Вопрос. Я читала письма старца Иосифа Афонского. Он был истинным исихастом, делателем Иисусовой молитвы, однако советовал духовным чадам для вдохновения молиться и своими словами, а также ради немощи новоначальных разрешал читать службы и акафисты.

Ответ. Каждый идет своим путем. Не нужно думать, что одно другому противоречит. В основном, в самом главном, все одинаково: в основу духовной жизни положена Иисусова молитва, но у каждого подвижника есть некоторые особенности. Он считал так, а я, например, считаю, что молиться своими словами опасно. Вот если бы вы были в послушании у Иосифа Афонского, тогда бы и молились своими словами. Так можно делать разве что иногда, кратко, если появилась какая-то особая необходимость, а постоянно упражняться в этом опасно. Святитель Игнатий не советует.

Вообще, старец Иосиф, может быть, и правильно учит, но если ты у одного будешь брать одно, у другого - другое, то запутаешься. Раз старец Иосиф так говорит, значит, он знает, почему, у него какая-то своя, так сказать, система, он это испытал и может посредством этого тобой руководить.

Вопрос. Когда пытаешься найти ответ на какой-либо вопрос, то получается, что у одного святого отца ты читаешь одно, у другого - прямо противоположное, у третьего - нечто промежуточное между наставлениями первого и второго, да еще у тебя самого также есть какое-то свое представление. Как извлечь то, что тебя интересует, найти истину лично для себя?

Ответ. Должна быть какая-то точка отсчета. Если у нас такой определенной точки отсчета нет, а есть лишь собственный произвол, то мы будем выбирать то, что льстит нашему слуху, как говорит апостол Павел (см. 2Тим.4:3). Тогда мы создадим собственную аскетическую систему, которая на самом деле будет не аскетической, а, скорее, системой, приводящей к прелести. Потому что мы станем выбирать то, что подходит нашим страстям. Гордость начнем принимать за возвышенные стремления, прочие страсти прикрывать названиями тех или иных добродетелей, допустим безразличие, равнодушие, отсутствие ревности называть смирением. И так человек может совсем запутаться. Желательно, чтобы у всех был более или менее опытный руководитель. Если же такого нет (впрочем, даже если и есть), то следует читать творения святителя Игнатия (Брянчанинова) - писателя, лучше всего объясняющего основы духовной жизни. После этого становятся понятней и писания других отцов, как современных, так и древних.

Вопрос. Почему иногда так тяжело читать молитву непрестанно?

Ответ. Потому что мешают страсти: гордость, нерадение Молитве противятся все страсти, поэтому и приходится себя понуждать. Когда мы страстям поддаемся, они молитву вытесняют, когда же понуждаем себя молиться внимательно, тогда уже молитва вытесняет страсти. Как сказал некто из преподобных отцов, Иисусова молитва потребляет, сжигает, вещество страстей.

Вопрос. Очень трудно заниматься Иисусовой молитвой на певческом послушании: поем, поем и от этого рассеиваемся. Как быть?

Ответ. Конечно, тяжело молиться, когда человек занят умственным трудом или ему нужно петь. Но что же делать? У каждого свое послушание. Если все начнут заниматься исключительно Иисусовой молитвой и никто не будет ни петь, ни деньги считать, тогда и есть будет нечего, и богослужение мы будем вынуждены прекратить. Каждый должен заниматься своим делом. Если человек усердно исполняет порученное ему послушание, какое бы оно ни было, даже по видимости отвлекающее от молитвы, то это дает ему самое главное - чистую совесть и смирение. Потому что любое послушание нас смиряет: не всегда хочется что-либо делать, а нужно; необходимость заставляет нас смиряться. Если же совесть чиста и есть смирение, это подготавливает к молитве. Когда человек истинно слушается, то, становясь на правило, сразу обретает внимательную молитву. А если тебе на правиле кажется, что дневное послушание мешает молиться, значит, ты исполняешь его неправильно, без смирения, с ропотом или неусердно, то есть с нечистой совестью.

Вопрос. Вы говорили, что преуспеяние определяется по смирению, а я прочла у святителя Игнатия, что смирение и молитва - одно и то же. Можно ли в таком случае при появлении в молитве внимания считать, что начинает появляться и смирение?

Ответ. Да, думаю, это справедливо. Исихий Иерусалимский сказал, что молитва рождает смирение, а смирение молитву. Эти добродетели очень связаны, ведь с одной стороны, сама молитва происходит от смирения: мы понимаем, что нуждаемся в помощи свыше, так как своими силами не можем справиться с грехом, и потому молимся, а с другой стороны, молитва и рождает смирение, в том смысле, что мы утверждаемся в ненадеянии на себя, а это чувство святитель Игнатий (Брянчанинов) называет высшим видом смирения.

Вопрос. Я не верю, что спасусь. Читаю книги и вижу в них лишь одно обличение себя, на исповеди помыслов - тоже одно укорение, сплошные грехи. И отсюда сформировалось ощущение, что не спасусь. Чувствую, что далеко зашла в этом помысле, но не знаю, как от него освободиться. Старица говорит не верить этому помыслу, но у меня не получается, хотя и хочу.

Ответ. Не нужно вообще об этом думать: спасусь, не спасусь. Как узнать, что ты спасешься? Это же не измеряется какими-то показателями: если я, допустим, выполнил норму на 100 процентов, то спасся, а если на 80 - значит, уже не спасусь. Для того чтобы спастись, нет чего-то такого, что нужно сделать обязательно: непременно достигнуть, например, бесстрастия. Спастись - это значит приобрести покаяние. А покаяние бывает и у людей грешных, и им оно даже более прилично. Преподобный Иоанн Лествичник говорит, что бесстрастие достижимо не для всех, а покаяние необходимо всем. Вот к чему мы должны стремиться. Мы каемся, Господь призирает на наше покаяние и кого хочет, того милует. Наше дело - каяться изо всех сил, а не думать, что если мы не приобрели, допустим, совершенного бесстрастия или пламенной молитвы, то для спасения уже и не пригодны.

Вопрос. Как конкретно бороться с рассеянностью ума при помощи молитвы?