В принципе не так уж трудно проверить, осуждаем мы или нет. Хотели бы мы услышать о себе те слова, которые произносим о дру­гих? Если гнев наш и осуждение направлены на сам грех, то одинаково они обернутся и на грех ближнего, и на наши собственные прегре­шения. И действительно, бывает, услышишь упрек от человека, который — ты уверен — горячо любит тебя, и не обидишься, а вправду устыдишься собственного поступка. И чувст­вуешь, что он действительно осуждает посту­пок, понимает его неправильность, но тебя са­мого не судит, а относится к тебе с терпением и любовью.

Но по греховности нашей не всегда удается осуждать грех, а не грешащего, поэтому святые отцы сами редко брались судить ближних и дру­гим не советовали, зная, что очень уж это боль­шое искушение.

Авва Пафнутий сказывал: «Однажды, пу­тешествуя, я по причине тумана сбился с дороги и очутился близ одного селения. Там встретил я некоторых срамно говорив­ших. Устранившись, я пал перед лицом Бога, осуждая себя самого. И вот Ангел идет ко мне с мечом и говорит: «Пафнутий! Все осужда­ющие братий своих погибнут от меча сего. Но ты хорошо сделал, что не осудил их, а сми­рил себя пред Богом, как будто бы ты совер­шил грех их. Посему имя твое вписано в книгу жизни».

Часто человек, готовый судить своего ближ­него, сравнивается с тем, кто несет перед собой корзину с горсткой песка, а за плечами — ог­ромный мешок с песком. Притом песок в корзи­не — грехи брата его, которые ему видны, а песок в мешке за плечами — его собственные, которые остаются невидимыми. Точно так же судящий уподобляется человеку, имеющему в доме собственного мертвеца и идущего плакать над мертвецом соседа. «Не осуждай блудника, хотя ты и целомудрен, потому что и сам ты так же, как он, преступаешь закон. Ибо сказав­ший: не прелюбы сотвори, — сказал также: не суди60.

Ну, и, наконец, какое право мы имеем осуж­дать кого-либо, если нам не дано знать, что скрывается за тем или иным человеческим по­ступком. Осуждение — принятие на себя функ­ций Самого Бога, Который Один знает о дей­ствительной степени вины человека.

Злорадство же гораздо хуже и злословия, и порицания, и осуждения. Сплетничая и пере­мывая кости знакомым, мы все-таки не желаем им большего зла, и чаще всего нам совсем не хочется, чтобы наши слова достигли их ушей. Мы и болтаем как бы для пользы ближнего, показывая таким образом наше отрицатель­ное отношение к грехам. Но злорадство уже обнаруживает в нас сходство с демонами, так как только бесы радуются падению и гибели человека. Злорадство и ненависть — родные сестры, и редко одна показывается без другой. Злорадство состоит в том, что человек, в конеч­ном итоге, радуется

_______________________________

расширению, распростра­нению, победе зла, а духовное радование заклю­чается в том, что настоящий христианин радует­ся о прекращении зла, о победе Христа над злом. Бесы, а с ними и злорадный человек весе­лятся самой беде, которая постигла кого-либо, а радость христианская смотрит на начало и конец всякого дела, на его цель и следствия, имея в виду спасение человека от смерти и рабства греху.

Глава 5. Печаль

Железо ржа поедает, а сердце печаль сокрушает.

Русская народная пословица

Ибо печаль ради Бога производит неиз­менное покаяние ко спасению; а печаль мирская производит смерть.