«...Иисус Наставник, помилуй нас!»
Твой А.
Тобольск. 22 января 1918 года.
Дорогая моя, милая Аня.
Радуемся опять иметь от Тебя известия и что Ты наши
вещи получила. Сегодня 29 градусов мороза и сильный ветер и
солнце. Гуляли — ходил на лыжах по Двору. Вчера играл с Татьяной и Жиликом французскую пьесу. Все готовят еще другие
Третий арест 249
комедии. Есть у нас хороших несколько солдат, с ними я играю
в караульном помещении в шашки. Коля Д. бывает по праздникам у меня. Нагорный спит со мною. Седнев, Волков, Трупп
и Чемодуров с нами. Пора идти к завтраку. Целую и давлю.
Храни тебя Господь.
А.
XXI
В конце лета 1918 года жизнь в России приняла
хаотический характер: несмотря на то, что лавки
были закрыты, можно было покупать кое-какую провизию
на рынках. Цены были уже тогда непомерно высокие. Фунт
хлеба стоил несколько сот рублей и масло несколько тысяч. Ни чая, ни кофе нельзя было достать, сушили брусничные и другие листья, а вместо кофе жарили овес или
рожь. Большевики запретили ввоз провизии в Петроград, солдаты караулили на всех железнодорожных станциях и
отнимали все, что привозили. Рынки подвергались разгромам и обыскам; арестовывали продающих и покупающих, но тайная продажа продуктов все же продолжалась, и за деньги
и на обмен вещей можно было не голодать. Многие жили
тем, что продавали оставшиеся драгоценности, меха, картины разным скупщикам — евреям, аферистам, которые
пользовались случаем, приобретая драгоценные вещи за незначительные суммы. Вспоминаю тяжелый день, когда у меня
осталось в кармане всего 5 копеек; я сидела в Таврическом
саду на скамейке и плакала. Когда вернулась домой, моя
мать, которая все лето лежала больная в постели, сказала
мне, что только что был один знакомый и принес нам
20 тысяч рублей, узнав о нашей бедности. После этого он
исчез, и мы никогда не узнали, что с ним стало. Благодаря
его помощи мне удалось послать Царской семье необходимые вещи и одежду. Большевики закрыли мой лазарет, но
мне приходилось платить жалование конторщику, старшей
сестре и т.д., а также оставался инвентарь, хотя большую
часть раскрали служащие; осталась корова и две лошади.
250 А А Танеева (Вырубова), СТРАНИЦЫ МОЕЙ ЖИЗНИ
Когда заведующий лазаретом отказался приехать из Москвы помочь мне ликвидировать, я обратилась к присяжному