Priest Oleg Davydenkow
«чтобы земное сопревознеслось с Божественным и, чрез растворение дольнего естества с естеством премирным, единая некая благодать равночестно проходила по всей твари…» [308].
В лице человека пал и лишился благодати весь тварный космос. Потеряв доступ к Божественной благодати,
«вся тварь совокупно стенает и мучается доныне»
(Рим. 8, 22).
Человек был введен Богом в мир как владыка твари (Быт. 1, 28). В результате грехопадения человек утрачивает свою власть над миром, который выходит из повиновения своему господину и начинает мстить ему за причиненные страдания. Так, земля отказывается кормить своего хозяина, произращая
«терния и волчцы»
(Быт. 3, 18).
1.4. Первородный грех
Православное богословие не допускает мысли, что потомки первых людей несут персональную ответственность за грех Адама и Евы. Грех прародителей есть их личный грех, который был предметом их покаяния. Однако очевидно, что все люди наследуют последствия греха прародителей, те изменения, которые произошли после падения в природе человека, — прежде всего смертность.
«…одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили»
(Рим. 5, 12).
«Пространный Катехизис» объясняет это тем,
«что все родились от Адама, зараженного грехом, и сами грешат. Как от зараженного источника естественно течет зараженный поток: так от родоначальника, зараженного грехом и потому смертного, естественно происходит зараженное грехом и потому смертное потомство» [309].
По словам сщмч. Иринея Лионского,
«Адам сделался началом умирающих» [310].
Однако изменения, вызванные грехом в естестве человека, означают не просто понижение ценностного уровня человеческой жизни. Каждый человек, сколько-нибудь внимательно относящийся к своей внутренней жизни, не может не замечать, что греховность — это не просто ущербность природы, а активное враждебное человеку начало, живущее в его членах и влекущее его ко греху даже помимо его собственной воли.
«Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю, но живущий во мне грех. Итак, я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое… в членах моих вижу… закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих»
(Рим. 7, 20, 21, 23).