«...Иисус Наставник, помилуй нас!»
В сегодняшнем Евангелии от Марка рассказывается, как воскресший Господь «явился сперва Марии Магдалине, из которой изгнал семь бесов. Она пошла и возвестила бывшим с Ним, плачущим и рыдающим; но они, услышав, что Он жив и она видела Его, — не поверили. После сего явился в ином образе двум из них на дороге, когда они шли в селение. И те, возвратившись, возвестили прочим; но и им не поверили».
Когда Христа распяли, ученики, конечно, горько плакали, потому что утрата была уж очень велика. Никогда еще они не видели такого прекрасного человека, и вот Его убили ни за что. Невинная смерть всегда нас ужасает, и это очень понятно. Но вот приходит Мария Магдалина, которую апостолы прекрасно знали, потому что она всегда с ними ходила и тоже была ученицей Спасителя. И она говорит: я была у гроба и видела воскресшего Иисуса, с Ним беседовала, и Он мне сказал, чтобы все мы шли в Галилею, там Он нас встретит. А они ей не верят.
Почему смерти легче поверить, чем бессмертию? Ведь когда умирают наши близкие, душа наша плачет. Это говорит о том, что душа никак не может со смертью согласиться. И люди стараются даже о смерти не думать, боятся произносить это слово, говорят: если что случится. Человек хочет смерть совсем изгнать из своей жизни, хотя каждый знает, что он умрет. Это нежелание думать о самом главном моменте нашей жизни — переходе в вечность — связано с помраченностью нашей природы. Поэтому о таких важных вещах нам не хочется размышлять, а когда нам кто-то говорит истину, то, даже если мы умом с ней вроде соглашаемся, сердце наше в силу своей порочности отказывается в нее верить.
Почему, если кто-то объявит себя врачом и целителем, у него сразу будет очень много пациентов, а если скажет: ходи в храм, молись Богу, и Господь тебя исцелит, — то на эти слова откликнутся единицы из десятков тысяч? Почему всякой неправде человек верит охотней? Потому что он сам состоит из неправды, и всякая неправда, всякая ложь ему ближе. Вот поэтому, хотя Господь три года говорил Своим ученикам, что Ему надлежит быть схвачену в Иерусалиме, распяту и в третий день воскреснуть — не могли же они это забыть, — но это ушло из их сознания.
И нечто подобное с нами тоже происходит. Сколько человеку ни говори, что тот, кого ты оплакиваешь, отмучился; что у него ничего больше не болит; что земная жизнь его закончилась в самый благоприятный для него момент; что Господь забирает человека тогда, когда он наиболее готов к этому, и поэтому смерть не зависит ни от того, что врачи упустили, ни от какой-то другой случайности, — но человек все равно не соглашается, все равно плачет. Происходит неверие истине. И это наша большая беда, потому что Господь сказал: «Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет», даже если крестится.
Крестятся-то почти все, но этого недостаточно. Крещение может быть спасительным, только если оно сопряжено с верой в то, что существует Бог и существует загробная жизнь. Но и этого, оказывается, недостаточно для спасения души. То, что Бог существует, очевидно, а нужно веровать Самому Богу. Нам надо научиться веровать тем словам, которые Господь сказал. А вот этого часто нам не хватает, потому что мы как-то забываем о словах Господних.
Господь сказал: «Просите, и дастся вам; ищите, и обрящете; толцыте, и отверзется вам». А апостол Иаков говорит: когда ты просишь у Бога, не думай о том, что Господь тебе не даст, потому что если ты будешь думать: то ли даст, то ли нет,— ничего не получишь. И если бы мы каждый раз, когда у нас есть в чем-то нужда, действительно, как в дверь, стучали своей молитвой с твердой верой, что Господь даст, — то Господь бы и дал.
Обычно люди спрашивают: какую молитву читать? Человек думает, что все от слов зависит: в таком порядке читать или в таком, молитву одного святого или другого. Какая разница? Можешь вообще одну молитву читать: Господи, помилуй. Этого достаточно. Но человек не верит в это. Ему говорят: не бойся никаких бабок, колдунов, чародеев, знахарей, чумаков. Что ты так трепещешь? Это все идолы, это все ничто. Но нет, человек маловерен, и поэтому он устрашается: а вдруг нападут? а вдруг убьют? а вдруг заболею? Как будто это может быть вдруг. В Евангелии сказано, что без воли Божией волос с головы человека не падает, а мы все равно этому не верим, мы считаем: это мне сделали, та мне наколдовала, врачи виноваты, еще что-то. И пока мы будем так думать, пока у нас не будет твердой надежды на Бога, мы никогда не сможем ни стать христианами, ни спасти свою душу, потому что спасение души требует от человека именно веры.
С чего начинается духовный путь человека? Не с того, что его сразу осеняет благодать Божия и он становится святым. Нет, сперва он должен поверить. Вот Церковь учит: исполняй заповеди, и тогда, в результате исполнения этих заповедей, на тебя сойдет благодать Божия. Можно этому не поверить и ничего не делать — и тогда благодати Божией не достигнешь. А можно поверить: раз Господь сказал, что так оно будет, значит, так и будет. Мы ведь знаем Христа, мы читали о Нем в Евангелии, наше сердце же говорит нам, что Такой Человек не может врать. Как может врать Тот, Кто с неба сошел только для того, чтобы нас спасти, и принял за нас такую жестокую смерть? И хотя Его не понимали и не слушались, Он все равно старался учить и Своей жизнью и смертью засвидетельствовал об истине. Какие еще нужны доказательства? Никакие доказательства не нужны. Нужно только доброе благорасположение слушать слова Господни, слагать их в своем сердце и исполнять в своей жизни.
Путь к Царствию Небесному, к благодати Божией очень долог. Это все равно что научиться какому-то трудному ремеслу. Чему-то обучиться можно легко: например, машину водить можно научиться за месяц. А вот сапоги шить — это уже дольше. А чтобы хорошо готовить, надо еще больше времени. А чтобы играть на фортепиано более-менее сносно, нужно десять лет потратить. А чтобы живописи научиться, нужно потратить лет пятнадцать. А есть еще такие вещи, которым вообще никак не научишься, потому что нужен талант, дар от Бога. Сколько ни учись во всех институтах, педагогом хорошим ты не станешь. Ты можешь стать честным, добросовестным, отдающим всю свою душу, но если тебе от Бога не дано, то ты хоть лоб расшиби.
И каждое дело требует обязательно труда: чтобы чему-то научиться, надо обязательно вложить силу, время и веру. Вот так же и спасение души, которое святые отцы называли наукой всех наук и искусством всех искусств. Это сложней и музыки, и живописи, и кулинарии, и чего угодно, сложнее даже воспитания детей, которое тоже есть высочайшее искусство. Много ли в Москве людей, которые могут сказать: да, мои дети прекрасно воспитаны? Может быть, полтора десятка и найдется на десять миллионов человек, а может быть, и меньше, потому что какие-то изъяны сразу видны — и значит, не хватило искусства, мастерства, терпения.
А спасение своей души — это еще сложнее. Поэтому Господь на спасение души отводит нам всю жизнь, чтобы мы с самого начала до самого конца этим занимались. Но пока мы не поверим, что в результате этого подвига, в результате этих трудных усилий мы достигнем спасения, мы, конечно, не сможем ничего сделать. Если человек не верит, что он когда-нибудь станет художником,— сколько он ни занимайся, ничего не выйдет. Так же и здесь. Если мы не верим своему спасению, не верим, что Господь спасает нас от грехов; если мы больше верим в то, что нам кто-то что-то сделал и, значит, он сильнее нашего Бога, который нас отдал на растерзание всяким колдунам и чародеям, всяким негодяям; если мы забываем о том, что Бог вообще всем управляет: каждым процессом и во Вселенной, и в нашем организме,— если мы забываем, перестаем в это верить, то сразу начинаем тонуть.
Как в Евангелии, когда Господь приблизился к лодке, и ученики испугались, подумали, что это призрак, а Он им говорит: «Это Я, не бойтесь». И Петр сказал: «Если это Ты, повели мне придти к Тебе по воде». Господь говорит: «Иди». И Петр сразу поверил. (Он был человек порывистый, очень крепкой веры, поэтому Господь и назвал его камнем — «Петрос» значит «камень». Господь сказал: «Ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою», потому что Церковь может стоять только на вере.) И вот Петр пошел, сделал по морю один шаг, второй, третий. А тут волны. Он отвлекся на секундочку, помысел какой-то в голову вошел, и он испугался. Раз испугался — значит, сразу стал тонуть. И закричал: «Господи! спаси меня». Господь ему говорит: «Зачем ты усомнился?» — взял его за руку и втащил в лодку.
Но сначала-то Петр шел по воде. И не один Петр, много людей в истории Церкви ходили по воде, даже не задумываясь над тем, вода это или суша. Надо на ту сторону перейти — взял и пошел, и ничего в этом особенного, сверхъестественного нет. Гораздо более сверхъестественно, когда человек был жадным — и стал добрым. Вот это гораздо более чудесно.