Исповедники только этого и ждали. Задние ряды подались вперед. Несколько человек попадали на солею. Батюшка отступил на полшага, приказал успокоиться, и, на удивление быстро, наступила тишина. Люди замерли с напряженными лицами, некоторые вставали на цыпочки.

Батюшка прокашлялся и выдал довольно складный пассаж о кознях врага рода человеческого.

Рядом со мной стоял мужчина лет сорока в дорогой дубленке. Он слушал внимательно, как батюшка грозно говорил о том, что люди, принявшие налоговый номер, автоматически теряют благодать и с подключением к компьютеру по имени “зверь” становятся соучастниками творимого в мире беззакония.

— Вот ты, Машенька, — обратился он к соседке в норковой шубе, — Сергея ругаешь за то, что он теософией увлекся. А ведь то, что говорит батюшка, — чистый оккультизм. Как может компьютер победить Благодать Божию? Лучше бы этот “златоуст” шел в исихасты.

Соседка прижала палец к губам и что-то тихо ответила. Он усмехнулся и качнул головой.

— Стоило за такой мудростью ехать. Я, пожалуй, пойду покурю.

Он стал пробираться к выходу. Я посмотрел ему вслед и увидел своего старинного приятеля — бывшего Виктора, а ныне иеромонаха Иону. Когда-то мы ездили с ним в фольклорные экспедиции. Он увлекся пением по крюкам и собрал огромную фонотеку, записав поморов, старообрядцев Алтая, Сибири, Пермской и Вятской земель. Потом он стал неплохим живописцем. Десять лет назад ушел в монастырь и начал писать замечательные иконы.

Он благословил меня.

— Ты тоже не допускаешь к причастию тех, кто принял ИНН?

Он болезненно поморщился и ничего не ответил.

Иона был кротким, старательным и образованным монахом. У борцов с ИНН, конечно, были основания быть им недовольными. Так и оказалось. Иэнэнисты записали его в масоны и местный люд теперь обходил его стороной. Исповедников у него не оказалось и мне удалось не только исповедоваться, но и поговорить, вернее, пошептаться.

— Жену оставь в покое. Пусть приезжает. Поварится в этом котле, быстро поймет что к чему и вернется. Уверен, что она поймет, что вся эта борьба — дело душевредное. Чем больше наша братия борется с антихристом, тем меньше вспоминает о Христе. Врагу нужно наше внимание, даже негативное его устраивает. Мы негодуем, душа помрачается. Молиться не хочется, да уже и не можем. А ему только это и надо. Он лишает нас главного оружия. Листовок он не боится. Ему молитва страшна. Крест. Святое причастие. Покойное созерцание красоты Божией. А мы сами себя всего этого лишаем. Нам запрещено заглядывать в глубины сатанинские и изучать их. Какое нам дело до технологии прихода антихриста. Мы предупреждены о том, что он придет, и этого с нас довольно. Наше дело — молиться и надеяться на Господа. Этими страхами и поношением мы только оскорбляем своего Создателя. Нам нужно не пугать людей, а утешать, успокаивать и учить тому, как по-настоящему бороться с врагом. У нас грозное оружие. Сатана боится его. Так пусть он и боится. Он, а не мы.

Мы несколько раз на дню молимся “Да приидет Царствие Твое!” А оно придет известным способом. Господь сначала попустит приход антихриста. Но мы должны уповать на Бога.

А если мы не верим Господу, который попустил приход своего врага, то надо молиться иначе: “Да не приидет Царствие Твое”, потому что мы боимся и не хотим страдать. А хотим жить так, как живем. С советскими серпастыми и молоткастыми паспортами, хотим заботиться только о хлебе земном, а о небесном и слышать не хотим. Все это кощунственно и очень опасно. Но они не слышат никаких доводов. И это самое страшное. Если бы они уделяли Христу хотя бы половину того времени, которое посвящают антихристу... Я бы уже давно ушел. Но старец велел терпеть. Так что живу, яко во чреве китове, как и подобает Ионе.