Вопрос. Иногда когда помогаешь кому-нибудь, то явно нарушаешь монастырский устав. Как быть, лучше помочь или нет?

Ответ. Все нужно делать с умом. Здесь не может быть одного общего решения, поэтому лучше посоветоваться со старицей, которая, принимая во внимание конкретные обстоятельства, а также твой характер и твои слабости, скажет, как это полезней для тебя было бы сделать. Конечно, монастырский устав не выше заповедей; другое дело, когда мы под предлогом заповедей исполняем свою волю и грешим, но если нам точно известно, что этого требует заповедь, то, конечно, это выше устава. Я напомню вам такой пример, вы его все знаете. Как-то к Моисею Мурину пришли странники. Он приготовил им пищу на огне, хотя в его скитской пустыне запрещено было разводить огонь и вкушать вареную пищу, здесь ели только сырые овощи, когда они были, а в основном употребляли сухари и воду, даже соль и та считалась роскошью. Он же сварил им еду, сделав это не из чревоугодия, конечно, а ради того, чтобы накормить людей, пришедших издалека. Скитские монахи пожаловались своему пресвитеру, который был у них кем-то вроде игумена. Тот ответил: "Хорошо, я сделаю ему замечание". Заметьте, что они не Моисею Мурину сказали, а пожаловались пресвитеру, то есть равный равному не посмел говорить, и поэтому в их поступке, пусть неправильном в целом, все-таки есть пример для подражания. Когда же все собрались в церковь в обычное время, может быть в воскресный день, пресвитер сказал: "Моисей нарушил закон человеческий, но соблюл закон Божеский", - то есть он нарушил устав скитской пустыни, но исполнил заповедь любви к ближнему. Это пример для всех нас. Но это вовсе не значит, что все кому не лень, не понимая сути того или иного поступка, могут нарушать устав и оправдываться тем, что они исполняют заповеди. Все должно быть только с благословения, с совета и с большой осторожностью.

Вопрос. Бывает, что когда угождаешь сестре или появляется намерение ей помочь, тут же возникает смущение оттого, что сочувствуешь помыслу просто понравиться ей, расположить ее к себе, подчинить. В таком случае как помочь сестре в ее нужде? В случае же когда на какую-то помощь сестре возьму благословение старицы, то не появляется сочувствия к лукавым помыслам.

Ответ. Вот видишь - берешь благословение и сочувствия к ним нет. Но мне кажется, что если даже и примешивается к доброму что-то нечистое, нужно все равно помочь, а потом исповедаться и избавляться от этой нечистой примеси, от желания, чтобы к тебе хорошо относились. Поддержать сестру, потому что она-то в самом деле нуждается в помощи, необходимо, если же ты будешь думать, как бы самой не согрешить, то и человеку не поможешь. В первую очередь нужно думать о другом человеке, а потом уже о самом себе.

Вопрос. Вы говорите, что в монастыре вежливость должна исчезнуть, но однажды, когда во время службы все сестры ждали момента, чтобы войти в церковь, пришел один благодетель, и, когда он проходил мимо сестер, ни одна из них с ним не поздоровалась. Меня это очень смутило. Как же быть, объясните, пожалуйста?

Ответ. Я же говорю, что нужно быть приветливыми. Когда человеку говорят о приветливости, то он отождествляет ее с вежливостью. Под вежливостью святые отцы имеют в виду, когда кто-нибудь при помощи разных слов и манер делает вид, что он относится к человеку по-доброму, тогда как тот ему совершенно безразличен; то есть вежливость тогда прикрывает внутреннюю холодность. Это нам не нужно. А приветливость - это понуждение себя к доброму расположению, выражающемуся в том числе и внешне. Надо отличать лицемерие от понуждения. Вежливость - это вошедшее в обычай лицемерие, а приветливость, повторюсь, - это понуждение себя к доброму расположению.

Вопрос. В Евангелии написано: "Яко прииде Ему час, да прейдет от мира сего ко Отцу" (Ин.13:1). Что здесь имеется в виду? Здесь говорится о переходе естества человеческого?

Ответ. Конечно, Господь Иисус Христос как Бог всегда пребывает одесную Отца, и всегда единосущен Отцу, и никогда от Него не отлучается. И поэтому когда говорится о переходе от мира сего к Отцу, то здесь имеется в виду человеческое естество Господа, которое должно покинуть этот мир и перейти в небесные сферы, и уже как Человек Господь Иисус Христос, Своим человеческим естеством, а не только Божеством, воссядет одесную Бога Отца.

А когда мы берем одно изречение, относящееся, допустим, к человеческому естеству, и абсолютизируем его, то из этого уже может получиться ересь, отрицающая Божественность Господа Иисуса Христа. Или когда мы обобщаем какое-то изречение, говорящее о Его о Божеской природе, то можем впасть в противоположную ересь монофизитов, смешивающих Божескую и человеческую природы и умаляющих последнюю.

Вопрос. Почему картина мира, представленная в "Точном изложении Православной Веры" Иоанна Дамаскина, так расходится с той, какую мы имеем сейчас?

Ответ. Там представлены научные знания, современные Иоанну Дамаскину, поэтому, конечно, он мог ошибаться. В том, что он говорит о собственно богословских истинах, не может быть никаких отклонений, никаких исправлений и уточнений - это не подверглось никаким изменениям. Там же, где он опирался не на откровения, а на достижения современной ему науки, точнее античной (потому что во времена Византии научное развитие было традиционным и, скорее, малоподвижным, использующим знание античного мира), он, конечно, мог ошибаться, ничего удивительного нет. Из этого можно извлечь урок, что науке никогда верить нельзя, какими бы достоверными ее достижения ни казались современнику.

Вопрос. Вы как-то в одной из проповедей говорили, что Иоанн Креститель посылал своих учеников к Спасителю с вопросом, Он ли ожидаемый Мессия или нужно ждать другого, не потому, что сам сомневался, а потому, что хотел своих учеников убедить. А вот у нас в храме читали такое толкование, будто он посылал своих учеников по той причине, что ожидал уже смерти и вдруг у него возникло сомнение, не напрасен ли его подвиг. Такое толкование тоже возможно?

Ответ. Я высказывал мнение святоотеческое - Феофилакта Болгарского, а толкование, о котором говорите вы, может быть, более современное. Иоанн Креститель, который слышал голос с неба: "Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих" (Мф.12:18) - и видел, как на Спасителя в виде голубя сошел Дух Святый, не мог уже сомневаться. Это абсурд. Если Иоанн Предтеча говорит, что пришел для того, чтобы Он явился, и, имея это Откровение, всем проповедовал явившегося Мессию, - отчего бы потом он вдруг мог усомниться? Нет, это невозможно. Это смешно даже предполагать - получается, что он усомнился в тот момент, когда Господь воскресил сына Наинской вдовицы. Кто от этого может усомниться? От этого, наоборот, укрепляются в вере. Именно после этого события Иоанн послал своих учеников к Спасителю спросить: "Ты ли Тот, Который послан или мы иного ждем" (Лк.7:19), - потому что он думал, что пришло Господу время объявить открыто, публично, что Он Христос, раз Он совершил такое великое чудо - воскресение из мертвых.

Вопрос. Почему Иоанн Креститель, когда его спрашивали, пророк ли он, отвечал отрицательно?