Если мы примем во внимание весь ужас этого проклятия и богооставленности, всю невероятную тяжесть греха, подъятого Спасителем ради нашего искупления, то для нас до некоторой степени станет понятен этот Предсмертный вопль, полный тоски и муки невыразимой: Элои! Элои! ламма са вахфани? — что значит: Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?(ст. 34).

Страдания Господа были так велики, что вся природа возмутилась. Солнце не могло вынести этого зрелища и скрылось; тьма покрыла землю. Земля содрогнулась от ужаса, и в последовавшем землетрясении большие камни, покрывавшие многие гробницы, были сброшены. Завеса в храме, отделявшая святое святых от святилища, разорвалась пополам.

Но спросят, быть может: зачем нужны были эти страдания? Почему символом христианства стал именно крест — это орудие муки? К чему эта печаль, которою обвеяна вся христианская религия?

Для многих смысл креста и страданий совершенно непонятен. Еще апостол Павел писал в свое время: слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, — сила Божия… Ибо и Иудеи требуют чудес, и Еллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие (1 Кор. I, 18. 22–23). В этом нет ничего удивительного: для человеческой мудрости, не озаренной силой Духа Святого, так и должно быть. Тайна креста для нее всегда останется тайной, ибо мудрость мира сегоесть безумие пред Богом, а немудрое Божие премудрее человеков (1 Кор. I, 20, 25). Исчезли в дали веков самые имена древних мудрецов, а крест стал лучезарным символом, около которого вращается судьба человека. Крест — душа христианства; без креста нет и самого христианства.

Почему?

Святая Церковь отвечает на этот вопрос учением об искуплении, составляющим кардинальный пункт христианской религии. В виду важности этого учения необходимо на нем остановиться подробнее.

Человек вышел из рук Творца прекрасным созданием, одаренным всеми совершенствами ума, сердца и воли. Но, как условие свободы, в его природе была заложена возможность греха, в борьбе с которым человек должен был самостоятельно развивать свои нравственные силы, руководясь любовью к Богу и послушанием Его воле. Для этого дана была первая заповедь, запрещавшая вкушение плодов древа познания добра и зла. Но когда злой дух стал искушать человека, он представил ему блестящие перспективы этого знания, и… человек соблазнился. Вместо того, чтобы отвергнуть искушение во имя любви к Богу, во имя послушания, он захотел сам сделаться равным Богу! Гордость, самолюбие восторжествовали над любовью.

Преступая заповедь Божию, человек свободно, без принуждения внешнего противопоставлял свое собственное "я", свой эгоизм — Богу, вместо Бога полагал самого себя центpом своей жизни, свою волю — своим законом, самого себя — своим богом, и таким образом ставил себя во враждебное отношение к Богу, делался истинным врагом Бога. Человек обособился от Бога, стал служить своему "я" и поработился миру, от которого начал искать счастья. Следствием этого отчуждения от Бога явилось полное извращение жизни не только самого виновника — человека, но и всей природы. Из-за преобладания эгоизма утрачено было единение: не только человека с Богом, но и человека с человеком. В этой разобщенности исчезла любовь, появилась вражда и как высшее и худшее ее проявление — убийство. В убийстве Авеля впервые кровь человека оросила землю. Далее жизнь становится все хуже и безотраднее. Нависшие над ней тучи зла сгущаются все более и более. Разврат и нравственное одичание достигают такой степени, что потребовался потоп, чтобы уничтожить зло и омыть оскверненную землю. Но хотя в потопе погиб почти весь род человеческий и сохранены были лишь немногие лучшие, но все же семя зла в них осталось и опять пустило свои ядовитые побеги, разраставшиеся все гуще по мере размножения человечества. Жизнь становилась невыносимой. Единственный исход из этого ада состоял в возвращении человека к Богу, в восстановлении связи с Ним. Но на этом пути необходимо было устранить величайшее препятствие, каким служит грех. Гpex-то именно и есть главная причина разобщения челевека с Богом, им-то и устанавливается и поддерживается великая бездна между Богом и людьми.

Прежде всего грех уже сам по себе служит причиною разобщения Бога и человека: грех есть удаление человека от Бога мыслью, чувством, желанием, делом. Кроме того, грех ведет к разобщению с Богом не менее этого еще и тем общим душевным состоянием нечистой совести, которое является в нас следствием греха, создается грехом. Удаление души от Бога, или грех, немедленно отражается в душе человека, в его совести тревогою, чувством страха, виновности. Человек находится в положении раба, который чувствует над собой занесенный бич хозяина. Чувства любви и близости к Богу изгоняются страхом перед Богом, а страх этот убивает религиозные стремления души, ее тяготение к Богу, заставляет бежать от Бога, не думать о Боге, гнать самую мысль о Боге, вечности, религии, до полного ее исчезновения или неверия, до отрицания бытия Божия.

Призрак страшного Бога;, рожденный душевным мраком, стоит преградою между людьми и Богом, ослабляет в них стремление к Богу и порождает отчаяние.

Преграда эта между Богом и людьми может быть устранена только действительным искуплением греха. Грех должен быть искуплен по требованию одного из основных начал нравственной жизни, начала справедливости. Закон возмездия не может быть отменен или нарушен в силу основного свойства Божественного Промысла, управляющего миром, — свойства правосудия.

Правда Божия, оскорбленная грехом, должна быть удовлетворена.

Как ни глубоко пал человек вследствие греха, но он всегда чувствовал неумолимую силу этого закона правды; всегда сознавал необходимость удовлетворения за грех. Все религии, самые грубые и, первобытные, стремились к тому, чтобы найти способ этого удовлетворения, и сама сущность всякой религии, выраженная словом religio (от religo), состоит именно в действительном или мнимом восстановлении связи между Богом и человеком. Жертвами, религиозными обрядами и церемониями человек стремился умилостивить Бога, чтобы вместо разгневанного Судии снова найти в Нем любящего Отца. Это основное стремление принимало в разных религиях разнообразные, иногда дикие и чудовищные формы.

Религия Индии предполагала достигнуть примирения с Богом путем самоистязаний и доведения человека до умственной бессознательности. Восточные религии Ассирии и Вавилона во имя этого примирения освящали распутство как средство умерщвления плоти. Во многих местах практиковались человеческие жертвоприношения. Часто на раскаленные руки идолов бросали младенцев. И все это не достигало цели. Человек не находил успокоения. В этом ужасе человеческих жертвоприношений, в этих оргиях распутства можно было найти временное опьянение; можно было на время заглушить в душе стон отчаяния, но очищения совести и внутреннего мира все это человеку не давало.