больше. Мы очень много внимания уделяем таким вещам, как, скажем, правильное зашнуровывание туфель, и не считаем, что это мелочь, потому что если бы мы отнеслись к этому пренебрежительно, то могли бы наступить на шнурок и упасть, - мы все это понимаем. В отношении же Евангелия мы подобными "мелочами" полностью пренебрегаем, не думая, что от какого-то, как кажется, пустяка действительно можем упасть. Не будем мечтать о великом, а проявим ревность, трудолюбие, радение в таких вот как бы мелочах повседневной монастырской жизни, потому что собственно в этом и состоит исполнение заповедей конкретно для нас. Ну, а для мирян все то же приложимо к общению со своими самыми близкими людьми в семье, с сотрудниками по работе, со случайными прохожими или соседями. То есть ко всем и ко всему надо относиться по-доброму, по-евангельски, по-христиански. Святые отцы говорят, что свою совесть нужно хранить по отношению к Богу, к ближнему, к себе самому и даже к вещам.

Вопрос. Означают ли слова: Если свет в тебе тьма, то кольми паче тьма? (Мф.6:23) - что кажущееся в человеке добродетелью на самом деле есть зло и в нас совсем нет добра? Или то, что в человеке кажется светом, есть тьма по сравнению с истиной?

Ответ. Я думаю, что под светом здесь имеется в виду не добродетель, а разум, рассуждение. Что такое свет внутри человека? Это то, что позволяет нам увидеть вещи такими, какие они есть, то есть доискаться до сути вещей. Под вещами я имею в виду не какие-то предметы, а вообще все, что происходит с людьми, все, с чем человек сталкивается. Конечно, разум - действительно свет для человека. Спаситель же называет собственно человеческий, естественный разум тьмой. Если этот свет нашего собственного разума - тьма, то тем паче тьмой является полное отступление от истины. Мы должны бояться самоуверенности, когда мы начинаем думать, что можем все понять сами. Находясь в таком заблуждении, мы можем оказаться в полной тьме.

Вопрос. У Серафима Саровского есть предсказание о его воскресении. Как его можно понимать и как к этому относиться?

Ответ. Я не знаю, как к этому относиться. Думаю, что это апокриф, то есть не действительно предсказание Серафима Саровского, а лишь приписываемое ему, поскольку некоторым людям хочется, чтобы оно существовало. Но такого воскресения из мертвых не было за всю историю человечества. Мы знаем чудо семи отроков Ефесских, но они ведь не умерли, не разложились, а лишь чудесным образом уснули и проспали почти триста лет. И произошло это чудо для того, чтобы таким вот необыкновенным событием было посрамлено неверие в воскресение мертвых, которое распространилось в то время. А такого, чтобы от человека, как в случае с Серафимом Саровским, остались одни кости и чтобы вдруг эти кости стали вновь живым человеком, думаю, никогда не будет. Конечно, наступит день, когда все воскреснут из мертвых, но столь великого чуда никогда не было во всей истории христианской Церкви. Может быть, я ошибаюсь, но я склонен так думать.

Вообще, сейчас такое время, когда одни слишком скептически настроены, поэтому не принимают ничего, а другие слишком легковерны и принимают на веру все подряд. Даже те, кто вроде бы стремится к духовной жизни и имеет ревность, и те порой пренебрегают здравым смыслом или, откровенно говоря, Преданием святых отцов, Преданием Церкви и пребывают в этом отношении в невежестве. Были такие еретики гносимахи, как их назвал один византийский богослов, которые считали, что необходимо только жить благочестиво, а учение Церкви изучать не нужно. Сейчас такая ересь чрезвычайно распространилась. Хотя люди и не называют себя гносимахами, но так же, как и те, считают: главное, чтобы человек был хороший, а то, что он не знает догматов, не знает ни вероучительного, ни аскетического Предания Церкви, это неважно. И от этого незнания верят всякой чепухе. Другие, люди ученые, каковых немного, пребывают совершенно безразличными к духовной жизни, и у них ко всему отношение холодное и очень скептическое. А людей, какие были раньше, например, как святитель Игнатий, который был и подвижником благочестия, и одновременно образованным богословом, таких людей чрезвычайно мало, по крайней мере у нас в России, но я думаю, что и везде. Можно привести в пример - хотя и с некоторыми оговорками, потому что величина эта не такая уж и большая - Серафима Роуза. Он пытался богословствовать (в общем-то удачные книги написал, которые широко распространены в России) и одновременно был еще подвижником. Хотя, конечно, учености у него не хватало и в некотором отношении он тоже был легковерным, но все равно это пример человека, который соединял в себе и богословие, и аскетическую жизнь.

В общем, много сейчас издается и распространяется недостоверных книг, в которых излагаются всевозможные пророчества, приписываемые каким-либо великим святым, а на самом деле все это - бабушкины сказки.

Вопрос. Скажите, в песне про отшельника, вернувшемся в монастырь через 300 лет, говорится о каком-то конкретном случае, который произошел в действительности?

Ответ. Я думаю, это что-то вроде притчи или легенды. Есть, например, рассказ о том, как покаялся бес: по просьбе подвижника он стал петь Херувимскую Песнь, вспомнил, что когда-то был херувимом и превратился в него опять. Подобные истории, конечно, красивы, но являются самыми настоящими апокрифами. В народе особенно любят такие рассказы - они очень умиляют. Даже в проповедях некоторые батюшки говорят, что, оказывается, архангел Михаил опускает свое крыло в ад и кто за него ухватится, тот спасется. Народ с удовольствием слушает: интересно, а главное, думать не надо.

Некоторые во всем сомневаются: не так молитесь, как надо, и службу не так совершаете, и святые отцы учили неправильно (ведь не мог Бог говорить, что люди будут терпеть адские муки, потому что Бог есть любовь) и т.д. Таким образом, они обо всем учат на свой лад. Иные же - настолько сильно "верующие", что вообще думать не хотят, - что им ни скажи, во все поверят: и в то, что архангел Михаил крылом из ада достает, и во все-все. А если ты в чем-нибудь из таких глупостей усомнишься, они скажут, будто ты безбожник. Дело в том, что такие люди не способны к анализу; я имею в виду не к какому-то отвлеченному, а к анализу, построенному именно на основе святоотеческого учения. Вот в каком году красный паспорт выдавали? Тоже разговоры были, что нельзя получать красный паспорт, что это печать антихриста и всякое такое. Сейчас говорят, что не надо принимать штрихкод, потом еще что-нибудь будет. Что такое штрихкод, что в нем такого? Не понимаю. Когда-то ревнители мусульманства называли паровоз "шайтан-арбой", - так и у нас теперь, в таком же роде. Почему, например, шариковой ручкой можно пользоваться, а компьютером нельзя? Непонятно. Давайте тогда, как в старину, будем писать гусиным пером или сядем на телегу. Такие предрассудки идут от нашей легковерности; поэтому и книги нужно читать очень осторожно. Конечно, не в моих силах всё перечитать и сказать, что где правильно, а что нет. Но я могу дать такой совет: нужно взять за основу святоотеческую литературу. Только тогда, когда мы достаточно начитаемся святоотеческих книг (тех авторов, которые являются безусловными авторитетами), мы сможем уже на основе этого определить, что в каком-либо сочинении (любом: еретическом, или сектантском, или просто легкомысленном православном) соответствует Преданию Церкви, а что от него отличается. Это самый универсальный, всем подходящий совет. Иначе мы будем все время "плутать в дебрях", как плутают люди, предпочитающие современных авторов (апологетов или повествующих о подвижниках благочестия нашего времени) и почти не читающие святых отцов, а потому принимающие все за чистую монету. Естественно, что поскольку у них нет основы, прочитанное сравнить не с чем, они запутываются, а некоторые (особенно те, которые читают современные богословские книги) доходят и до того, что на основе трудов современных богословов, формально считающихся православными, но в каких-то моментах уклоняющихся от Священного Предания, проверяют учение святых отцов. Такие вещи бывали в истории Церкви очень часто. Например, есть даже особые правила, предостерегающие против веры апокрифам. Но, несмотря на все запреты, в XVI веке в России, к примеру, состоялся так называемый Стоглав - собор, где на основе именно апокрифических житий, то есть непроверенных и лживых, было принято ошибочное решение о двуперстии (и проклято троеперстие). Вообще, в России до реформы патриарха Никона было очень много различных мнений, пустословия, ложных ссылок на святых отцов, неправильных, непроверенных переводов, а он в значительной степени приблизил сознание православного человека к истокам. Так же и в наше время в христианской среде наблюдается общее невежество, как бы "всплеск" апокрифического сознания и мышления, так как в течение десятилетий безбожной власти не было возможности получить христианское, в частности богословское, образование, в результате чего никто не имеет правильных критериев, люди либо все отрицают, либо все принимают, и мало кто способен рассуждать, анализировать каждый отдельный случай, так сказать, "очищать пшеницу от плевел".

Вопрос. Почему у такого благочестивого Иакова были такие нечестивые дети? Может быть, сказалось влияние матери?

Ответ. У Иакова был, во-первых, благочестивый сын Иосиф, да и о Вениамине мы не можем сказать ничего плохого. Мне кажется, надо не на воспитание матери всю вину перекладывать, а просто понять, какая была в то время среда и что представляли из себя народы, которые окружали семью Иакова. Дети, почитая своего праведного отца, тем не менее поддавались нравственному, разлагающему влиянию окружавших их народностей. Если мы посмотрим на уровень нравственности жителей земли Ханаанской, то увидим, что дети Иакова были по сравнению с ними гораздо более высоконравственными. Ведь Содом и Гоморра были уничтожены Господом за чрезвычайный свой разврат и вероломство приблизительно в то же самое время, когда жил Иосиф с братьями, граждане этих городов являлись, может быть, самыми развращенными в той местности. Да, наверное, и другие от них не очень отличались, если Авраам и Исаак так боялись, что местные жители могут насильно отобрать их жен (Сарру и Ревекку), и даже выдавали их за своих сестер. То есть люди в то время в основном были вероломные, насильники, развратники и естественно, что дети Иакова, общаясь с ними, до некоторой степени заражались нечестием, хотя в то же время значительно в нравственном отношении их превосходили. Кроме того, нужно иметь в виду, что дети Иакова действительно не были такими праведными, как отец, они не получали пророческих откровений (за исключением, конечно же, Иосифа). По своему естественному образу жизни и по воспитанию они были простыми пастухами, людьми совершенно невежественными и грубыми. Это надо помнить. И, может быть, ввести их в Египет было необходимо потому, что когда число детей Иакова довольно-таки умножилось (говорится, что он вошел в Египет в числе семидесяти пяти душ), невозможно было, чтобы каждому из них подавались откровения и все пребывали непосредственно под Божиим водительством, но требовалось благотворное, пусть даже и языческое, влияние цивилизации и культуры, которая уже была в Египте. Требовалось для того, чтобы люди не стали народом грубых кочевников и грабителей, хотя у них и были к тому наклонности (вспомним поступок Симеона и Левия, уничтоживших жителей Сихема). Они ведь могли стать такими же, как потомки Исава, эдомиты, - разбойники и злодеи, которые жили в горах и всех грабили, скрываясь в неприступной местности. Поэтому было необходимо, чтобы на потомков Иакова оказала культурное влияние египетская цивилизация, что и действительно стало очень важным: выйдя из египетской земли, они представляли из себя уже цивилизованный народ. Ведь во времена Иакова у этих людей, может быть, не было и письменности, а когда они вышли из Египта, Моисей составил пять книг - значит для кого-то, на каком-то языке уже писались книги. Хотя и Авраам был выходцем из цивилизованной страны и старался сохранить культуру (есть даже предание, что он научил египтян математике), но впоследствии народ приблизился к такому низкому культурному уровню, который был даже не у городских (более культурных) жителей Ханаана, а у самых грубых обитателей той земли. Сам образ жизни делал этих людей неспособными к восприятию довольно-таки высокоразвитой культуры, которая там существовала, хотя, конечно же, по сравнению с культурой египтян она была гораздо более дикой и бесчеловечной, чем и объясняются характер и нравы сыновей Иакова.