Беседы старца с духовными чадами (1907-1912 гг.)

1907-1908

1907 г.

Деды и прадеды мои были купцами-миллионерами в Самаре. Им принадлежала целая улица, которая называлась Казанской. Вообще, вся семья наша находилась под особым покровительством Казанской иконы Божией Матери.

Когда мне было года три-четыре, мы с отцом часто ходили в церковь, и много раз, когда я стоял у иконы Божией Матери, мне казалось, что я видел, как Богоматерь смотрит на меня с иконы, и улыбается, и манит меня. Я подбегал к отцу.

- Папа, папа, Она живая! - повторял я.

- Кто, дитя мое?

- Богородица.

Отец не понимал меня. Однажды, когда мне было лет шесть, был такой случай. Мы жили на даче в своем имении под Оренбургом. Наш дом стоял в огромном парке и был охраняем сторожем и собаками, так что проникнуть туда незаметно постороннему лицу было невозможно. Как-то мы гуляли с отцом по парку, и вдруг, откуда ни возьмись, перед нами появился какой-то старец. Подойдя к моему отцу, он сказал: "Помни, отец, что это дитя в свое время будет таскать души из ада". Сказав это, он исчез. Напрасно потом его везде разыскивали, никто из сторожей его не видел.

Моя мать умерла при моем появлении на свет, и отец женился вторично. Моя мачеха была глубоко верующей и необычайно доброй женщиной, так что вполне заменила мне мать. И даже, может быть, родная мать не смогла бы дать мне такого воспитания. Вставала она очень рано и каждый день бывала со мной у утрени, несмотря на мой младенческий возраст.

Раннее утро. Я проснулся, но вставать мне не хочется. Горничная помогает матери умываться, я кутаюсь в одеяльце. Вот мать уже готова.

- Ах, Павел-то еще спит, - говорит она, - подай-ка сюда холодной воды, - обращается она к горничной.

Я моментально высовываюсь из-под одеяла.

- Мамася, а я уже проснулся!

Меня одевают, и я с матерью отправляюсь в церковь. Еще совершенно темно, я по временам проваливаюсь в сугробы и спешу за матерью.

А то любила она дома молиться. Читает, бывало, акафист, а я распеваю тоненьким голоском на всю квартиру:

- Пресвятая Богородица, спаси нас!

Девяти лет я был отдан в гимназию. Годы учения пронеслись быстро. Потом поступил на службу и поселился в Казани под покров Царицы Небесной. Когда мне исполнилось двадцать пять лет, мать обратилась ко мне с предложением жениться. По ее настоянию я в первый раз подошел к женщинам и вступил с ними в разговор. "Боже мой! Какая нестерпимая скука, - подумал я, - все только говорят о выездах, нарядах, шляпках. О чем же буду говорить с женой, когда женюсь? Нет уж, оставлю это".

Прошло еще пять лет. Матушка снова стала советовать мне: "Подумай, Павлуша, может быть, еще и захочешь жениться, приглядись к барышням, не понравится ли тебе какая из них".

Я послушался матери, как и в первый раз, но вынес такое же впечатление от бесед с женщинами и решил в душе не жениться. Когда мне было лет тридцать пять, матушка снова обратилась ко мне: "Что ж ты, Павлуша, все сторонишься женщин, скоро и лета твои пройдут, никто за тебя не пойдет, смотри, чтобы потом не раскаиваться".

За послушание исполнил я желание матери и вступил опять в беседу с женщинами. В этот день у одних моих знакомых давался большой званый обед. Ну, думаю, с кем мне придется сидеть рядом, с тем и вступлю в странный разговор. И вдруг рядом со мной оказался священник, отличавшийся высокой духовной жизнью, и завел со мной беседу о молитве Иисусовой. Я так увлекся, слушая его, что совершенно забыл о своем намерении разговаривать с невестами. Когда кончился обед, у меня созрело твердое решение не жениться, о чем я и сообщил матери. Матушка очень обрадовалась. Ей всегда хотелось, чтобы я посвятил свою жизнь Господу, но сама она никогда не говорила мне об этом. Господь неисповедимыми путями вел меня к монашеству. По милости Божией узнал я Оптину и батюшку отца Амвросия, благословившего меня в монастырь.