Понятно, что мы с вами не можем весь мир изменить. Будет и рок, будет и секс, будет и пьянство, и убийство, и дальше эта волна будет нарастать. И конечно, нам среди этого безобразия жить будет все тяжелей и тяжелей, но надо обязательно претерпеть все до конца. И если мы до конца претерпим, то душу свою спасем. А по возможности нужно стараться и детей своих спасать, и внуков предохранять от зла. Но мы часто об этом не думаем — телевизор дома включен, ребенок смотрит, а мы даже не контролируем, что там показывают; или ребенок читает что-то, а мы совершенно этим не интересуемся; или на улице с кем-то гуляет, а мы даже и не знаем, с кем, нам все равно. Но когда зло уже вырастет, его искоренить будет трудно. Когда росточек маленький, взял его двумя пальчиками и вынул, а когда вот такое дерево, как вынешь?

Многие потом приходят: что мне делать с сыном, с дочерью? Спрашиваешь: сколько лет? Пятнадцать. Ну что с пятнадцатилетним человеком сделаешь? Уже никакими угрозами, насилием ничего не добьешься. Воспитывать дитя надо еще до того, как оно в утробе зачато. А когда ему пятнадцать лет, все зло в нем уже выросло, а добра-то совсем нет, потому что ребенок не причащается, Евангелия не знает, что такое молитва, никогда не слышал. Что он, бедный, видит? В школе одно зло. Хорошо, если хоть один добрый учитель попался — а остальные совершенно бессовестные, оценки ставят несправедливо, иногда над детьми открыто издеваются, врут им в глаза, а когда начальство приезжает, начинают марафет наводить. Ребята относятся друг ко другу ужасно, дразнятся, сквернословят, сильные бьют слабых, если кто чуть поумней, обязательно к нему цепляются; уже с пятого-шестого класса курят, потом класса с восьмого-девятого начинается блуд страшный. И на улице то же: собираются стайками, жгут лифты, выворачивают микрофоны, ломают перила; если деньги соберут, выпьют. А дома? Папа на маму матом ругается, бабушка с утра до вечера бурчит, телевизор весь день работает, и все только ждут: когда же «октябрьская». Октябрьская пришла — перепились до драки, и опять сначала. Вот что ребенок видит. И куда ему деваться? Конечно, все это зло в него впитывается.

Прежде редко бывало, чтобы в четырнадцать лет человек становился преступником, а сейчас ребеночек не успеет вырасти — он уже бандит. Потому что раньше в каждой школе был священник, Закон Божий преподавали, к причастию водили, следили, чтобы дети исповедовались. Конечно, и зло существовало, и пьянство, и разврат, но было хоть из чего выбрать. У одного ребеночка сердце ко злу склоняется, у другого — к добру. А теперь ребенок по природе своей может быть добрым, но где он видит это добро? На улице — нет, дома — нет, в школе — нет. Где? В магазине? В магазине только скандалы. И вот так в этом зле и вырастает человек, а потом удивляются: что это он на папу с мамой с кулаками лезет? Недавно один мальчик на маму рассердился, пришел с приятелем, тот держал, а он ей в рот кипятка налил. О, какой злодей! Но это же зло от папы с мамой! Кто, кроме родителей, может ребеночка от зла сохранить? Кто может добрый пример подать? А некоторые родители про своего ребенка говорят: не знаем, что с ним делать, он нас не слушается. Выходит дело, трехлетний ребенок сильнее папы с мамой.

Поэтому, братья и сестры, жить нам становится все труднее, и так и должно быть, так в Писании написано. И трудности не будут уменьшаться, они еще увеличатся. Мы живем в самом начале, это только первые ласточки: всякие бесы, летающие тарелки, так называемые инопланетяне. Сатана уже является людям воочию, а они вместо того, чтобы перекрестить всю эту гадость, хотят с ней встретиться, вступить в контакт, хотят с бесовщиной этой наладить отношения, чтобы бесы ими руководили, управляли. И сатана уже полностью людьми управляет, явно. Раньше-то он стеснялся, бесы зеленые, хвостатые только алкоголикам, наркоманам, людям совсем падшим являлись, а сейчас... Вот ко мне один парень приходил, молодой, хороший, непьющий. Мне, говорит, такая сила дана, что я могу погоду менять; у нас недавно был пожар, я только захотел — и дождь над этим местом пролился. То есть человек уже полностью во власти дьявола, и что ему ни говори, он этому не верит, потому что как же так, Кашпировский же людям помогает?! Как помощь, добро может быть от дьявола? Но ведь и Гитлер делал добро — он всему немецкому народу дал рабочие места, в Германии безработица исчезла. Но каким путем? Вот в чем дело! Или взять деньги — это добро или зло? Хорошо иметь много денег? Ну тогда убей, отними — и будут у тебя деньги. А, этот способ не годится? Значит, не все добро. Важно знать, из какого оно источника.

И надо нам все время над этим размышлять, все время об этом помнить, все время быть начеку, потому что много появилось лжепророков. Мы должны держаться только за Евангелие. Здесь все, слава Богу, написано — столько, что нам ума даже не хватит это все осознать. Но того, что мы сумеем осознать, надо нам обязательно придерживаться и стоять в этом до конца. Аминь.

Крестовоздвиженский храм, 5 февраля 1990 года

Всенощное бдение под Неделю о Страшном суде

Воскресенье, в которое мы вступаем, называется неделей о Страшном суде. Сейчас многих людей беспокоит это понятие, недавно даже с телевидения позвонили, спрашивают: не могли бы вы нашим телезрителям объяснить в течение минуты, что такое Страшный суд. Я говорю: нет, за минуту не могу. И вот в завтрашнем евангельском чтении Господь через притчу поясняет нам, что это такое.