Видя и слыша это демонское смятение и против себя восстание, святой уже отчаивался в самой своей жизни, ибо видел ясно, как бросали в него стрелы и камни. Но премилосердный Бог сохранил верного Своего раба невредимым от злодейства диавольского.

— Впрочем, выйду, — сказал сам себе святой Петр, — и посмотрю, кто восстает на меня, смиренного и бессильного, с таким бешенством.

Вышел святой и увидел, что бесчисленное множество бесов окружило его пещеру. Бесы же устремились на него с дикими воплями, свирепо взирали на него и готовы были поглотить его живого, а пещеру разрушить до основания. Тогда святой, возведши на небо душевные и телесные свои очи, громогласно возопил:

— Пресвятая Богородице! Помоги рабу Твоему!

Демоны, услышав страшное для них, вожделеннейшее же нам, имя Пресвятой Богородицы, тотчас сделались невидимы, а святой, возблагодарив Пренепорочную, снова начал подвизаться подвигом добрым, от глубины души прося Христа Господа не оставить его, грешного и недостойного раба, на поругание диаволу.

Прошло не более пятидесяти дней, и демоны снова восстали против святого, вооружившись теперь уже другим образом. Они собрали всех зверей, обитавших в горе, змей и гадов и сами, приняв вид гадов и змей, явились к его пещере и устремились на него с остервенением. Одни из них наводили страх ужасным своим свистом и шипением, другие ползали при ногах его, те старались уязвить его, устремляясь на самое лицо, а эти, зияя своей пастью, покушались поглотить его живого. Зрелище было ужасное! Но святой Петр знамением честного креста и именем Господа Иисуса и Пресвятой Владычицы Богородицы уничтожил всю силу бесовскую, как паутину.

Впрочем, демон всегда злобен, лукав, хитер и бесстыден. Испытав поражение от святых, он не оставляет своей злобы против них и не прекращает брани. После нескольких поражений, кроме сказанных, он чрез год после поселения святого на Афоне изобрел новое средство к низложению великого сего подвижника, и средство самое хитрое, — а потому тем горше посрамился в своих злоухищрениях. Окаянный демон, приняв на себя вид одного из слуг святого Петра, явился в пещеру его и с крайним бесстыдством стал обнимать и лобзать своего господина, потом сел и начал прикрытую самой ловкой и бесстыдной лестью беседу, сопровождая ее даже слезами.

— От многих слышали мы, господин мой, честь моя и свет мой, — говорил бес плачевным тоном, — что варвары и безбожники, схватив тебя на войне, увели пленным в крепость самарскую и, оковав тяжкими железами, окаянные, заключили там в самой гнусной и смрадной темнице. Поверь, скорби нашей об этом твоем заключении я не могу и выразить. Но вот скоро Бог благоволил и утешить нас в нашей скорби, и возвеселить сердца наши неизглаголанной радостью. Вдруг мы слышим, что Он, Всеблагий, по молитвам и предстательству преблаженного Николая, извел тебя из той гнусной темницы и под Своим руководством привел в древний Рим. Слыша такие благие вести, мы от радости, кажется, не чаяли в себе и души, и все, кто ни есть в славном твоем доме, а особенно я, верный твой раб, возжигались пламенным желанием видеть нашими глазами любезное, ангельское твое лицо и насладиться мудрейшей и сладчайшей твоей беседой. Но Богу снова было угодно повергнуть нас в глубокую печаль и неутешный плач о лишении тебя: нам неизвестно было, куда ты скрылся из Рима. Посему, желая найти тебя, мы ходили по многим крепостям, селениям и пустынным местам. Когда же не могли не только найти тебя, но даже и слышать, что с тобой делается, — начали усердно просить великого чудотворца Николая, молясь ему так: «Пресвятый Николае! Ты много уже благодеяний оказал миру, да и теперь не перестаешь оказывать их; ты и возлюбленного нашего господина освободил от горького того плена: вонми же нашему молению, яви нам его, — смиренно просим тебя». Святой Николай, теплый помощник всем, с верой призывающим имя его, не презрел нас, недостойных, и скоро открыл нам тебя, сокровенное и многоценное наше сокровище, — и вот я, любящий тебя сильнее всех твоих рабов, предварил их и пришел к тебе, господину моему. Само собою ясно, что теперь тебе, господин мой, ничего другого не остается делать, как принять на себя труд отправиться со мною в наш славный дом и явлением своим в кругу домашних своих и друзей неизреченно обрадовать их. Послушав в этом деле меня, верного твоего раба, ты не меня послушаешь, а великого Николая, который открыл нам тебя. Сим и приснославимый Бог сугубо прославится. А о безмолвии не заботься: ты знаешь, и в нашем месте есть много монастырей, и внутри, и вне города, и даже немало мест отшельнических; можешь поместиться, где тебе угодно, — и там, уповаю на Бога, проведешь всю свою жизнь совершенно безмолвно. Впрочем, и сам ты посуди, и скажи мне истину по чистой совести: чем из двух более благоугождается Бог — принесением ли пользы многим душам человеческим или заботою всякого из нас о спасении одного себя? Если ты чрез сладчайшее твое учение спасешь и одну какую-нибудь душу, обольщенную диаволом, то дело твое далеко превзойдет труды не одного, а многих пустынных подвижников. Бог мне в том свидетель. Он Сам говорит чрез Пророка: аще изведеши честное от недостойнаго, яко уста Моя будеши (Иер. 15, 19). А ты сам знаешь, как много в нашем месте людей, преданных страстям, которые для обращения своего к истинному богопознанию от лести диавольской, после Бога, имеют нужду еще и в другом каком-либо наставнике. Значит, великая тебе от Бога будет награда, если ты этих обольщенных диаволом возвратишь от него к законному Владыке Богу. И нас, твоих рабов, для чего столько презираешь, удаляясь от нас и скрываясь в этих каменных расселинах? Итак, о чем еще думаешь? В чем недоумеваешь? Почему нейдешь с искренним и преданнейшим тебе рабом, который любит тебя от полноты души и есть благой твой советник?

Это и подобное сему говорил демон. Святой, не постигая сам причины внутренних своих волнений, во время бесстыдной демонской беседы начал смущаться и невольно чувствовал неприятный трепет сердца. Но иначе и быть не могло: при демонских явлениях человеку душа его всегда смущается; в присутствии же Ангела Божия она радуется и чувствует неизъяснимое удовольствие [151]. Находясь в этом принужденном состоянии, святой плакал и, орошая лицо свое слезами, говорил демону:

— Знай, человече, что в это место привел меня не Ангел, не человек, а Сам Бог и Пресвятая Богородица, и потому без воли Их я не могу выйти отсюда.

Демон, лишь только услышал пресвятое имя Божие и Пренепорочной, вдруг исчез, как призрак. Святой Петр не мог надивиться злоумышлению, коварству и дерзости демона и, от всей души возблагодарив Бога и Царицу Небесную, начал снова подвизаться со смирением и сокрушением сердца в молитве, воздержании и посте, так что достиг в меру истинной любви и чистоты ума. Расседался демон от злобы, зависти и неудач и не прекращал ухищрений своих против святого, стараясь всевозможным с его стороны образом сокрушить крепость его добродетели и силу его преданности Богу.

Спустя после помянутого искушения семь почти лет, сын тьмы, коварный и многокозненный демон, снова искусился низложить святого, преобразившись уже в Ангела света. Дерзко и нагло похитив не принадлежащий ему образ, демон явился во образе Ангела с обнаженным в руке мечом и, став близ отверстия пещеры святого, говорит ему:

— Петр, искренний служитель Христов! Изыди вне, выслушай от меня некие таинства Божии и душеполезные наставления.

Святой сказал на это демону: