Религия неосуществима без молитвы; молитва же есть непосредственное единение с Богом. Подобно этому всякое таинство есть непосредственное восприятие человеком благодати Божией, и священник, совершающий таинство, является именно тем посредником, который содействует непосредственному единению человека с Богом. Каждое непосредственное восприятие человеком благодати Божией есть событие в истории его духа и его религиозного опыта; и в этом ничего не меняется, если один человек поможет другому пережить это событие - будь то горящим словом или деянием доброты, очевидности доказательством в лекции или боговдохновенной музыкой, написанием проникновенной иконы или отслуженной панихидой. Религиозный опыт человека строится его касаниями и восприятиями света Божия, осуществляющимися непосредственно.

Уже в повседневном общении людей мы наблюдаем действие закона "минимального сочетания". Закон этот состоит в том, что глубина и продуктивность человеческого общения выигрывают (ceteris paribus) от минимального сочетания людей: вдвоем и "с глазу на глаз" люди беседуют и общаются так, как это им не удастся в присутствии третьего лица или вообще "на людях". Присутствие других расщепляет внимание, отвлекает восприятие, внушает целый ряд резерваций, вызывает недоговоренности, нарушает цельность и уменьшает подлинность общения; а иногда и прямо снижает уровень. Напротив, минимальное сочетание в обращении ("с глазу на глаз") способствует введению внимания в единое русло, содействует неразвлеченности и сосредоточенности, облегчает вчувствование в душу собеседника, которое может и должно быть доведено до художественного отождествления с ним и, может быть, даже до того своеобразного "ясновидения" в общении, которое дает сталь несравненное утешение и удовлетворение. Каждое умаление этой неразвлеченности и этого отождествления умаляет цельность, глубину и подлинность общения. Поэтому при построении обычного человеческого общения бывает целесообразно и продуктивно вводить в общение новые лица только тогда, когда культура минимального сочетания дала свои плоды и закрепила - как взаимное восприятие, так и высокий уровень общения.

Если так обстоит в обычном общении людей, то не трудно понять, какое значение приобретает уединенно-непосредственное обращение к Богу в молитве. Возможность изъять себя аз общения с людьми и сосредоточиться в обращении к Богу, "молиться Отцу", "Который втайне" (Мтф. 6. 6), издавна влекла людей в монастыри и к отшельнической жизни, ибо такая жизнь, сохраняя за верующим все преимущества незаграхдающего посредничества, давала ему возможность неограниченного погружения в непосредственное общение с Богом. То, чего добивались благочестивые монахи и отшельники-пустынножители, - уединенного и, по возможности, непрерывного единения с Богом, - позволяло им утвердиться в непосредственном созерцании Его и возжечь в себе огонь Его присутствия. Они утверждали себя в Боге; - не "себя" мнимого, поверхостного, расчлененного, но себя действительного, цельного, не двоящегося и не множащегося в "копировании копий" и в "отражениях отражений". Она утверждали Бога в себе - не чужую или свою "фантасму", заграждающую и распадающуюся в отражении чужих отражений, но Единого, Сущего, Самого, Созерцаемого в непосредственном обращении. Они предпочитали всякому земному счастью - блаженство быть "с Богом наедине" и созерцать Его непосредственно. Они осуществляли в религиозном опыте "закон минимального сочетания" и, как известно, это вознаграждало их сторицей. Они дерзали строить свой религиозный опыт не на беспомощной просьбе - "научи меня, человек!', но на беззаветной молитве - "откройся мне, Боже!" Они верили, что "стучащему отворят" (Мтф. 7. 7), и вера их оправдывалась. Таково значение непосредственного обращения к Богу в религии.

9. О религиозном методе

Каждый религиозный человек должен быть готов к тому, что ему однажды будет предложен вопрос: "Что привело тебя к вере? Какие основания имеет она? Как ты увидел то, что видишь в Боге? И что следует сделать мне, вопрошающему, чтобы увидеть и удостовериться подобно тебе?". В прежние времена эти вопросы предлагались религиозным учителям, жрецам, пророкам и священникам; и они давали ответ в поучениях и проповедях. Тогда большинство людей веровало; и спор шел преимущественно между людьми разных вер. Эти времена прошли. Ныне множество людей совсем разучилось веровать; вопросы эти задаются каждому верующему и каждый верующий должен быть готов к ответу на них- А вопрошают они именно о религиозном методе (Ответу на этот вопрос посвящено все православное "Добротолюбие". см. русский перевод Епископа Феофана Затворника. Т. I, II, III, IV, V. Издание Московской Синодальной Типографии). .

Слово "метод" взято из греческого языка. "????" означает по-гречески путь, в переносном смысле способ, средство; в дательном падеже "???? " это слово употребляется для выражения правильного, надлежащего пути ("идти верным путем''); в связи с предлогом "???", который указывает в данном случае на цель и на сообразность, возникает слово "??????? " "путь вслед за чем", в переносном смысле "способ исследования", исследование, наука.

Когда я говорю о "религиозном методе", то я имею в виду не исследование о религии, а религиозное следование человека к Богу. Вопрос, который ставит неверующий, имеет, согласно этому, такой смысл: "где путь, ведущий к Богу? что мне делать, чтобы увидеть Его и уверовать в Него?" - Я имею в виду, следовательно, не научную лабораторию, а жизненное делание, - внутреннее (душевно-духовное) и внешнее (дела и поступки); я разумею не абстрактную систему понятий, суждений и норм, а конкретные духовные усилия живого человека, идущего верно воспринять религиозный Предмет и вступить с ним в единение.

Строго говоря, весь смысл религиозного "научения" состоит именно в указании этого верного пути к Богу. И более того: основной смысл всякого церковного богослужения состоит именно в конкретном осуществлении этого пути, - как верного, церковью обретенного и верующим прелагаемого "метода" к Богу. Богослужение осуществляет этот путь и тем научает ему.

Это означает, что проблема "религиозного метода" имеет для всякой религии основное .центральное значение: религиозное учение наставляет людей в методе и человеческая религиозность состоит в осуществлении этого пути. Смысл веры, молитвы, созерцательных медитаций, очистительных обрядов и аскеза, богослужения и таинств, сердечного умиления и покаяния, добрых дел и подвигов - в том, что это есть путь, ведущий к Богу и к единению с Ним: это есть религиозный метод. Нет зрелой религии, которая не учила бы методу. И в то же время мы знаем религию, которая учит только методу и хранит полное догматическое молчание о религиозном Предмете: ибо весь "метод" ее состоит в очистительном уходе от неистинных предметов, содержаний и состояний (Будда); а то, что испытывает и узрит очистившаяся душа, она испытает и узрит сама.

И вот, каждый религиозный человек должен быть готов к ответу на вопрос о религиозном методе. Ибо религиозность есть не только "иррациональное" состояние души, о коем человеку "полагается" не знать, немотствовать; и не только духовная заряженность бессознательного, которая возникла "сама собой", "неизвестно как" и не знает своего происхождения и своего пути. Тем более религиозность не есть смутное и наивное пребывание в "настроениях", которые непроизвольно "проходят" и "уходят", слегка "утешают" и "успокаивают", но органически и определяюще не входят в жизнь; - "что-то дают" и к чему не обязывают. Настоящая, действительная религиозность никогда не имела такого вида: ни у китайцев, ни у индусов, ни у арабов, ни в христианскую эпоху. Настоящая религиозность всегда была "духовной жаждой", исканием, очистительным деланием, усилием (Добротолюбие), духовным "паломничеством", активным "путе-шествием"; и, наконец, - целостным и гармоническим воспламенением человеческой души. Отнесение религиозности всецело к "бессознательны", "иррациональным" состояниям верно только для оргиастических "религий" (экстаз), и далее, для позднейших времен, для эпохи отщепившегося рассудка, столь охотно принимаемого людьми за "ум" и "разум". От этой эпохи "просвещения", наблюдаемой в жизни многих народов, остается обычно целый ряд предрассудков, искажающих человеческое представление о религии. Вот некоторые из них: "сознание дает достоверность, тогда как все бессознательное недостоверно"; "ум есть начало активное, а созерцание и чувство пассивны"; "религия не выдерживает света разума и не имеет никаких доказательств"; религиозность существует для наивных, темных и глупых людей"; " "кто дорожит своей верой, тому лучше не думать и не говорить о ней"; "основа религии - слепое доверие к авторитету" и т.д.

Все эти предрассудки свидетельствуют о религиозном упадке и об утрате людьми и народами духовной цельности. В такие эпохи сознание отрывается от бессознательного и от драгоценных духовных источников, объявляет себя самостоятельным "разумом", впадает в мертвую, формальную рассудочность и начинает судить, осуждать и отвергать ту "иррациональную" духовность, которая, в сущности говоря, дает всей человеческой жизни смысл, открывая людям доступ к Богу. Такие эпохи "просвещения" обычно ведут к безбожию и к глубоким духовным кризисам. Тогда на всех верующих ложится обязанность: встать за свою веру, найти ее источники и основания, и рассказать о них неверующим: точно, показательно и научительно.

Все основатели великих религий понимали это призвание свое с самого начала и проповедь их имела не догматический, а "методический характер: они говорили людям не о том, "что есть в потустороннем мире" и какова связь между "потусторонним" и "посюсторонним", но преимущественно или даже исключительно о том, как человеку прийти к Богу, как узреть Бога и как осуществить на земле закон Его совершенства. Великие религии начинали не с метафизики и не с догмата, а с учения о пути (о "методе"). Ибо основоположники их понимали, что один миг автономно-предметного Бога-созерцания важнее и драгоценнее в жизни и в религии каждого человека, чем долгие годы гетерономно-опосредствованного, хотя бы и утонченного умствования о преподанных, но самостоятельно не узренных содержаниях. Религия есть прежде всего путь к Богу; вслед за тем - единение с Богом и новая жизнь; и лишь в конце концов - учение о Боге (догматическое богословие и космологическая метафизика). Есть богословские трактаты, весьма логично развивающие свое догматическое учение, но совершенно чуждые и пути, и единению; и наоборот, есть книги великого религиозного научения, рассказывающие о пути и ведущие к единению, но не занимающееся догматикой.

Итак, религия есть прежде всего путь к Богу, а религиозная проповедь есть научение этому пути. Для христианина это должно бы быть ясным и бесспорным. ибо в этом смысл таинственных и дивных слов Христа, сказанных им на Тайной Вечери: "Я есмь путь и истина, и жизнь: никто не приходит к Отцу, как только через меня"... (Ев, от Иоанна. 14. 6.). Христос есть для христианина религиозный путь, ведущий его к истине и обновляющий его жизнь. И если жизнь христианского человечества за два тысячелетия не обновилась, и если христианская истина им утрачена, то он должен вернуться и начать с пути

Что же есть "религиозный путь" и как надлежит понимать его?