Размысли, что устроивший и одушевивший нас Бог каждой душе дал особенный путь в этой жизни и для каждого положил свои пределы исшествия. По неизреченным законам Своей премудрости и правды, одному предуставил долее пребывать в сотовариществе плоти, а другому повелел скорее разрешиться от телесных уз. Как из ввергаемых в темницы одни большее время бывают заключены в обременительные узы, а другие находят для себя скорейшее освобождение от злострадания, так и души, одни надолго, а другие не надолго удерживая в настоящей жизни, по мере достоинства каждого, как о каждом из нас премудро, глубоко и неисследимо для ума человеческого предусмотрел Сотворивший нас. Не слышишь ли, что говорит Давид? Изведи из темницы (говорит о бедствиях) душу мою (Пс. 141, 8). Не слышал ли о святом, что душа его отпущена? Ибо что говорил Симеон, когда держал в объятиях нашего Господа? Какое произнес слово? Не это ли: ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко (Лк. 2, 29)? Для поспешающего к г`орней жизни, всякого наказания и всякой темницы тяжелее пребывание с телом.

Поэтому не требуй, чтобы распоряжения Божии о душах клонились к твоему удовольствию. Напротив того, о вступивших между собою в союз во время жизни и потом разлученных смертию, рассуждай, что они подобны путникам, которые идут одною дорогою и от непрерывного пребывания друг с другом стали соединены привычкою. Такие путники, прошедши общий путь, когда видят, что далее дорога делится, поелику каждому необходимо уже нужно разлучиться с товарищем, не оставляют в пренебрежении предлежащего пути, удерживаясь привычкою друг к другу, но вспомнив о причине, которая первоначально возбудила их к путешествию, отправляются каждый к собственной своей цели. Как у них цель пути была различна, и сближение между ними произошло от привычки друг к другу во время путешествия, так и соединенным между собою супружеством или другим каким общежитием, без сомнения, каждому предлежал свой предел жизни, и предназначенный конец жизни по необходимости разделил и разлучил вступивших в союз друг с другом.

Поэтому рассудительной душе свойственно не из терпения выходить при разлуке, но благодарить Сочетавшего жребии за прежний союз. А ты, когда и живы были у тебя жена или друг, или детище, или другое что, о чем ныне сетуешь,- не благодарил Даровавшего за настоящие блага, но роптал, что недостает еще других. Если жил с одною только женою, ты жаловался, что нет детей, которых желал; а если были и дети, - что не богател или видел некоторых из врагов благоденствующими.

Смотри же, чтобы самим нам не сделать для себя необходимою утрату того, что наиболее нам любезно, оставаясь нечувствительными, когда оно при нас, и чрез меру сокрушаясь по нем, когда оно от нас уйдет. Поелику, если не благодарим за блага, подаваемые Богом, то необходимым делается отъятие их для приведения нас в чувство. Как глаза не видят слишком близкого яркого цвета, но требуют соразмерного некоторого расстояния, так и неблагодарные души, обыкновенно по удалении благ, начинают чувствовать минувшее счастье. Ибо, не знав никакой благодарности к Давшему пока пользовались дарами, по утрате ублажают прошедшее.

Напротив того, никто из нас никаким обстоятельством жизни не освобождается от обязанности благодарить, если захочет добросовестно рассмотреть каждое из сих обстоятельств. Ибо жизнь каждого из нас заключает в себе много и не совсем неприятных предметов для размышления, если только приимем на себя труд посмотреть на состояния низшие и таким образом, чрез сличение с худшим, измерить, чего стоит благо, находящееся у нас в руках. Ты раб? Есть и ниже тебя. Благодари, что имеешь преимущество, хотя перед одним, что не осужден вертеть жернова, что не принимаешь побоев. Но и у такого нет недостатка в побуждениях к благодарности, потому что на нем нет еще оков, он не носит на себе колодки. Узнику самая жизнь - достаточное побуждение к благодарению; он видит солнце, дышит воздухом, благодарит и за то. Наказывают тебя несправедливо? Увеселяйся надеждою будущего. Осужден ты справедливо? И в этом случае благодари за то, что здесь несешь казнь за преступления, а не блюдешься для вечных мук за грехи, не наказанные в жизни. Таким же точно образом благоразумный, во всяком роде жизни и при всяком занятии, может воздавать Благодетелю великие благодарения за настоящее.

Но ныне многие впадают в порок людей злонравных, не уважая того, что у них есть, и желая, чего нет. Ибо, не считая всех, которые их ниже, не изъявляют благодарности Благодетелю за то, что имеют, а, напротив того, при сравнении с тем, что выше их, высчитывая, чего у них недостает, и лишаемые принадлежащего другим, печалятся и ропщут, как бы лишились своей собственности. Раб негодует на то, что он несвободен; воспитанный на свободе,- что не высокого происхождения, не из знатных по роду, не может в восходящем порядке насчитать семи предков, которые расточали богатство на блестящих наездников или на единоборцев. Знатный родом жалуется, что не слишком богат; богатый скорбит и сетует, что не правитель городов и народов; военачальник, что не царствует; царь, что не обладает всей подсолнечною, но что есть еще народы, не подклонившиеся под его скипетр. Из всего же этого выходит то, что Благодетель ни за что не получает благодарности.

Но мы, отложив скорбь о том, чего у нас нет, научимся воздавать благодарность за то, что есть. В трудных обстоятельствах жизни скажем мудрому Врачу: в скорби мале наказание Твое нам (Ис. 26, 16); скажем: благо мне, яко смирил мя еси (Пс. 118, 71); скажем: недостойны страсти нынешняго времене к хотящей славе явитися в нас (Рим. 8, 18); скажем: мало, о нихже согрешихом, уязвлени есмы (Иов. 15, 11); воззовем ко Господу: накажи нас, Господи, обаче в суде, а не в ярости (Иер. 10, 24); ибо судими от Господа наказуемся, да не с миром осудимся (1 Кор. 11, 32).

А при благополучном течении жизни будем говорить словами Давида: что воздам Господеви о всех, яже воздаде ми? (Пс. 115, 3). Он привел (нас) из небытия в бытие; почтил разумом, споспешниками жизни даровал нам художества; из земли производит пищу; на служение нам дал скотов; для нас дожди, для нас солнце; ради нас украшены нагорья и равнины, уготовляющие нам убежище на горных высотах; для нас текут реки, для нас бьют ключи, нам открыто море для торговли. А изобилие металлов, повсюду готовые наслаждения, - потому что вся тварь приносит нам дары по богатой и неоскудевающей к нам милости Благодетеля!

И нужно ли говорить о маловажном? Для нас Бог - с человеками! Для растленной плоти, Слово плоть бысть и вселися в ны (Ин. 1, 14). С неблагодарными вселился Благодетель; к пленникам пришел Освободитель; к сидящим во тьме - Солнце правды; на кресте - Бесстрастный, до смерти доводится - Жизнь, до ада - Свет; для падших воскресение, дух сыноположения, разделения дарований, обетования венцов и прочее, что трудно даже исчислить, и чему вообще приличествует пророческое слово: что воздадим Господеви о всех, яже воздаде нам? Опять и здесь не сказано, что Великодаровитый дал, но воздаде, как будто не Он первый оказывает милость, но вознаграждает оказавших милость; потому что благодарность приемлющих вменяет в благодеяние Себе. Он дает тебе имущество, и Сам просит у тебя милостыни руками бедных; хотя и Свое берет, однако же приносит тебе полную благодарность, как бы за твою собственность. Поэтому что воздадим Господеви о всех, яже воздаде нам?

Не могу расстаться с сими словами пророка, который прекрасно недоумевает и взвешивает свою нищету; потому что нет ничего достойного для воздаяния Тому, Кто кроме столь великих и славных благодеяний, несравненных по своему превосходству, обещает нам впоследствии еще б`ольшие: райское наслаждение, славу в Царствии, равноангельные почести, познание Бога, что для удостоившихся составляет высочайшее благо, какого желает всякая разумная природа, какого - о если бы и нам сподобиться,- очистив себя от плотских страстей!

"Как же,- скажут,- окажем свою общительность и любовь к ближним, это первое и совершеннейшее из благ, потому что исполнение закона любы (Рим. 13, 10), когда, приходя к кому-нибудь постигнутому великими бедствиями, станем не плакать с ним, не слезы проливать, но благодарить за случившееся? Собственное страдание переносить с благодарностию служит доказательством терпения и твердости; но за чужие бедствия благодарить Бога значит радоваться о зле и огорчать скорбящих; между тем как и Апостол повелевает нам плакати с плачущими (Рим. 12, 15).

Что же скажем на сие? Не следует ли нам опять напомнить себе слова Господни, о чем заповедано нам радоваться и о чем плакать? Сказано: радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех (Мф. 5, 12). И еще: дщери иерусалимски, не плачитеся о Мне, но плачьте о чадах ваших (Лк. 23, 28). Следовательно, Божие слово повелевает нам скакать и веселиться с праведными, а плакать и сетовать с теми, которые проливают слезы покаяния или оплакивают тех, которые живут беспечально, потому что не знают и о своей погибели.

Но не должно еще почитать исполнителем заповеди того, кто оплакивает смерть людей и вопиет с плачущими. Не хвалю того врача, который не помогает страждущим, но сам заражается болезнями; не хвалю того кормчего, который не плывущими с ним управляет, не с ветрами борется, не волн избегает, не робких ободряет, но сам страждет морскою болезнию и теряет бодрость вместе с неизведавшими моря. Таков и тот, кто, приходя к плачущим, не пользу им подает словом своим, но принимает на себя безобразие чужих страстей. Печалиться о бедствиях людей плачущих - следует; ибо таким образом сблизишься с страждущими, не показывая ни веселия по причине бедствий, ни равнодушия к чужим горестям. Но неприлично вместе с скорбящими вдаваться в излишества, как то: вопить или плакать вместе с страждущим, или в чем другом подражать и соревновать омраченному страстию, например, вместе с ним затворяться, носить черное платье, падать наземь, не причесывать волос; ибо сими средствами можно более увеличить, нежели облегчить бедствие. Не видишь ли, что если при ранах появляются еще нарывы, а при воспалениях опухоли, то они усиливают боль, а руки легким своим прикосновением уменьшают ощущение боли? Потому и сам ты не ожесточай страданий своим присутствием и не падай вместе с падшим. Кто поднимает лежащего, тому непременно должно находиться выше упавшего; а кто одинаковым образом пал, тот сам имеет нужду, чтобы другой его поднял.

Но как надобно соболезновать о случившемся и молча печалиться о скорбных событиях, выражая душевное страдание видом внимательности и заботливой сосредоточенности на лице, так, начиная беседу, не должно вдруг приступать к выговорам, как бы кидаясь и нападая на лежащих; потому что несносны выговоры людям, у которых душа мучится скорбию, да и слова находящихся совершенно в бесстрастном состоянии худо принимаются страждущими и не столько убедительны, чтобы могли утешить. Но дозволив скорбящему излить свои пустые и бесполезные вопли и жалобы, когда зло уже ослабеет и утихнет несколько, тогда можешь осторожно и кротко коснуться и увещания. Объезжающие молодых коней, когда конь упрям, не вдруг натягивают повода и осаживают,- ибо в таком случае привыкает он становиться на дыбы и сбрасывать с себя всадника,- но сперва уступают ему и сами предаются его стремительности; когда же увидят, что конь истощил свою рьяность в собственной своей стремительности и в усилиях, тогда уже, укротившегося, взяв в свои руки, с помощию искусства делают еще более послушным. Так да будет, по слову Соломонову, благо ходити в дом плача, нежели… в дом пира (Еккл. 7, 3), если кто, искусно и кротко пользуясь даром слова, намерен страждущему сообщить собственное свое здоровье, а не заразиться чужою скорбию, как воспалением в глазах.