Бог-то хочет всех учеников в любви соединить, Он говорит: «Заповедь новую даю вам» — не всем, только вам, потому что для большинства Евангелие есть закрытая книга. Спасутся очень немногие, большинство погибнет. И поэтому Господь обращается именно к ученикам: «Говорю вам, друзьям Моим», то есть тем, кто Богу друг, кто пошел за Ним, кто Его возлюбил. «Заповедь новую даю вам: да любите друг друга». Настоящая любовь возможна только между христианами. Тот же Тарас Бульба говорил: «Отец любит свое дитя, мать любит свое дитя, но и волк любит свое дитя, но это все не то, братья, это совсем все не то». А Сам Христос сказал: «Кто Матерь Моя? и кто братья мои?.. кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь». Поэтому подлинная любовь, настоящая, как и подлинное доброе дело возможны только во Христе — если мы захотим к Нему припасть, если захотим новой жизни, если мы действительно в это веруем, веруем Его слову.

Хотя помимо слов разве мало в жизни каждого из нас было чудес, разве нам нужны какие-то еще доказательства? Никакие доказательства обычно на людей не влияют. Мало что ли Господь мертвых воскрешал? Мало что ли с того света людей возвращалось, которые говорили, что есть загробная жизнь, что есть Страшный суд? Мало книг написано? Мало свидетелей, которые кровь свою дали, засвидетельствовали истину своей смертью? (На словах-то все хороши, а когда немножко начинают поджаривать, то многие меняют убеждения, потому что больно.)

Какие еще нужны доказательства? Доказательства — это только свидетельства твоего сердца. В этом-то и есть подвиг веры. Господь так и говорит: «Блаженны не видевшие и уверовавшие». То есть когда человек, не видя, уверовал, без внешнего влияния, насилия, вот это-то и ценно. Это и есть свидетельство сердца, его способность воспринять истину. Вот таких людей Господь Себе и избирает, а не теплохладных, как Он сказал однажды: «О, если бы ты был холоден или горяч!» Самое худшее — это ни то ни се, ни рыба ни мясо. Вот это самое ужасное, самое кошмарное, когда человеку дано все, а его сердце на это не отзывается, оно уже мертво.

Поэтому нужно нам все время обращаться к Подателю жизни, все время жизнь христианскую в себе возгревать молитвой, постом, чтением Писания, постоянным причащением и обязательно творением добра. Всякое оказание любви нашему ближнему: когда мы чем-то ему поможем, или посочувствуем, или потерпим то, что нам не нравится, — этим всем очень хорошо умягчается наше сердце. Богу неважно, каким подвигом мы подвизаемся, лишь бы мы подвизались и лишь бы каждый раз себя спрашивали: зачем я живу? для чего я это делаю? какую я ставлю цель? Не надо жить так, как люди вокруг живут, совершенно не отдавая себе отчета в том, что они делают: один только балдеж, постоянно какие-то мысли в голове, идеи, какая-то бессмыслица — сплошной кошмар или фильм ужасов. Человек мотается из стороны в сторону, то кричит, то плачет, то куда-то залезет не туда, всю свою жизнь искорежит, потом весь вывернутый наизнанку иногда прибивается к Церкви. Ну и дальше что, если он не способен вообще понять человеческую речь, не способен шевельнуть ни рукой, ни ногой, если он уже полностью расслаблен?

Да, был такой случай: расслабленного принесли и положили к ногам Христа, и Он, видя веру их, исцелил. Ну а нас кто будет приносить? Есть на земле такие люди, которые, молясь за нас, любя нас, вот так будут нас класть к ногам Христа, чтобы Он нас исцелил? Таких нет, мы с вами последние, после нас никого, пустыня. Поэтому нам надо скорей спасаться. Придет Господь — какими Он нас встретит? Соберет ли Он нас от четырех ветров или мы будем заняты своими мыслями, своими чувствами, какими-то еще очень важными на земле делами? Все важные на земле дела сгорят: и Лувр сгорит, и Прага сгорит, и галерея Уффицы, и египетские пирамиды, и вычислительные центры — все сгорит, все кончится, ничего этого не будет. Некая сущность этого, божественный отпечаток останется и в том мире, перейдет туда. То, что от Бога, неуничтожимо, оно вечно, потому что Бог вечен. А все остальное — материальное — рухнет, как ни трудись над ним, как ни реставрируй. Это только временно может глаз радовать. Поэтому жизнь этому посвящать, даже таким прекрасным вещам, не стоит. Нам нужно всю свою жизнь посвятить спасению бессмертной нашей души, которая есть высшая драгоценность.

Почему так часто, когда мы смотрим на себя, у нас возникает мерзкое чувство? Если взять бриллиант и испачкать в каком-то гудроне, то он не производит впечатления бриллианта, так, что-то черненькое. И цель жизни именно в том, чтобы это все отскрести — тогда и засияет. Потому что каждый из нас Богом создан, каждому из нас вера дана для чего? Чтобы это сияло, чтобы в гранях души нашей засиял свет Божественной красоты. Для этого Господь нас создал, и к этому каждый из нас призван. И если бы мы хотя на одну секунду увидели ту обитель, которая каждому из нас уготована на небесах, то, как один святой подвижник сказал, согласились бы тысячу лет стоять в яме, полной червями, чтобы они непрестанно грызли наше тело, лишь бы еще на один миг ощутить это блаженство. А нам оно уготовано в вечности, всегда. И мы этого лишаемся, потому что размениваем свое призвание. Будучи царскими детьми, мы довольствуемся свинской жизнью, рожками, которыми никак не можем насытить свое чрево.

Мы всё не хотим достигнуть божественной, благодатной жизни, мы всё себя жалеем, всё отвлекаемся, всё боимся немножко перетрудиться. Мы с детства так привыкли: привыкли считаться, очень внимательно, бдительно смотреть вокруг, кто что сделал да как бы нам не переработать. Хотя мы все разные и одному для спасения нужно это сделать, а другому — другое, и иногда даже в тысячу раз больше, потому что кому много дано, с того много спросится. Все то, что нам дано Богом — а ведь каждому из нас дано совсем разное: и крест разный, и таланты разные, — и надо, чтобы все, что дано Богом, принесло бы прибыль, как в притче о талантах сказано. Поэтому нам надо стараться ни в коем случае не отвлекаться на пустое.