Существует две точки зрения исследователей на ветхозаветные пророчества. Одни утверждают, что Ветхий Завет содержит обетование о будущей небесной жизни. Однако автор настоящего труда склонен согласиться с теми, кто полагает, что все пророчества Ветхого Завета, за исключением немногих, относящихся к эсхатологии мира сего, исполнились с Пришествием Христа и созданием Им Церкви. Не можем же мы в буквальном смысле воспринимать ветхозаветное описание царства Божия, где волк будет мирно жить вместе с ягненком и барс вместе с козленком (Ис. 11, 6), ибо для участия в Небесном царстве животные не воскреснут. Думается, ближе к истине называющие Ветхий Завет детоводителем ко Христу (Гал. 3, 24). С Пришествием Коего миссия этой великой книги была исчерпана.

Откровение святого Иоанна, свидетельствуя о новом небе и новой земле, отмечает, что прежняя земля миновала, "и моря уже нет" (Откр. 21, 1). На новой земле не будет смерти (Откр. 21, 4), однако сектанты в бытность грядущего тысячелетия среди прочих наслаждений, похоже, не исключают и купание в море190, а что касается смерти, то она не пугает "истинных" поклонников Бога, которые хотя теоретически и допускают возможность смерти, если подвигнутся на зло, но практически они вряд ли принимают это в свое сознание. Умирать, по-видимому, надлежит другим, но не иеговистам. Точно так же мимо их сознания проходят слова Откровения об упразднении смерти на новом небе и новой земле, ибо "отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже" (Откр. 21, 4). Обходят сектанты как не заслуживающий внимания и вопрос о физиологическом выживании после воскресения тех многих миллиардов от века умерших людей. Где разместятся эти мириады воскресших, что, наконец, станут они есть? Этих и множества других вопросов для сектантов просто не существует. Из их учения нам достоверно известно одно, что после Армагеддона люди будут заниматься восстановлением планеты из руин...Отнюдь не легкую участь сулят они воскресшим. Впрочем, иеговисты, наверное, менее всего представляют себя с киркой и лопатой разбирающими руины. Себе они отводят почетное место помощников при ветхозаветных пророках.

Вообще мечтание о "теплом местечке" в грядущем - это общее место всех сектантских вероучений о тысячелетнем, или Небесном, царстве. Так, питая свою гордыню, ею же все многоликое сектантство и держится. Словно неведомы им слова Священного Писания: всякий возносящийся смирится, а смиренный вознесен будет. "Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?" (Мр. 8, 36). Не следует ли из этого, что наша земная жизнь имеет величайшую непреходящую ценность, и в будущем веке мы пожнем то, что посеем в нынешнем, и не будет больше возможности исправить и "переписать" жизнь и судьбу набело.

Но "переписать" очень хочется и иеговисты самонадеянно заявляют о себе как о восприемниках "подлинного христианского учения", воспринявших его в конце девятнадцатого века. Ранее истинное учение Христово, полагают они, существовало всего первые три века от Рождества Христова.

Свою миссию они видят в наставлении "блуждавших" с четвертого по девятнадцатый век во тьме духовной. Причем у таковых теперь появляется оправдание, говорят иеговисты, поскольку "истинной" религии не существовало. Им, учат иеговисты, в тысячелетнем царстве будет предоставлена возможность исправиться. Понятно, что в этом случае все духовные труды и дела христиан, имевших несчастье родиться с IV по XIX в., как добрые так и злые, для его вечной участи ровным счетом ничего не значат. Не есть ли эта лукавая насмешка над трудами евангельских праведников, духовно возделывавших ниву Господню полторы тысячи лет? Стало быть, на протяжении многих веков Библия была недоступной "мертвой" книгой, если отсутствовали те, кто мог правильно ее воспринять. Но если жизнь по заповедям Христовым ровно ничего не значит, то тем уничтожается и самое духовное содержание Нового Завета. Можем ли мы людей, проповедующих это, считать христианами?

Принимая во внимание сказанное выше, а равно и многое другое, Католическая Церковь в лице своих иерархов не раз обращалась к лидерам государств с предложением запретить деятельность этой тоталитарной религиозной секты, которую только по глубокому недоразумению принято называть христианской.

Раздел IX. Об антихристе

"Откроется человек греха, сын погибели... так что в храме Божием сядет он как Бог, выдавая себя за Бога... которого Господь Иисус Христос... истребит явлением Пришествия Своего". (2 Фес. 2, 1-8)

"Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских потому, что наша брань не против плоти и крови, но и против начальства, против властей, против мироправителей века сего, против духов злобы поднебесной". (Еф. 6, 11-12)

"Чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь - злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь". (Лк. 16, 25)

Желая придать побольше основательности своему учению о Втором Пришествии, иеговисты заявляют, что все важнейшие события, предваряющие его и предсказанные в Священном Писании, будто бы уже исполнились. Может даже сложиться обманчивое впечатление, что учение сектантов находит под собой некие теоретические основания в науке, изучающей Библию. Более пристальное рассмотрение аргументов обнаруживает, что иеговисты в своих толкованиях Священного Писания допускают полный произвол. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к их учению об Антихристе.

Начнем с того, что под Антихристом сектанты подразумевают не отдельную личность, а целый класс - представителей различных христианских конфессий. Для них главными врагами являются иерархи и иереи православной и католической церквей, пасторы и пресвитеры баптистов, методистов и т.д.

Все они, оказывается, "служители диавола", ведущие своих пасомых к вечной смерти. Таким образом, иеговистское учение об Антихристе основано на совершенно ложном и воистину сатанинском допущении: человек греха, т.е. Антихрист, есть не определенное индивидуальное лицо, а олицетворение известного направления духа и учения. Впрочем, нимало это иеговистов не волнует, поскольку они убеждены, что Антихрист в лице "своих ложных" религий уже повержен.