Поэтому Господь учит: «Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного». А то мы обычно на каждом перекрестке кричим: «Я ей это сделала, я ей то, я ей се». Только себя и нахваливаем: «Какая я хорошая, какая добрая». Некоторые имеют наглость прямо так и говорить: «Я всем всегда делаю только одно добро». Думаешь: да это святая, надо икону писать и лампаду вешать. А чуть копни — и увидишь сразу, какое там добро лежит. Оказывается, и домашних замучила, и детей запилила, и внуки уже шарахаются. А почему так? Да потому что все должно быть по-моему: надо всех заставить, чтобы одевались, как я хочу, чтобы жили, как я хочу, чтобы все было по-моему. Потому что на самом деле любви-то нет, а одно только властолюбие. Поэтому если добро какое-нибудь делаем, надо стараться, чтобы никто этого не видел — тогда увидит Бог и Бог и наградит. А если люди будут хвалить, то, значит, Бог не даст награды, потому что ты уже награду получил: тебя похвалили. Многие стараются трудиться, чтобы их заметили. Запомни: если тебя люди заметят, от Бога награду не получишь. Так что выбирай, что для тебя важнее, людская награда или Божественная?

«Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою». Фарисеи так делали: у них были рожки, они выходили с ними на перекресток и начинали трубить, чтобы нищих собрать и каждому дать по монеточке, и еще оглядывались вокруг: смотрят ли люди, какие они добрые? А Господь говорит: «Не труби перед собою».

«У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. И, когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою». Да, некоторые любят молиться напоказ, чтобы люди видели; стараются обязательно благочестивый вид принять. Смотришь — ну такая верующая! Но только подойди и локтем чуть задень — и сразу все наружу и вылезет, сразу покажет и «кротость», и «смирение», и «любовь к Богу». Только зацепи! А на вид — взгляд такой смиренный, улыбочки кроткие. Поэтому Господь больше всего ненавидит лицемерие, когда человек на вид-то вроде ничего, а внутри... Про таких Он даже сказал: они как гроб накрашенный — снаружи-то вроде красивый, тряпочкой обит, рюшечки, пластмассовые цветочки лежат. А внутри что? Мертвый человек, мясо, пища для червей.

«Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны; не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него». На это скажут: а зачем же тогда в храм ходить? Запрись в ванной, если однокомнатная квартира, поставь у зеркала иконочку и молись. Или еще говорят: как же богослужение идет два с половиной часа, а Господь говорит: не будь многословен? Вроде какое-то противоречие. О чем это? Дело в том что язычники в молитвах просят всего: и здоровья, и благополучия, и так далее. Но если мы послушаем церковную молитву, там о здоровье, о благополучии почти никаких слов нет, а речь идет только о спасении души, о покаянии и о прославлении Бога. А все остальное лишнее, потому что Бог Сам знает, что нам надо. Знает, что у нас есть забота и о пище, и об одежде, и об отдыхе. Знает Господь, этого не надо просить. Проси только спасения души, а все остальное от лукавого. «Войди в комнату твою» — имеется в виду, войди в свое сердце. Хотя стоишь в храме и среди людей, но слушай свое сердце, молись сердцем, а не только устами своими. Чтобы молитва шла из сердца. Вот что Господь говорит.

И дальше Он приводит ту молитву, которую мы называем молитвой Господней: «Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь». В этой молитве ничего лишнего нет. Здесь есть и прославление Отца Небесного, и просьба о прощении грехов, и о том молится человек, чтобы Господь причащал его каждый день, и чтобы избавил от всяких искушений дьявольских, — то есть все, что необходимо именно для души. Поэтому если мы будем так свою жизнь управлять, Господь будет нам помогать. А если мы будем жить только для себя, стараться только нашу земную жизнь как-то устроить, чтобы она была получше, поблагополучнее, то мы ничего не добьемся. Господь сказал: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам».

Если человек не ищет Царствия Небесного, он лишается всего. Возьмем наш народ: погнались за земным благополучием — «весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим». Построили? Ничего не получилось, все рушится, все опять возвращается к старому. Значит, все это было зря, потому что без Бога ничего не построишь, это невозможно. Если человек умер, ты его хоть корми-пои, хоть бей — он мертв, он ничего не может, потому что душа отлетела. Так и народ: если душа отлетела от народа (а душа народа — это вера), он тут же умирает. В семье нет веры — семья рассыпается. В детях нет веры — вырастут бандиты. А почему обязательно бандиты? Да потому что сейчас мир очень злой. Дети, как губка, впитывают зло, а добра они не видят. На улице видят они добро? Нет. В семье видят добро? Нет. По телевизору видят добро? Нет. В школе видят добро? Нет. Спрашивается, откуда ребеночку черпать добро, где ему научиться? А зла — сколько угодно. Вот он зло и впитывает, а потом оно в нем растет и приносит плоды.

Поэтому вот мы уверовали в Бога, стали ходить в храм — и нам теперь надо стараться свою душу спасать. А когда мы поймем, как это делается, мы сможем этому и детей научить. Многим из нас уже поздно что-нибудь вдолбить детям, но, может быть, внукам хоть что-нибудь удастся. Хоть раз в месяц внука в церковь приведем, чтобы он дорожку туда протоптал. Чтобы когда его будут мутузить во дворе, когда будут ногой зубы выбивать — тогда, может быть, он вспомнит, что бабушка его молитве научила, и скажет: «Пресвятая Богородица, спаси меня» — чтобы Матерь Божия за него заступилась, потому что милиция-то не заступится, ей некогда.