Тем более мирским людям, жительствующим без послушания, если они от одного чтения таких книг понудятся на молитву, предстоит опасность впадения в какую-либо прелесть, приключающуюся начинающим самочинно подвиг этой молитвы. Эту молитву святые назвали художеством художеств: кто ж может научиться ей без художника, то есть без искусного наставника? Эта молитва есть духовный меч, дарованный от Бога, на заклание врага наших душ. Молитва эта просияла как солнце только среди иноков, особенно в странах Египетских, также в странах Иерусалимских, в горе Синайской и Нитрийской, во многих местах Палестины, и на иных многих местах, но не повсюду, как явствует из жития святого Григория Синаита. Он обошел всю Святую (Афонскую) Гору и, сделав тщательное разыскание делателей этой молитвы, не нашел в ней ни одного, который бы имел хотя малое понятие об этой молитве [704]. Отсюда явствует: если в таком святом месте преподобный Григорий не нашел ни одного делателя молитвы, то и во многих местах делание этой молитвы было не известно между иноками. А где и занимались им, где она просиявала между иноками подобно солнцу, там хранилось делание этой молитвы, как великая и неизреченная тайна, известная лишь Богу и ее делателям. Мирскому народу делание этой молитвы было вполне неизвестно. Но ныне, по напечатании Отеческих книг, узнают о нем не только иноки, но и все христиане. По поводу этого боюсь и трепещу, чтоб по вышесказанной причине, то есть за самочинное вступление в подвиг этой молитвы, без наставника, таковые самочинники не подверглись прелести, от которой Христос Спаситель да избавит Своей благодатию всех, хотящих спастись" [705].

Признаем обязанностью своей изложить здесь, по мере скудного разумения нашего и скудной опытности, учение святых Отцов о художественном возделании молитвы Иисусовой, с ясным обозначением, какой образ упражнения молитвою и какого вида умная и сердечная молитва приличествует всем без исключения христианам и новоначальным инокам, и какой образ делания свойствен преуспевшим, возведенным в преуспеяние Божиим благоволением и Божиею благодатию.

Без всякого сомнения первое место между всеми способами должно дать способу, предлагаемому святым Иоанном Лествичником, как особенно удобному, вполне безопасному, нужному, даже необходимому для действительности молитвы, приличествующему всем благочестиво жительствующим и ищущим спасения христианам, и мирянам и инокам. Великий наставник иночествующих дважды говорит об этом способе в своей "Лествице", возводящей от земли на небо: в "Слове о послушании" и в "Слове о молитве". Уже то, что он излагает свой способ в изложении учения о послушании общежительных иноков, с очевидностию показывает, что этот способ назначается и для новоначальных иноков. Предложение способа повторяется в отдельном, пространном учении о молитве, после наставления для безмолвников, следовательно, повторяется для преуспевших иноков: это показывает с очевидностию, что способ очень хорош и для безмолвников, и для преуспевших иноков. Повторяем: величайшее достоинство способа заключается в том, что он, при всей удовлетворительности своей, вполне безопасен. - В "Слове о молитве" святой Иоанн Лествичник говорит: "Подвизайся возвращать, точнее, заключать мысль в словах молитвы. Если по причине младенчественности она изнеможет и уклонится, опять введи ее. Свойственна уму нестоятельность. Может же установить его Тот, Кто уставляет все. Если стяжешь это делание и постоянно будешь держаться его, то придет Определяющий в тебе границы морю твоему и скажет ему при молитве твоей: до сего дойдеши и не прейдеши [706]. Невозможно связывать дух, но где присутствует Создатель этого духа, там все покоряется Ему [707]. Начало молитвы - помыслы, отгоняемые молитвою при самом их начале; середина - когда ум пребывает в одних словах, произносимых гласно или умом, конец - восхищение ума к Богу" [708]. В "Слове о послушании" святой Иоанн говорит: "Борись с мыслию непрестанно, возвращая ее к себе, когда она улетает: Бог не требует от послушников молитвы непарительной. Не скорби, будучи окрадаем, но благодушествуй, постоянно возвращая ум к самому себе" [709]. Здесь преподан способ внимательно молиться, молиться и гласно, и одним умом. Во внимательной молитве не может не принять участия сердце, как сказал преподобный Марк. "Ум, молящийся без развлечения, утесняет сердце" [710]. Таким образом, кто будет молиться по способу, предложенному святым Иоанном Лествичником, тот будет молиться и устами, и умом, и сердцем; тот, преуспев в молитве, стяжет умную и сердечную молитву, привлечет в себя Божественную благодать, как видно из приведенных слов великого наставника иноков. Чего желать более? нечего. При таком образе упражнения молитвою какая может быть прелесть? лишь одно увлечение в рассеянность: погрешность, вполне явная, в новоначальных неизбежная, способная к немедленному уврачеванию чрез возвращение мысли в слова, уничтожаемая милостию и помощию Божиею в свое время, при постоянном подвиге. - Спросят: неужели такой великий Отец, живший в то время, когда умное делание процветало, ничего не говорит о молитве, совершаемой умом в сердце? Говорит, но так прикрыто, что одни знакомые опытно с деланием молитвы могут понять, о чем говорится. Так поступил Святой, будучи руководим духовною мудростию, с которою написана вся книга его. Изложив о молитве самое верное и удовлетворительное учение, могущее возвести делателя в благодатное состояние, Лествичник выразился приточно [притчами. - Ред.] о том, что совершается по осенении молитвенного подвига благодатию. "Иное, - сказал он, - обращаться часто к сердцу, а иное - быть по уму епископом сердца, князем и архиереем, приносящим Христу словесные жертвы" [711]. Иное - молиться со вниманием, при участии сердца, иное - нисходить умом в сердечный храм и оттуда приносить таинственную молитву, исполненную силы и благодати Божественных. Второе происходит от первого. Внимание ума при молитве привлекает сердце к сочувствию; при усилении внимания, сочувствие сердца уму обращается в соединение сердца с умом; наконец, при внимании, усвоившемся молитве, ум нисходит в сердце для глубочайшего молитвенного священнослужения. Все это совершается под водительством благодати Божией, по ее благоволению и усмотрению. Стремление ко второму прежде стяжания первого не только бесполезно, но может быть причиною величайшего вреда; для отвращения этого вреда прикрыто молитвенное таинство от любопытства и легкомыслия в книге, назначенной для общего употребления монашествующих. В те блаженные времена, при обилии живых сосудов благодати, могли прибегать к совету их при всех особенных случаях нуждавшиеся в совете.

Между Раифскими иноками, для которых написана блаженным Иоанном "Лествица", процветала умная молитва под руководством опытного, духовного наставления. Об этом святой писатель опять выражается приточно и прикровенно [таинственно. - Ред.] в "Слове к пастырю". Выражается он так: "

Если же младенцы крайне голы и немощны, то необходимо нам поднять их на рамена [плечи. - Ред.], и возносить на раменах, доколе они не пройдут чрез дверь входа; точно знаю: обычно там быть всевозможной тесноте и давке. Почему и сказал некто об этой тесноте: сие труд есть предо мною, дондеже вниду во святило Божие [712], - и труд простирается только до вшествия" [713]. "Желающий видеть Господа внутри себя старается очистить сердце свое непрестанною памятию Божиею. Мысленная страна чистого душою - внутри его. Солнце, сияющее в ней - свет Святой Троицы. Воздух, которым дышат жители ее, Всесвятой Дух. Жизнь, радость и веселие этой страны - Христос, Свет от Света - Отца, это - Иерусалим и Царство Божие, сокровенное внутри нас, по слову Господа [714]. Эта страна - облак славы Божией: одни чистые сердцем войдут в нее, чтоб увидеть лицо своего Владыки и чтоб озарились умы их лучом света Его [715]. Постарайся войти в клеть, которая внутри тебя, и увидишь клеть небесную. Та и другая - одно: одним входом вступишь в обе. Лествица к Царству Небесному - внутри тебя: она устроена таинственно в душе твоей. Погрузи себя в себя от греха и найдешь там ступени, которыми возможешь взойти на небо" [716]. Вводил учеников своих в святилище сердечной благодатной молитвы и в состояния, производимые ею, преподобный Варсонофий, инок, достигший высшей степени духовного преуспеяния. Между наставлениями его читаем и следующее, данное некоторому безмолвнику, состоявшему под его руководством: "

Тогда - когда? Когда придет Господь наш, этот великий Архиерей, приносящий и приемлющий Бескровную Жертву; когда, во имя Его, хромой, сидящий у красных ворот, сподобится услышать радостный глас: востани и ходи [718]. Хромой входит тогда в святилище, ходя и скача, и хваля Бога. Тогда прекращается сон нерадения и невежества, тогда отъемлется дремание уныния и лености от веждей [ресниц - Ред.], тогда пять мудрых дев вжигают светильники свои [719] и ликуют с женихом в святом чертоге, воспевая согласно, безмолвно: Вкусите и видите, яко благ Господь: блажен муж, иже уповает Нань [720], - тогда прекращаются и брани, и осквернения, и движения, тогда водворяется святой мир Святой Троицы, печатлеется сокровище и пребывает некрадомым. Помолись, чтоб уразуметь и достигнуть, и возрадоваться о Христе Иисусе Господе нашем" [721]. Внушается величайшее благоговение к молитвенному сердечному священнодействию величественным изображением его, сделанным Отцами. Это благоговение и самое благоразумие требует от нас, чтоб мы отреклись от преждевременного, самочинного, гордостного, безрассудного усилия войти в таинственное святилище. И благоговение, и благоразумие учат нас пребывать внимательною молитвою, молитвою покаяния, при дверях храма.

Внимание и сокрушение духа - вот та клеть, которая дана в пристанище кающимся грешникам. Она - преддверие святилища. В ней будем укрываться и заключаться от греха. Да соберутся в эту Вифезду все, страждущие нравственною хромотою, все прокаженные, все слепые и сухие, - словом, все недугующие грехом, чающие движения воды [722] - действия милости и благодати Божией. Сам и Един Господь, в известное Ему время, дарует исцеление и вход во святилище, единственно по Своему непостижимому благоволению. Аз вем, ихже избрах [723], говорит Спаситель. Не вы Мене избрасте, говорит Он избранным Своим, но Аз избрах вас и положих вас, да вы идете и плод принесете, да, егоже просите от Отца во имя Мое, даст вам [724].

Весьма хорош способ обучения Иисусовой молитве, предлагаемый священноиноком Дорофеем, российским подвижником и аскетическим писателем. "Кто молится устами, - говорит священноинок, - а о душе небрежет и сердца не хранит, такой человек молится воздуху, а не Богу, и всуе трудится, потому что Бог внимает уму и усердию, а не многоречию. Молиться должно от всего усердия своего: от души, и ума, и сердца своего, со страхом Божиим, от всей крепости своей. Умная молитва не попускает входить во внутреннюю клеть ни парению, ни скверным помыслам. Хочешь ли научиться деланию умной и сердечной молитвы? Я научу тебя. Внимай прилежно и разумно, послушай меня, любимый мой. Сначала должно тебе творить молитву Иисусову голосом, то есть устами, языком и речью, вслух себе одному. Когда насытятся уста, язык и чувства молитвою, произносимою гласно, тогда гласная молитва прекращается и начинает она произноситься шепотом. После этого должно поучаться умом, приницать и прилежать всегда к гортанному почувению [слышанию. Ред.]. Тогда умная и сердечная молитва начнет манием [725], самовластно, непрестанно воздвизаться, обноситься и действовать, на всякое время, при всяком деле, на всяком месте" [726].

Блаженный старец, иеромонах Серафим Саровский, завещает новоначальному, по прежде существовавшему общему обычаю в Саровской пустыне, творить непрестанно молитву: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного. "При молитве, - наставляет старец, - внимай себе, то есть собирай ум и соединяй его с душою. Сначала, день, два и более, твори эту молитву одним умом, раздельно, внимая каждому слову особо. Когда Господь согреет сердце твое теплотою благодати Своей и соединит тебя во един дух, тогда потечет в тебе эта молитва непрестанно и всегда будет с тобою, наслаждая и питая тебя [727]. Это-то и значат слова, сказанные пророком Исаией: роса бо, яже от Тебе изцеление им есть [728]. Когда же будешь содержать в себе эту пищу душевную, то есть беседу с Господом, то зачем ходить по келлиям братий, хотя кем и будешь призываем? Истинно сказываю тебе, что празднословие есть и празднолюбие. Если себя не понимаешь, то можешь ли рассуждать о чем и учить других? Молчи, непрестанно молчи; помни всегда присутствие Бога и имя Его. Ни с кем не вступай в разговор, но вместе и остерегайся осуждать разговаривающих и смеющихся. Будь в этом случае глух и нем. Что бы о тебе ни говорили, все пропускай мимо ушей. В пример себе можешь взять Стефана Нового, которого молитва была непрестанна, нрав кроток, уста молчаливы, сердце смиренно, дух умилен, тело с душою чисто, девство непорочно, нищета истинная и нестяжание пустынническое; послушание его было безропотливое, делание - терпеливо, труд - усерден. Сидя за трапезой, не смотри и не осуждай, сколько кто ест, но внимай себе, питая душу молитвою" [729]. Старец, дав такое наставление новоначальному иноку, проводящему деятельную жизнь в монастырских трудах, и преподав ему упражнение молитвою, приличествующей деятельному, воспрещает преждевременное безрассудное стремление к жительству умозрительному и к соответствующей этому жительству молитве. "Всякому, - говорит он, - желающему проходить жизнь духовную, должно начинать с деятельной жизни, а потом уже переходить к умозрительной, потому что без деятельной жизни в умозрительную прийти невозможно. Деятельная жизнь служит к очищению нас от греховных страстей и возводит нас на степень деятельного совершенства, а тем самым пролагает нам путь к умозрительной жизни. К ней могут приступать только очистившиеся от страстей и стяжавшие полное обучение в деятельной жизни, как это можно видеть из слов Священного Писания: Блажени чистии сердцем: яко тии Бога узрят [730], и из слов святого Григория Богослова: к умозрению могут приступать только совершеннейшие по своей опытности (в деятельной жизни). К умозрительной жизни должно приступать со страхом и трепетом, с сокрушением сердца и смирением, со многим испытанием святых Писаний и под руководством искусного старца, если такового можно найти, а не с дерзостию и самочинием. Дерзостный и презорливый [гордый. - Ред.], по словам Григория Синаита, не по достоинству своему взыскав (высокого духовного состояния), с кичением усиливается достигнуть его преждевременно. И опять: если кто мечтает по мнению своему достигнуть высокого состояния, и стяжал желание сатанинское, а не истинное, того диавол уловляет своими мрежами [сетями. - Ред.], как слугу своего" [731]. Предостерегая таким образом от гордостного стремления к высоким молитвенным состояниям, старец настаивает, можно сказать, на необходимости для всех вообще иноков, никак не исключая и самых новоначальных послушников, во внимательной жизни и в непрестанной молитве. Замечено, что, по большей части, то направление, которое примется при вступлении в монастырь, остается господствующим в иноке на всю его жизнь. "Благодатные дарования, - утверждает Серафим, - получают только те, которые имеют внутреннее делание и бдят о душах своих [732]. Истинно решившиеся служить Богу должны упражняться в памяти Божией и непрестанной молитве ко Господу Иисусу Христу, говоря умом: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного. Таковым упражнением, при охранении себя от рассеянности и при соблюдении мира совести, можно приблизиться к Богу и соединиться с Ним. Иначе как непрестанною молитвою, по словам святого Исаака Сирского, приблизиться к Богу мы не можем" [733]. Монахам и послушникам, произволяющим заниматься молитвою Иисусовою, для удобнейшего избежания рассеянности и пребывания во внимании Серафим советует стоять в церкви, при молитвословиях, с закрытыми глазами, и открывать их только тогда, когда будут отягощать сон и дремание. Тогда советует он устремлять взоры к святым иконам, что также охраняет от рассеянности и возбуждает к молитве [734]. Новоначальный с особенным удобством приучается к молитве Иисусовой на продолжительных монастырских молитвословиях. Присутствуя на них, к чему бесплодно и душевредно скитаться мыслями повсюду? а этого невозможно избежать, если ум не будет привязан к чему-либо. Займись молитвою Иисусовою: она удержит ум от скитания, ты сделаешься гораздо сосредоточеннее, глубже, гораздо лучше будешь внимать чтению и песнопениям церковным, вместе неприметным образом и постепенно обучишься умной молитве.

Вообще проводящему внимательную жизнь не должно смотреть ни на что пристально и не слушать ничего с особенным тщанием, но видеть, как бы не видя, и слышать мимоходно, чтоб память и сила внимания были всегда свободными, чуждыми впечатлений мира, способными и готовыми к приятию впечатлений Божественных.

Очевидно, что способы, предложенные священноиноком Дорофеем и старцем Серафимом, тождественны со способом, предложенным святым Иоанном Лествичником. Но святой Иоанн изложил свой способ с особенною ясностию и определенностию.

Этот способ не может быть устранен: устранение его из молитвы было бы устранением из нее внимания, а без внимания молитва - не молитва. Она мертва! она - бесполезное, душевредное, оскорбительное для Бога пустословие! Внимательно молящийся непременно молится более или менее этим способом. Если внимание умножится и усилится при молитве, непременно явится образ моления, предлагаемый Божественным Иоанном. "Проси плачем, - говорит он, - ищи послушанием, толцы долготерпением: так просяй приемлет, и ищай обретает, и толкущему отверзется" [736].

Опыт не замедлил показать, что при употреблении способа, в особенности сначала, должно произносить слова с крайнею неспешностию, чтоб ум успевал вмещаться в слова, как в формы; этого нельзя достигнуть при поспешном чтении. Способ святого Иоанна весьма удобен и при упражнении молитвою Иисусовою, и при келейном чтении молитвословий, даже при чтении Писания и Отеческих книг. Приучаться к нему должно, как бы читая по складам - с такой неспешностию. Приучившийся к этому способу стяжал молитву устную, умную и сердечную, свойственную всякому, проводящему деятельную жизнь. Святейший Каллист, патриарх Константинопольский, так рассуждает о молитве: "Непрестанная молитва состоит в непрестанном призывании имени Божия. Беседует ли кто, сидит ли, ходит, делает ли что, ест ли, или занимается чем другим, должен во всякое время и на всяком месте призывать имя Божие, по завещанию Писания: Непрестанно молитеся [737]. Таким образом уничтожаются покушения на нас врага. Молиться должно сердцем, молиться должно и устами, когда мы одни. Если же кто находится на торжище, или в обществе с другими, тот не должен молиться устами, но одною мыслию. Должно наблюдать за зрением и всегда смотреть вниз для охранения себя от развлечения и от сетей врага. Совершенство молитвы заключается в том, когда она произносится к Богу без уклонения ума в развлечение, когда все мысли и чувствования человека собираются во единое моление. Молитва и псалмопение должны совершаться не только умом, но и устами, как говорит пророк Давид: Господи, устне мои отверзеши, и уста моя возвестят хвалу Твою [738]. И Апостол, показывая, что требуются и уста, сказал: Приносим жертву хваления выну Богу, сиречь плод устен исповедающихся имени Его [739]". Преподобный Варсонофий Великий священноиноку, спросившему его о том, как должно молиться, отвечал: "Должно несколько упражняться в псалмопении, несколько молиться изустно; нужно время и на то, чтоб испытывать и блюсти свои помыслы. У кого на обед много разных снедей, тот ест много и с услаждением, а кто каждый день употребляет одну и ту же пищу, тот не только вкушает ее без услаждения, но иногда, может быть, чувствует и отвращение от нее. Так бывает и в нашем состоянии. В псалмопении и молитве устной не связывай себя, но делай сколько Господь даст тебе. Не оставляй также чтения и внутренней молитвы. Несколько того, несколько другого - и так проведешь день, угождая Богу. Совершенные Отцы наши не имели определенного правила, но в течение целого дня исполняли свое правило: несколько упражнялись в псалмопении, несколько читали изустно молитвы, несколько испытывали помыслы, мало, но заботились и о пище; все же это делали со страхом Божиим" [740]. Так рассуждал и наставлял брата преподобный Отец, бывший в великом молитвенном преуспеянии. Опыт научит всякого упражняющегося в молитве, что произнесение несколько вслух молитвы Иисусовой, и вообще всех молитвословий, очень способствует к удержанию ума от расхищения развлечением. При усиленном вражеском нападении, когда ощутится ослабление произволения и омрачение ума, необходима гласная молитва. Внимательная гласная молитва есть вместе и умная, и сердечная.

Убогим словом нашим мы не уклоняем и не устраняем возлюбленных отцов и братий наших от молитвенного, возвышенного преуспеяния; напротив того, всеусердно желаем им его. Да будут все иноки подобны Ангелам и Архангелам, которые не имеют покоя день и ночь от возбуждающей их Божественной любви и по причине ее непрестанно и ненасытно насыщаются славословием Бога. Именно для того, чтоб получено было неизреченное богатство сердечной молитвы в свое время, дается предостережение от действования преждевременного, ошибочного, дерзостного.