Я уже сказал о том, что вижу главную, может быть, задачу Церкви именно в том, чтобы содействовать этому процессу, о котором мы говорим, – не процессу разрушения, а процессу создания сильной личности, крепкой семьи и сильного государства. Дай Бог осознать всем нам важность переживаемого момента, особенно вам, мои дорогие молодые люди. В каком–то смысле линия фронта проходит через ваши души. Достоевский говорил о том, что Бог с дьяволом борется, а поле битвы в сердцах человеческих, и в первую очередь это сердца молодых. И никто, кроме вас, этой победы не одержит. Только одни могут помочь вам одержать эту победу, а другие толкать к тому, чтобы дьявол захватил ваше сердце. А где дьявол, там смерть, там нет жизни, в какую бы красивую отделку дьявольские соблазны ни оборачивались.

Самая великая мудрость человека – это мудрость уметь различать духов, уметь отличать добро от зла и держаться добра, потому что там, где добро, там жизнь.

ВОПРОСЫ СТУДЕНТОВ К ПАТРИАРХУ

СПОРЯТ ЛИ НАУКА С РЕЛИГИЕЙ?

– Неожиданно было увидеть на сайте Патриархии раздел «Наука и образование». Так как с наукой? Спор науки и религии окончен?

– Вы знаете, никакого спора между наукой и религией нет и быть не может по определению, как не может быть спора между наукой и живописью. Ошибка заключалась в том, причем ошибка как со стороны Церкви, так и со стороны науки, что Церковь на Западе, Католическая Церковь, инкорпорировала в свою догматику, в свое вероучение определенные научные схемы средневековья – например, геоцентрическую систему мира. Когда Коперник сказал, что не вокруг Земли крутятся планеты, а вокруг Солнца, это стало не очередной гипотезой или научной теорией, а вызовом вероучению. И Католическая Церковь стала защищать не веру в Бога, не догматику свою, а одну из средневековых научных гипотез, ложно догматизированную. Но в научном споре становилось совершенно ясно, что Церковь не права, а наука права. Церковь стала употреблять не только аргументы интеллектуального убеждения, но что–то и похлеще, вы знаете. Так на Западе вырос конфликт между наукой и Церковью, чего никогда не было на Востоке.

Вторая очень опасная ошибка – когда наука идеологизирована. В нашей стране наука была частью мощного идеологического аппарата государства и потому могла интерпретироваться исключительно в контексте атеистического мировоззрения и никак иначе. Она стала фактором идеологического воздействия на сознание. Конечно, какая тут вера? Тут при помощи науки нужно было доказать, что вера – это обскурантизм, что это вчерашний день, что это не соответствует научной доктрине мира.

Если Церковь не вмешивается в науку и не выносит своего суждения о том, насколько данные гипотезы или теория соответствуют или не соответствуют религиозной доктрине, а наука не подвергает религиозные знания критике, используя свой инструментарий, вот тогда каждый остается в том поле, в котором он призван работать. Но это не изолированные поля. Наука и религия, Церковь и знание должны взаимодействовать. Церковь не может ни догматизировать, ни критиковать с догматической точки зрения научные гипотезы, но у Церкви может быть право выносить нравственное суждение не только об отдельных научных идеях, как, например, клонирование, но и об отдельных технологиях, связанных сегодня, в первую очередь, с генными технологиями. Осуществлять такого рода нравственную экспертизу научных исследований Церковь, конечно, должна в тесном взаимоотношении с научным сообществом, что сейчас, слава Богу, начинает развиваться. Полагаю, что в ближайшее время мы будем очень активно развивать наш диалог с научным знанием.

ДЛЯ ЧЕГО НУЖНЫ КАПЕЛЛАНЫ?