«...Иисус Наставник, помилуй нас!»

А ведь написано еще: молиться «с благодарением». Мы должны Бога благодарить за все, а мы только всем недовольны: то не так, это не так. Не сеем, не жнем, не поливаем, урожай не собираем — и едим. Нас ведь дядя кормит. Так надо же каждый день со слезами Бога молить: Господи, благодарю Тебя, я ведь палец о палец не ударил, чтобы получить еду. Так, на даче картошку вырастил, но ее все равно до декабря всю съедим, а все остальное — это опять дядя. Кто-то нас кормит, кто-то поит, кто-то нам дома построил, а мы еще: это плохо, это не так. Да хорошо хоть так. Разве мы это заслужили? Многие из нас вообще убийцы — собственных детей убили. Нам надо в тюрьме сидеть, за колючей проволокой, в бараке, причем построенном собственными руками. Но мы об этом даже не задумываемся.

Некоторые вот приходят в храм и говорят: что-то у вас тут прохладно. Спрашиваю: у кого это у вас? Ты крещеный человек? Значит, это у тебя здесь холодно. Церковь-то наша общая. Иди, пожалуйста, добивайся, чтобы тепло дали, трудись. Но нет, какая-то психология возникла, что это все сыпется, сыпется сверху откуда-то само. Поэтому надо нам приучить себя к тому, чтобы каждый день Бога благодарить за то, что мы еще живы, что у нас ножки еще ходят, что еще голова плохо, но все-таки соображает. Слава Богу, что мы еще не лежим, слюни не пускаем и под себя не ходим. Сходи на экскурсию в дом престарелых, посмотри, как люди живут; сходи в дом инвалидов — какие детки бывают несчастные, брошенные, инвалиды с детства, которые там и выросли, в этом доме, где мочой пахнет с утра до вечера, и так в этой атмосфере и живут. Пора наконец нам понять, что каждому Господь крест дает по его возможностям, и надо с благодарением, с радостью его нести.

«Со внешними обходитесь благоразумно, пользуясь временем». Замечательный совет. Внешние — это все те, кто вне Церкви. Люди сейчас стали как дикие звери. Вот ты пошел в лес — и вдруг волк. Ну что делать? Надо какой-то такой путь избрать, чтобы этого волка не зацепить, чтобы с ним мирно разойтись, может быть, даже его попугать, чтобы он ушел, постараться, чтобы это кончилось без крови. А то если поступить неблагоразумно, волк может броситься. Как бывает, кабан идет, и, если ты его не трогаешь, он убежит, но, если ты в него кинешь камень, он тебя растерзает. Так же и с людьми внешними надо обходиться как с дикими зверями, стараться их ничем не задевать, не вступать с ними ни в какие отношения, в споры.

А некоторые выходят замуж за диких зверей. Вот вышла за такого, а потом говорит: он у меня то, он у меня это. Ну а ты смотрела, за кого шла? Что, он крест на себе носит? Что, он в церковь ходит? Что, он молится день и ночь? Нет, он просто хороший человек. Ну, понятно, волчонок тоже хороший, симпатичный, ушки у него, глазки, но он все равно волк. Он захотел — к этой волчице побежал, захотел — к той. Он дикий зверь, у него нет никаких тормозов. Волк разве плохой? Нет, очень хорошее, полезное животное. И медведь хороший, и носорог хороший, и все люди очень хорошие. Но если они не знают заповедей Божиих, то ты ему ткнешь — и он тебе ткнет; ты ему помешал — он тебя отодвинул; ты ему сказал — он тебе в глаз.

Мой дядя недавно был в командировке в Ташкенте, и там один самолет заменили на другой, большой на маленький. Естественно, билетов всем не хватает, и сажают прежде всего детей, инвалидов и так далее. А какой-то дяденька лезет вперед, расталкивает всех: ему надо. Ну, он этому дяденьке постучал в спину и говорит: куда же ты лезешь? А тот развернулся и ему в глаз. Так с синяком и приехал.

Встретился тебе в лесу зверь — ну что с ним разговаривать? Разве он может что-нибудь понять? Учителя вот уговаривают детей: будьте хорошими, будьте примерными. Это все равно, что подойти к тигру в клетке и сказать: будь хороший, оленей больше не ешь, кушай только гречневую кашу. Ну, он же не понимает. Чтобы человек изменился, он должен жить по Священному Писанию, он должен это все осознать, он должен из дикого зверя стать сперва человеком, а потом ангелом. Ему целый путь надо пройти. Поэтому надо благоразумно с внешними обращаться, «пользуясь временем».

Сегодня такое время, завтра будет другое, а позавчера было третье. Вот сейчас такая ситуация, а чуть изменится — и те же самые люди начнут за корку хлеба убивать, а потом и не за корку хлеба, а просто так. Сначала он кошку убивает, потом ему становится интересно: а как люди мучаются? В кино показывают, но там вроде не так интересно, а как это на самом деле? И не понимает человек, что это нельзя. У него нет сострадания, чувства боли. Часто у школьников-убийц спрашивают: ну за что же вы его убили? Да мы так, погорячились. У них сожаление только о том, что они попались, но нет сожаления, что душа загублена, что, может быть, дети остались сиротами. Как медведь: он же не понимает, что он съел живое существо. Поэтому воспитать словами, просто рассказать что-то, объяснить, доказать — это невозможно. Должно произойти прежде всего чудо Божие — чтобы человек уверовал в Бога, осмыслил свою жизнь, осознал себя бессмертным существом, начал стремиться к Царствию Небесному. Тогда может что-то произойти.

Некоторые говорят: по-христиански жить — это очень тяжело, потому что вокруг-то так не живут. А иногда прямо спрашивают: батюшка, как же я буду дитя христианином воспитывать? а что ему скажут в школе, в детском саду? Конечно, скажут, обязательно, потому что ребенок будет совсем другой, он будет не вписываться в коллектив. Тогда давай воспитывай его зверем. Выбирай любого зверя — тигра, волка — и вот так его и воспитывай. Он и будет у тебя тигром, волком, ему будет легче жить. Тигру в джунглях жить легче, чем человеку, это понятно. У тигра шкура есть, клыки, когти, большая физическая сила. Вот и можно ребеночка отдать в карате, учить его убивать животных, отрывать крылья птицам; он станет зверем, сильным, здоровым; может быть, преступный путь выберет, начнет прохожих грабить, заработает много денег, заведет автомобиль, пять жен, и ему будет очень легко, весело, пожалуйста. Но человеком-то он не будет. Вот в чем дело. Ценность-то наша, человеческая, не в том, чтобы стать сильным. Нет, человек очень слабый, тигр сильнее. У нас ни шкуры нет, ни когтей, ничего этого Господь нам не дал. Почему? Чтобы мы были людьми.

Пускай все вокруг звери, пускай, но хоть один на земле останется человеком. Пусть его убьют, пусть его съедят, пусть он будет нищий, но он будет человек. Это же гораздо важней. Допустим, в Москве есть несколько десятков человек. И конечно, им очень тяжело. Они живут как в диком лесу и все время страдают от того, что происходит вокруг, что все так оскотинились. Им это больно, они это чувствуют, постоянно сталкиваясь с этим злом. Но, тем не менее, оставаться человеком все-таки лучше.

И нам надо именно к этому стремиться. Пусть это будет трудно, но в этом и есть смысл жизни. Господь говорит: «отвергнись себя». Не бойся ни побоев, ни смерти, никаких тяжелых обстоятельств. Все бывает в жизни: и трудности, и горе, и смерть будет все равно, — не это главное, а главное устремляться к Богу, чтобы в нашей личности постепенно из звериных черт проступали черты человеческие. И если мы сами станем людьми, тогда и домашние наши станут людьми, и потом окружающие нас люди тоже захотят стать людьми. Потому что человек выше животного, а в каждого из нас заложено стремление к высшему. И был бы добрый пример, люди к добру потянулись бы обязательно.

Почему сейчас такое зло? Потому что люди видят только зло. По телевизору насилие, секс, всякий грех показывают. Вот детки к этому и тянутся. А было бы, наоборот, доброе, тянулись бы к доброму. А где у нас сейчас доброе? В школе дети видят доброе? Нет. На улице видят? Нет. По телевизору видят? Нет. По радио слышат? Нет. Значит, кто должен им показать? Мы с вами. Потому что, кроме Церкви, ничего доброго в мире нет и не было никогда. В церкви тоже зла полно, но все-таки источник добра здесь. И мы должны черпать из этого источника и нести в мир. Тогда, может быть, мы и предохраним его от гибели. Как апостол Павел говорит: «Слово ваше да будет... приправлено солью». А соль как раз от гниения предохраняет. Вот так и будем стараться по милости Божией. Аминь.

Крестовоздвиженский храм,

31 октября 1989 года