Богословие земли Русской

Представление о Русской земле как образе "обетованной земли" Царства Небесного, "Иерусалима Нового" (Откр.21:1-2), развитие и воплощение этого представления в зримых архитектурных образах и названиях различных мест - самая поразительная и захватывающая особенность церковно-богословского и народного сознания Руси X-XVII веков.

Последний более чем двухсотлетний период свободного проникновения западных влияний в русскую культуру и даже в русскую церковную жизнь вытеснил это представление из школьного, академического богословия, как бы загромоздил и затушевал его другими построениями, проблемами, направлениями мысли. Этим и объясняется в основном то обстоятельство, что одна из самых ярких и самобытных идей древнерусского церковного сознания не получила должной разработки в современном богословии нашей Церкви; эту идею теперь приходится открывать заново, реконструировать ее, проводя работы, в сущности, подобные реставрации древних икон... Как нечто неожиданное и странное воспринимается нами теперь "подмосковная Палестина" святейшего патриарха Никона - грандиозный замысел создания святых мест во образ мест Палестины, связанных с земной жизнью и подвигом Господа Иисуса Христа, с центром в Воскресенском Ново-Иерусалимском монастыре, главный собор которого построен по плану, размерам и по подобию храма Гроба Господня в Иерусалиме. А между тем детище патриарха Никона - это лишь как бы кристаллизация и вершина развития очень древних традиций Русской церкви, берущих свое начало в X веке, со времен крещения Руси.

Правда, эта кристаллизация была настолько смелой, решительной и откровенной, что даже тогда, в середине - второй половине XVII столетия, замысел святейшего Никона не всеми в русском обществе был понят и принят (хотя многие тогда же с радостью и поняли и приняли его).

Все началось вполне естественно и органично. Приняв веру Христову от православной Византии, Русь тут же постаралась устроить свою столицу - г. Киев во образ столицы Византии - Константинополя. Уже в X веке постройкой и освящением знаменитой Десятинной церкви Успения Пресвятой Богородицы Киев, подобно Константинополю, посвящал себя Царице Небесной: 11 мая 330 года равноапостольный император Константин Великий посвятил свою новую столицу Богоматери, что было отмечено в греческом месяцеслове как праздник "обновления Царьграда", и на этот же день, 11 мая (или по другим источникам - 12 мая), равноапостольный князь Владимир назначил освящение Десятинной церкви, повелев внести это событие как праздник в месяцеслов русский [1]. В XI веке Ярослав Мудрый, сын Владимира, строит в Киеве величественный Софийский собор во образ Софии Константинопольской и сооружает новую крепостную стену города, где главные и парадные ворота получают название Золотых, как в Константинополе [2].

Но вот вопрос: откуда в Константинополе взялись Золотые ворота? Там они были созданы во образ Золотых ворот Иерусалима палестинского, через которые, как известно, Господь Иисус Христос совершил Свой торжественный "вход в Иерусалим" накануне Крестных Страданий. Иерусалимские Золотые ворота во времена арабского завоевания Палестины были заложены и остаются так по сей день, не представляя собой ничего особенного в архитектурно-художественном отношении. Они находятся с востока, прямо против Елеонской горы и непосредственно вели оттуда к главной святыне древнего Иерусалима - Ветхозаветному Храму Иудейскому, в который сразу же и вошел Спаситель. Но для христианского сознания эти ворота стали главными, святыми в стенах Иерусалима. В константинопольских градостроительных и храмостроительных ансамблях это была не единственная деталь, сознательно сближавшая столицу империи с Иерусалимом.

Знали ли об этом русские? Отлично знали. В знаменитом "Слове о законе и благодати" митрополита Киевского Иллариона (первого русского по национальности митрополита), написанном между 1037-1050 годами [3], "Константин град" прямо и без всяких оговорок назван "Новым Иерусалимом" [4], из которого, по словам Иллариона, князь Владимир с бабкою своей Ольгой принесли честный крест подобно тому, как Константин Великий с матерью своей Еленой принесли крест из Иерусалима. То, что здесь Константинополь назван "Новым Иерусалимом" походя, без всяких обоснований, свидетельствует о широкой распространенности и общепринятости такого восприятия Царьграда в Древней Руси. В том же произведении владыка Илларион сравнивает Ярослава Мудрого с Соломоном. Сравнение не покажется случайным, если отметить, что Ярослав сделал в Киеве то же, что Соломон в Иерусалиме, - построил новые крепостные стены с четырьмя воротами и в центре стен - величественный храм (Софийский собор).

Следовательно, Золотые ворота Киева в сознании русских имели своим прототипом не только Константинополь, но и Иерусалим. Отсюда понятно, почему они были не только и не просто главными, парадными, но и святыми (иногда так и назывались). Они как бы приглашали Господа Иисуса Христа войти в Киев, как входил Он в Иерусалим, и благословить стольный град и землю Русскую. На Золотых воротах была поставлена церковь Благовещения Пресвятой Богородицы. А ведь событие Благой вести деве Марии о рождении от Нее Спасителя - это начало Евангелия (Благовествования), это "вход" Сына Божия в мир человеческий. Золотые ворота вели прямо к главной святыне Киева - Софийскому собору, и на полпути от них до этого собора было уже в XI веке построено четыре благолепных храма [5]. Совершенно понятным становится теперь то загадочное на первый взгляд обстоятельство, что "каждый или почти каждый желавший овладеть Киевом" русский князь в XII веке, в эпоху усобиц, "главные свои силы направлял в район Золотых ворот". Даже половцы и поляки "считали почетным для себя достичь победы над киевскими князьями именно в районе Золотых ворот" [6]. Золотые ворота - это "вход Господень", "вход Божий" в Киев. Для соперничавших русских князей - христиан было не безразлично, как войти в Киев, - "дверьми, вводящими во двор овчий", или "прелезть инуде", как "тать и разбойник" (Ин.10:1). И все это несмотря на то, что Золотые ворота были сильней всего укреплены и никому (впоследствии даже Батыю) не удавалось их взять. Всем, кому удавалось брать Киев, приходилось врываться в него "инуде"...

Киеву стали подражать в том или ином отношении, в той или иной мере Новгород (с его Софией), вторая столица Руси - Владимир (с множеством "киевских" названий, с Успенским собором "софийского" типа и с Золотыми воротами), другие княжеские центры, наконец - Москва.

Отметим еще одну деталь, уподоблявшую древнерусский христианский город историческому палестинскому Иерусалиму. Это - "поклонные" горы. Они были у Киева, Владимира, Новгорода, Москвы и почти у всех крупных русских городов и монастырей. Это явная параллель "поклонной" горе близ Иерусалима. Вот как описана была она в одном из наших древнейших письменных источников начала XII века: "...И есть там пологая гора близ дороги, на расстоянии примерно версты от Иерусалима, - на той горе ссаживаются с коней все люди и кладут там крестные поклоны, и поклоняются святому Воскресению при виде Иерусалима. И бывает тогда радость великая всякому христианину при виде святого града Иерусалима, и слезы льются тут у верующих людей. Ибо никто не может не прослезиться, увидев эту желанную землю и видя светлые места, где Христос Бог наш претерпел страсти нас ради, грешных. И идут все пешком с радостью великою к городу Иерусалиму" [7]. "Поклонные" горы вблизи русских городов - это тоже возвышенности, с которых путникам впервые открывалась панорама города и где они тоже, слезая с коней и повозок, молились и поклонялись городу.

Следовательно, древнерусский город воспринимался людьми не просто как жилой центр, центр торговли и ремесла, куда ехали, казалось бы, с самыми обычными житейскими нуждами, но как святыня, святой город, объект молитвенного поклонения, подобно Иерусалиму...

Интерес русских к историческому палестинскому Иерусалиму возникает одновременно с принятием христианства. Это вполне естественно для уверовавших во Христа. Отнюдь не исключено, что кто-то из русских бывал в Святой земле и в X, и в XI веках, но первым, оставившим для потомков подробные записи о своем путешествии туда в 1104-1106 годах [8], оказался игумен Даниил. В своем "Хождении" он очень детально описал все святые места Палестины, г. Иерусалима, не забыв и о воротах, которыми Господь Христос "вошел в Иерусалим с Лазарем, со стороны Вифании... Вифания с восточной стороны от города, напротив Елеонской горы, расстояние же от тех ворот до Церкви Святая Святых (то есть до разрушенного ветхозаветного Храма. - Авт.) сто пятьдесят саженей" [9]. В "Хождении" игумена Даниила весьма подробно описан храм Гроба Господня (Воскресения Господня) со всеми его святыми местами. В конце XII века в Святую землю ходил новгородец Добрыня Ядрейкович, который тоже оставил свои записки, "как своего рода путеводитель будущим русским ходокам" [10]. Он привез на Русь, в Новгород обмеры Гроба Господня, а по некоторым, возможно неточным данным - плиту Гроба, которую положили под алтарем Новгородской Софии. Недавние раскопки в этой части собора плиты не обнаружили, но обнаружили четыре каменных опоры, в точности совпадающие с размером этой плиты.

Это одна из духовно-исторических линий, с древнейших времен связавшая крещеную, обратившуюся ко Христу Русскую землю со Святой землей Палестины, столичные русские города - с градом Иерусалимом.

Мы уже заметили, что связь эта начала осуществляться через Константинополь, поскольку он в определенных чертах подражал Иерусалиму. Но Константинополь строился не только "во образ" Иерусалима, но прежде всего - "во образ" Рима как традиционной столицы империи. Отсюда Константинополь - это "новый", или "второй Рим". Отсюда впоследствии и представление о Москве как о "третьем Риме". В нашу задачу не входит исследование генеалогии этого представления. Но мы должны констатировать, что благодаря подражанию Константинополю русские столицы искони приобретали двойное значение - как церковных (и в этом смысле святых) центров и как центров политических, державных. И в них создавались два "образа" - иерусалимский и римский, что вполне соответствовало двуединству духовной и плотской природ в человеке, двуединству церковной и государственной власти в христианском человеческом обществе. В этой связи интересно, что в православном Киеве, в его Святой Софии, как одном из самых ярких образов "второго Рима" - Константинополя, помещены изображения, призванные подчеркнуть преемственную связь Киева с первым и вторым Римами как имперскими столицами. Таковы фрески "Борьба ряженых", "Скоморохи", "Грифон" и особенно большая фреска "Ипподром", созданная не столько для изображения княгини Ольги во время ее пребывания в Царьграде, сколько для показа одного из самых популярных зрелищ "второго Рима" [11].