«...Иисус Наставник, помилуй нас!»
Такая месть еще страшнее открытой, потому что мстящий не только мстит, но еще и лукавит перед людьми и перед самим собой. Он даже не сочтет нужным бороться со своей мстительностью, поскольку не видит ее.
Кстати, «протестировать» свою мстительность, распознать ее, по большому счету, не так уж сложно. Почувствовав скрытую радость при известии о неприятностях у ближнего своего, почувствовав скрытое удовлетворение из-за слов поругания в адрес знакомого, можешь с уверенностью сказать себе самому: я мстителен. А потом стоит задуматься, какую обиду не простил ты своему другу, за что именно жаждешь отмщения. Зачастую причиной радости может оказаться зависть. Но ведь зависть — это тоже своего рода результат обиды, ибо предмет уязвляет тебя своим превосходством.
Мстительность на более поверхностном уровне проявляется нередко в обычных разговорах. Мы не можем пропустить незамеченной и оставить безответной чью-то шутку, упрек, иронию. Как правило, мы чувствуем непреодолимую, почти неконтролируемую потребность ответить тем же. Точно так же происходит во время ссоры, возникает диалог, построенный по принципу «дурак — сам дурак». И как трудно бывает смолчать в ответ на резкую реплику собеседника, как трудно выйти из этого диалога, оставив последнее слово за противником. Мы ссылаемся в таких случаях на дурной характер, вспыльчивость и пр. А на самом деле именно жажда мести заставляет нас выкрикивать в лицо ближнего обидные фразы, которые никогда не были бы произнесены в другой ситуации и о которых мы впоследствии часто горько сожалеем.
Вспомним знаменитого графа Монте-Кристо, персонаж одноименного романа А. Дюма. В восемнадцать лет Эдмон Дантес попадает в тюрьму на пожизненный срок по ложному обвинению, состряпанному несколькими людьми, которых он считал своими друзьями. Каждый из них извлек из его заключения выгоду: один женился на его невесте, другой получил прибыль и т.п. Благодаря счастливой случайности Эдмону удается бежать и найти несметные сокровища. И вот через двадцать лет он возвращается, чтобы отомстить этим людям. Способы мести изощренны и продуманны, они бьют по самым больным местам и доводят бывших друзей до позора, разорения, безумия и самоубийства. Завершив месть, Эдмон, а теперь граф Монте-Кристо, исчезает, испытав сомнительное удовлетворение и страшное опустошение своей души. Этот роман мало кого оставлял равнодушным — великолепная интрига, знание человеческой души, накал страстей, чудесные приключения. Фигура графа порождала массу подражаний у подростков, которые видели в Монте-Кристо образец настоящего мужчины и романтического героя.
Другой подобный пример — таинственный Атос из «Трех мушкетеров», который, наверное, так или иначе покорил все читательские сердца. В молодости Атос собственноручно повесил свою молодую жену, которая оказалась беглой каторжанкой, а затем превратился в мрачного мизантропа и, будем честны, запойного алкоголика.
Миледи из того же романа, та самая жена Атоса, которую он пытался убить, тоже замечательный пример подобной ненависти, как и прекрасная Диана из «Графини де Монсоро».
Таких героев в романах тьма-тьмущая. Чем же они так нравятся нам? Ведь, по сути, если разобраться, окажется, что именно ненависть, завернутая в обертку человеческого обаяния и выдаваемая за добродетель, так привлекает нас. Да-да, эти герои привлекают самой отвратительной, убийственной и злобной человеческой страстью, уподобляющей своих обладателей по степени злобы самим демонам, падшим ангелам. Вот так парадокс! Каким же образом ненависти удается принимать личину доблести и вызывать всеобщее восхищение?
Ненависть в человеке редко возникает на пустом месте. Ненавидеть можно только то или того, кто причинил страдание. Во всех остальных случаях речь будет идти о других проявлениях страсти гнева. Неважно, было ли это страдание вызвано пустяком или тяжкой обидой, жизненной случайностью или обдуманной несправедливостью. Раз вспыхнув и пройдя все предыдущие стадии, ненависть возникает от памятозлобия, которое, как плита, подогревает и не дает остыть кипящему чувству. Ненависть — это своеобразная жажда справедливости, «око за око», желание, чтобы человек, причинивший страдание, пострадал сам в той же мере, испытав то, что испытывает обиженный. Именно поэтому для мстителя зачастую так важно напомнить своей жертве о причине его ненависти, о том, что ее вызвало.
Раз и навсегда Господь разрешил этот конфликт между обидчиком и жертвой, запретив ненависть и месть словами: Мне отмщение и Аз воздам, говоря о том, что право восстанавливать справедливость и судить жертву и преступника принадлежит Ему, Всеведующему Творцу и Промыслителю. Ведь кто, как не Бог, знает истинные мотивы происшедшего, зрит в самую глубь человеческих сердец и знает, какою мерою воздать каждому, чтобы это послужило к его спасению? А потом не стоит забывать, что человеческие мерки справедливости весьма ненадежны. Сколько раз Священное Писание, Церковь напоминают нам, что если бы Господь был справедлив, то не «спасся бы никто живущий». Господь не справедлив, а милосерден, и нас призывает к этому. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут и суд без милости всем не оказавшим милости, — сказал Иисус Христос всем нам, чающим милостивого суда и уповающим на милосердие Божие. Как же мы осудим брата своего, да еще и дерзнем приговор привести в исполнение, когда не знаем, что ждет нас самих?
Вспомним и то, что ненависть вызывает новую ненависть, а осуществившаяся месть — взаимное желание отомстить. В странах, где существует родовая месть, — на Корсике, в Италии, на Кавказе — иногда целые поселки безжалостно уничтожаются ради такой вот «справедливости». Без жалости убиваются старики и дети, братья и сестры, жены и мужья тех, кто служит прямым объектом этой мести. Где ж тут справедливость? Это просто бойня. А погасить этот цепной пожар могут только любовь и кротость. Остановись в своей мести, и злоба потухнет, как огонь без пищи. Ведь Сам Спаситель призвал нас к этому словами: А если кто ударит тебя по правой щеке — подставь левую. Это ведь именно об этой, личной злобе и личной обиде говорил Он, а не о непротивлении злу насилием вообще, как ошибочно растолковали это Лев Толстой и его последователи58.
А упиваемся мы описаниями разных «мстителей» потому, что в наших сердцах гнездится злоба на наших обидчиков, и, читая о торжестве чужой мести, втайне мы празднуем свою.
Именно поэтому всякая месть, какими бы «праведными» побуждениями она ни питалась и какую бы «справедливость» ни восстанавливала, всегда преступна и греховна, а истинные ее вдохновители — злоба, поселившаяся в сердце, и демоны, ненавидящие нас всех и жаждущие нашей погибели.
«На усмотрение человека предоставлено — мстить или не мстить; многие считают, что месть сладка. Сладка месть лишь тому, кто отвечает натиску незаслуженного злодеяния никогда не ослабевающим натиском ненависти. Для этого он должен носить в себе огромный первобытный заряд .ненависти, и тогда это не благородный характер; или он с удовольствием выставляет напоказ силу своих оскорблений, что недостойно мужчины. (...)
Подлец сделался теперь твоим злым роком, змеей, которая впрыскивает яд прямо в твою душу. Ему удалось покатить камень зла; если ты ответишь, расщелина будет все увеличиваться, все больше камней будет приведено в движение, пока не возникнет настоящая лавина зла. (...)