Изза тяжелой физической травмы старица вынуждена была лежать на животе практически недвижимой. Пока была рядом ее родная мама, она постоянно ухаживала за своей немощной дочерью. Позже попечительство над старицей взяли близкие ей люди. Четыре незамужних женщины из соседних станиц постоянно ухаживали за ней. Одной из этих благочестивых жен была родная тетя отца Петра по маминой линии Татьяна Прокопьевна. Она неотлучно несла подвиг милосердия возле одра болящей на протяжении 27 лет.

О том, насколько строгой и аскетической была жизнь подвижницы «мамаши Феодосии», свидетельствуют сохранившиеся воспоминания. Комната, где лежала старица, никогда не отапливалась – даже в зимнее время года. Мало того, зимой и летом обе оконные рамы оставались не застекленными и закрывались ставнями на болты лишь ночью и при наступлении ненастной погоды. Когда на дворе было холодно, старицу укутывали пуховым одеялом и подкладывали грелки, а подушки грели на русской печи, и ими тоже обкладывали немощное тело страждущей. Сами послушницы одевались также тепло, ибо от холода на стенах комнаты искрился морозный иней. В этом же помещении для молитвы и духовного утешения старицы был устроен прекрасный иконостас с двумя неугасимыми лампадами. В такой обстановке старица Феодосия подвизалась 40 лет своей жизни, всецело предав себя в руки милосердия Божиего.

Будущего батюшку Петра она знала еще с того времени, когда тот отроком вместе с мамой приезжал в Рагули проведать немощную «мамашу Феодосию» и повидаться со своей родной тетей. Както Феодосия подарила мальчику Пете открытку: на ней был изображен корабль, несущийся по морской стихии. Это был вовсе не случайный подарок: блаженная старица, надо полагать, прозорливо видела судьбу юного отрока, которая будет связана с великим Кораблем нашего спасения – Христовой Церковью. Позже, будучи уже семинаристом, Петр Сухоносов в аккуратном темном подряснике сам неоднократно наведывался в Рагули проведать подвижницу и тетю. А когда он стал священником и жители села узнали, что его собираются переводить из Дивного на новое место, то духовные чада старицы сильно возжелали, чтобы отец Петр служил непременно у них. И добились своего: Батюшка получил архиерейское назначение быть настоятелем небольшого храма в Рагули.

Рагули

Как мы уже отметили, в Дивном служение Батюшки было очень непродолжительным: всего несколько месяцев. Но даже за такой короткий срок его там успели полюбить, и поэтому, как вспоминают старожилы, «дивненцы отпускали отца Петра с великой скорбью». Уже в те годы обнаружилась благодатная сила молитв молодого пастыря. Рассказывают, что когда отец Петр Сухоносов служил в Дивном, к нему в храм приехала девушка по имени Лида из города Светлограда. Она временно жила в Армавире и находилась на послушании у монахинь ликвидированного там женского монастыря. Лида сильно страдала от нечистых духов: во время богослужения кричала, падала на пол, теряла сознание. Где только ни была – ничто не могло ей помочь. Ктото посоветовал поехать в Дивное: там, сказали, Батюшка хоть и молодой, но большой молитвенник. Девушка приехала и со слезами отчаяния стала просить о помощи. Отец Петр стал усердно молиться вместе с несчастной, и та вскоре почувствовала в себе необычайное облегчение. От радости она упала настоятелю в ноги и сказала: «Батюшка, где будете Вы – там буду и я. Благословите». Но родные отца Петра – мама и сестра  Татьяна Петровна – встретили такую радость довольно сдержанно: ведь Батюшка был целибатом, и его надлежало беречь от ненужных соблазнов и искушений. Лида пошла своей жизненной дорогой, но, по ее признанию, прежние страдания к ней больше не возвращались.

Предшественник отца Петра в Рагулях, как говорят, не смог прижиться там. Причиной всему была одна его слабость, ставшая для многих искушением. Верующие терпели около двух лет, но в конце концов вынуждены были обратиться к архиерею с горячей просьбой поменять настоятеля и направить к ним молодого священника из соседнего села – отца Петра Сухоносова. Владыка пригласил к себе обоих: батюшку Петра и настоятеля храма в Рагулях. Доподлинно известно, что Владыка Антоний, зная про высокую личную порядочность, скромность, ревностное служение своего ученика – священника Петра Сухоносова – думал поступить с ним несколько иначе: поставить его благочинным. Но, вняв горячим просьбам жителей села и самого Батюшки, направил его настоятелем в село Рагули.

Казалось, теперь ничто не предвещало беды. Рядом были люди, которые отца Петра давно знали, понимали и во всем поддерживали. Вместе с ним сюда переехала его старшая сестра с матерью. Батюшка стал меньше простужаться и болеть, как это с ним часто случалось в Малых Ягурах: то село находилось в низине с промозглыми туманами и вечной сыростью. Жители села Рагули встретили отца Петра с ликованием. Однако и тут его пастырское служение оказалось недолгим. Приехав сюда на служение в 1959 году вскоре после Пасхи, он уже накануне Великого поста следующего 1960 года вынужден был оставить приход и покинуть Рагули. Причины этому были разные. Коекто из прихожан возроптал: дескать, прежний настоятель был такой «голосистый», а этого «еле слышно». Но, главное, на него неожиданно восстал директор местной школы.

Как ни странно, формальной причиной этому послужило худощавое лицо молодого Батюшки (!). Действительно, полным он никогда не был, потому что много и постоянно постился, не сидел, сложа руки, мало спал. Видя, что молодежь потянулась к отцу Петру, к его проповедям, стала активно посещать не сельский клуб, а церковь, директор школы оклеветал батюшку, разослав во все инстанции письмакляузы, в которых сообщалось, что настоятель храма, дескать, болен туберкулезом и заражает людей через Чашу Причастия. Конечно, такие письма не могли остаться незамеченными. Власти искали малейшего повода, чтобы оболгать любого православного священника, а то и просто изолировать от паствы. И теперь им подвернулся удобный случай расправиться наконец с пастырем, который давно находился в поле неусыпного контроля со стороны уполномоченного по делам религий и так называемых «компетентных органов». Отец Петр никогда не любил «смаковать» свое прошлое, но очевидцы рассказывали, как оперативные работники, занимавшиеся вербовкой доносчиков среди мирян и духовенства, еще задолго до служения Батюшки в Рагулях увозили его в лесопосадку, там привязывали к дереву и кусками, медленно, доставляя себе, видимо, таким образом какоето садистское «удовольствие», вырывали у него бороду, принуждая к сотрудничеству. Но их старания оставались безуспешными.

1950е годы так называемой «хрущевской оттепели» вошли в нашу церковную историю как годы гонений на Православие. В своей ненависти к Христовой Церкви и ее пастырям «великий реформатор», видимо, решил превзойти всех своих предшественниковбогоборцев. Каждьй, кто решался тогда стать православным священником, тотчас же оказывался под неусыпной опекой властей и постоянно рисковал навлечь на себя жесточайшие преследования лишь за одно неосторожное слово. Поощрялась клевета и доносы на пастырей, официальная пропаганда не гнушалась ничем, лишь бы заронить в души людей сомнение в том, что предлагала Церковь. Так, в частности, несведущим людям подбрасывалась идея о «негигиеничности» церковных обрядов и таинств. И когда поступила информация о «туберкулезном» священнике, который служил в Рагулях и якобы заражал малолетних детей и школьников, официальные власти даже не стали разбираться, насколько все это соответствовало правде. Отцу Петру предписывалось покинуть приход.

Весной 1960 года Батюшка официально был вызван к уполномоченному по делам религий. «За что вы переводите меня?» – беззлобно спросил отец Петр, будучи не в силах сдержать слез. «Ты сам об этом хорошо знаешь...» – последовал ответ чиновника. Молодой священник принял на себя гнев властей кротко и безропотно. Как вспоминает о тех скорбных днях потомственный житель села Рагули Федор Тимофеевич Гриценко – близкий друг и сподвижник Батюшки, трудившийся рядом с ним псаломщиком многие годы, отец Петр осуждал себя за непослушание Владыке Антонию, когда тот хотел назначить его благочинным, а выпросил у него исполнить свою волю. «Так и мы, – говорит Федор Тимофеевич, – по примеру отца Петра находили себе утешение в самоосуждении...» Умение во всем полагаться на волю Божию, ни на кого не роптать, никого не обвинять в скорбных обстоятельствах своей судьбы всегда было одной из наиболее отличительных черт веры и характера Батюшки. Ибо написано: «Мне отмщение, и Аз воздам, говорит Господь» (Рим. 12, 19).

По этому непреложному слову директор школы, оболгавший отца Петра, вскоре сам заболел туберкулезом и был отстранен от занимаемой должности.

Владыка Антоний, надо полагать, просто решил укрыть отца Петра от новых преследований. Он направил его вообще за пределы Ставрополья настоятелем храма в станицу Орджоникидзевскую. В те годы туда после многолетней депортации возвращалось чеченское и ингушское население, и власти просто не решались действовать там против верующих так бесцеремонно и нагло, как в других местах. В этой станице Батюшка останется до своей мученической смерти.

Часть III

Возле гор седых