В царствование императрицы Екатерины II было несколько таинственных случаев, записанных современниками. Сама государыня со своим ясным, здравым и практическим умом, конечно, не придавала значения таким повествованиям и относилась к ним крайне скептически. Так, во время пребывания двора в Царском Селе в 1767 году много разговоров возбудило приключание, случившееся с фрейлиной имлераторицы, графиней Штакельберг, впоследствии вышедшей замуж за графа В. Г. Орлова. Штакельберг, утром, во время своего туалета, в присутствии нескольких молодых подруг, вдруг увидела в окне лицо своего отца, который находился в Риге. И вот молодая графиня с радостью бежит в сад и кричит: «Батюшка приехал, он подходил к окну!» Вместе со Штакельберг побежали в сад и ее подруги, но, как ни искали графа, не нашли его нигде. Молодая Штакельберг так ясно видела отца, что ничуть не сомневалась в его приезде, и как ни старались разуверить ее подруги, что видение было следствием ее думы и игры воображения, но она всетаки уверяла, что ясно видела отца, – и стала тосковать. За обеденным столом у императрицы фрейлины перешептывались между собой по поводу видения. Императрица пожелала узнать подробности об этом, и князь И. С. Барятинский рассказал все государыне, «успокойся, – сказала Екатерина, – отца твоего нет в Петербурге; он не мог бы приехать сюда без моего позволения. Тебе так показалось; советую, однако же, для любопытства, записать это видение. Через несколько дней получено было известие из Риги о кончине графа Штакельберга в тот самый день и час, когда он явился дочери.

2. Рассказы о Сведенборге.

В екатерининское время в высшем обществе, с легкой руки масонов, сильно интересовались контактами с духовным миром. Сочинения Сведенборга были любопытным чтением некоторых из наших вельмож. Особенно много рассказывал про Сведенборга граф МусинПушкин, наш посланник при шведском дворе. Рассказ его о том, как Сведенборг узнал о пожаре Стокгольма в бытность свою в Англии, произвел большую сенсацию в обществе. Другой его рассказ о том, как шведская королева ЛуизаУльрика, желая убедиться в его духовидении, спросила Сведенборга, может ли он поговорить с недавно Умершим ее братом, принцем Вильгельмом, и спросить его, о чем у них был разговор в последнем с ним свидании перед его отъездом из Стокгольма. Сведенборг ответил, что через несколько дней он ей принесет ответ, и, действительно, в назначенный день он передал ей разговор ее с принцем со всеми подробностями места, времени и обстоятельств, при которых он происходил. Изумленная королева так была поражена ответом Сведенборга, что в первый момент чуть не упала в обморок и только через несколько минут пришла в себя. («Труд». 1893 г., № 12; сн. «Ребус». 1894 г., № № 2527.)

3. Призрак в древние времена.

В Плиниевых письмах, переведенных мром Люйсом, встречается следующее место. Плиний Суру (Sura).

Мне очень желательно знать ваше мнение о том, существуют ли в действительности, так называемые призраки, имеющие особенный, им свойственный образ и некоторую сверхъестественную силу, или они суть не что иное, как порождение нашей фантазии, разыгравшейся в минуты страха. Я, впрочем, расположен верить в их действительное существование.

В Афинах был очень обширный и удобный дом, имевший дурную славу и вредный для здоровья. Посреди ночи там слышался странный шум, напоминавший отзвук железа; если же к нему внимательно прислушивались, то он обращался в очень ясный звук цепей, сначала доходивший как бы издалека, а потом все более и более приближавшийся. Вскоре затем обыкновенно появлялся призрак изнуренного старика с длинной бородой и щетинистыми волосами. На руках и ногах у него были оковы и цепи, и он сильно потрясал ими. Понятно, что жильцы от страха проводили все ночи без сна, так что, наконец, дом опустел, никто не соглашался в нем жить.

Однако хозяин решился вывесить объявление в надежде, что ктонибудь, не слыхавший о репутации дома, согласится купить его или нанять. В это время философ Афенорус приехал в Афины и прочел объявление. Узнав об условиях найма, показавшихся ему подозрительными по своей дешевизне, он навел самые тщательные справки, которые, впрочем, не только не помешали ему, а скорее побудили его нанять дом. Как только наступил вечер, он приказал перенести для себя диван в переднюю часть дома и приготовил на столе свои письменные принадлежности, светильник и свои записки. Прислуге он приказал оставаться во внутренних покоях, а сам погрузился всей душой в свое сочинение, чтобы ум, оставаясь праздным, не натолкнул воображение на фантастические образы, о которых он так много слышал. Сначала царствовала обычная ночная тишина, но вскоре послышался звук железа и бряцание цепей, но Афенорус ни разу не оторвался от своего дела, устремил в него все свое внимание, мешая ушам своим слышать. Но звуки усиливались и приближались; теперь они слышались уже у самой двери, а вскоре и в той комнате, где он сидел. Тогда он осмотрелся, увидал, узнал фигуру, о которой ему рассказывали. Она стояла возле и делала рукой знак, как бы приглашая его идти за собой. Он же показал ей рукой, чтобы она подождала, и опять погрузился в свои занятия. После этого фигура начала потрясать цепями над его головой, а он все писал. Посмотрев на нее снова, он увидал ее делающей все тот же знак. Тогда, не медля более, он взял светильник и последовал за ней. Фигура двигалась медленно, точно изнемогая под тяжестью цепей, и, повернув во двор, прилегающий к дому, внезапно исчезла. Оставшись один, философ заметил травой и прутьями то место, где фигура исчезла. На следующее утро он обратился к городскому начальству и потребовал, чтобы указанное место было разрыто. Желание его было исполнено, и там нашлись человеческие кости, обвитые приросшими к ним цепями. Кости эти были собраны и похоронены на общественный счет, и с той минуты дух, успокоенный подобающим ему погребением своих земных останков, перестал появляться.

Убедительно прошу вас приложить вашу глубокую ученость к данному вопросу. По своему серьезному значению, он достоин обрать ваше внимание; я же считаю себя не недостойным воспользоваться относительно его плодами вашей мудрости… («Ребус». 1885г., № 36.)