Начатые широким фронтом работы по созданию ракетных летательных аппаратов с жидкостными ракетными двигателями (ракеты 201, 212), в том числе и для пилотируемых полетов (ракетоплан 318, ракетный самолет с герметичной кабиной для полета в стратосфере), которые велись в отделе Королева, незадолго до войны были свернуты, чтобы сосредоточить все силы института на завершении создания ракетной артиллерии — знаменитых впоследствии "катюш". Прекращение работ по крылатым ракетам имело еще одну причину. Летом 1938 года С.П.Королев и В.П.Глушко были арестованы по надуманным обвинениям, как это происходило повсеместно в 1937-1938 годах. В то время существовало несколько сценариев ареста "врагов народа". Наиболее простым способом был арест днем, в рабочем кабинете, или ночью, дома (что делалось чаще), органами НКВД. Подобный вариант имел тот недостаток, что осуществлялся государственным органом по собственной инициативе, и говорить здесь о том, что партия и весь советский народ борются с "врагами", было трудно. Вторым вариантом был арест не по инициативе НКВД, а в результате бдительности членов партии и по инициативе партийных органов. Обычно это делалось так: кто-то писал письмо в партком о происках "врагов" на предприятии. Партком, получив такой сигнал, немедленно пересылал донос в райком, а тот уже в НКВД, после чего происходил арест. Здесь уже явно проступала роль партии в борьбе с "врагами". Третий вариант показывал общенародный характер этой борьбы, не только членов партии, но и беспартийных. С этой целью созывалось открытое партийное собрание, где рассматривалось "персональное дело" подлежащего аресту человека. На этом собрании делалось сообщение о его "вредительской" деятельности, он, естественно, защищался, путано отвечал на вопросы из зала, люди брали слово один за другим, возникала какая-то недостойная обстановка массового психоза. Иногда такие собрания длились 2-3 дня, в итоге, конечно же "виновного" исключали из партии, а еще через пару дней становилось известно, что человек арестован органами НКВД, и участники собрания приходили к выводу, что они не ошиблись в своих подозрениях. Это вариант применялся тогда, когда работа репрессируемого не была связана с государственной тайной, например при расправе с литераторами.

В случае с С.П.Королевым и В.П.Глушко был использован второй вариант, и соответствующее письмо в партком (скорее всего по собственной инициативе) написал А.Г.Костиков, впоследствии незаслуженно получивший звание Героя Социалистического Труда за создание гвардейских минометов, названных в народе "катюшами", за работу, к которой он фактически отношения почти не имел. А.Г.Костиков был человеком честолюбивым, энергичным, но, к сожалению, аморальным. Ни Королев, ни Глушко не сомневались в том, что их арест — дело рук Костикова.

В заключении обоим репрессированным в конце концов удалось получить работу по специальности. По заданиям авиационной промышленности они создавали системы, позволявшие устанавливать на боевых самолетах жидкостные ракетные двигатели для облегчения старта и кратковременного увеличения скорости полета. Полученный при этом опыт был весьма существенным вкладом в послевоенное возобновление тех усилий, которые привели к завоеванию космического пространства.

Поскольку после ареста Королева работы по автоматическому управлению ракет с жидкостными ракетными двигателями были прекращены, меня как молодого специалиста "бросили" на другую, ставшую актуальной тему: устойчивость горения в реактивных двигателях. Эта тематика была для меня основной до середины 50-х годов.

Приблизительно в 1955 году я вновь был привлечен к работам, которые вел С.П.Королев, и снова как "управленец". Речь шла о разработке систем управления ориентацией еще не существовавших тогда космических аппаратов. Но как изменилась с довоенного времени обстановка! Если в 30-е годы большинство людей считало некоторых мечтавших об освоении космоса за редких чудаков, то теперь уже никто не сомневался в реальности создания космических аппаратов в ближайшие годы. Изменилось и положение Сергея Павловича — до войны весь его отдел насчитывал менее 10 инженеров и техников, а теперь он был руководителем большого, уже имеющего крупные заслуги конструкторского бюро. Не изменился только он сам. Более пятнадцати лет мы с ним практически не встречались, и я имел возможность мысленного сопоставления двух Сергеев Павловичей — молодого руководителя небольшой группы энтузиастов и достигшего зрелого возраста начальника большого и заслуженного коллектива. Однако изменившийся размах работы не изменил самого стиля его деятельности — четкости, организованности, увлеченности и способности увлекать других. А размах работы действительно увеличился чрезвычайно! Вместо взаимодействия с отделами довоенного института — совместная работа с большими коллективами других конструкторских бюро и научно-исследовательских институтов, вместо привлечения отдельных ученых — сотрудничество с Академией наук СССР, вместо планирования работ "с оглядкой" на возможности скромного опытного производства — планирование и загрузка промышленности в масштабах страны. И всё это лишь усилило у С.П.Королева чувство долга и ответственности.

Докладывая ему тот или иной вопрос, я нередко слышал: "Не понял, повторите". Это "не понял" не каждый руководитель смог бы себе позволить, боясь потерять свой авторитет в глазах подчиненных. Но подобные человеческие слабости были совершенно чужды С.П.Королеву. Дешевый внешний авторитет, так любимый некоторыми, лишь мешал бы ему работать!

Работать с Сергеем Павловичем было трудно, но интересно — и повышенная требовательность, и короткие сроки, в которые он считал нужным завершить очередное задание, и новизна, таящая в себе не только приятные неожиданности, — все это заставляло работавших с ним постоянно находиться в сильнейшем нервном напряжении. Работа шла буквально днем и ночью и в выходные дни. Он нередко собирал в воскресенье днем узкий круг своих сотрудников, чтобы в спокойной обстановке (телефоны молчат, повседневные заботы по руководству КБ и заводом не отвлекают) обсудить порученную им работу, как правило, связанную с новыми проектами. Здесь можно было увидеть непосредственных исполнителей расчетов или чертежей — нужного для сегодняшнего разговора заместителя Королева, одного-двух начальников отделов, рядовых инженеров, а иногда и представителей организаций, участвующих в разработке проекта. В спокойной, почти домашней обстановке шло непринужденное обсуждение различных вариантов выполнения стоящей перед коллективом задачи. От обычного рабочего дня такое воскресенье отличалось тем, что собирались не к восьми тридцати, а к десяти утра, но без "перерыва" на обед. Стремление использовать каждую минуту для работы приводило, например, к тому, что полеты на космодром совершались только ночью. В те годы сравнительно тихоходные самолеты затрачивали на этот путь несколько часов, к которым следовало еще добавить разницу поясного времени. Сергей Павлович просто не мог себе представить, что дорога может "съесть" рабочий день. Надо было "сегодня", с утра до позднего вечера, проработать в Москве, а "завтра", тоже с самого утра, уже трудиться на космодроме. Полубессонная ночь в самолетных креслах считалась вполне достаточным отдыхом для него самого и его сотрудников.

И, тем не менее, все эти трудности, неудобства, а иногда и более серьезные неприятности казались пустяком по сравнению с захватывающе интересной работой. Одной из причин такого не спадающего увлечения работой была ее постоянная новизна. Сергей Павлович не любил спокойной жизни, не любил повторяться.

Вместо того чтобы теперь в течение многих лет создавать все новые и новые варианты "освоенного", совершенствуя конструкцию от образца к образцу и ведя, таким образом, относительно спокойную жизнь, Сергей Павлович нередко "дарил" все это коллективу какого-либо другого родственного предприятия.

Это свидетельствует о широте его взглядов, о правильном понимании интересов общества и одновременно о неиссякаемой творческой энергии. Именно этот характер работы делал сотрудничество с Сергеем Павловичем, как уже говорилось, и тяжелым, и захватывающе интересным.

Если ограничиться только наиболее близким мне вопросом разработки систем управления движением космических аппаратов, то менее чем за десять лет космической эры были на "пустом месте" разработаны самые различные такие системы. Первой из них была система ориентации для фотографирования обратной стороны Луны, далее были созданы системы ориентации и коррекции траекторий полета "Марсов", "Венер" и "Зондов", разработана принципиально новая, отличающаяся от вышеназванных система, установленная на спутниках связи "Молния-1", осуществлены автоматические и ручные системы управления для "Востоков", "Восходов", Союзов" и т.д. Нетрудно представить себе "спрессованность" времени, мыслей и усилий сравнительно небольшого коллектива, который вел названные разработки, начиная с возникновения самой идеи этих систем и кончая их летными испытаниями. Иногда кажется, что это было просто невозможно, но увлеченность Сергея Павловича передавалась как бы "по цепочке" всем, в том числе и самым рядовым инженерам, техникам и рабочим.

Как ни щедр был С.П.Королев, но тематику, связанную с пилотируемыми полетами, он не передавал никому. Безусловно, это было связано с учетом особой сложности и ответственности такого рода запусков, но не менее вероятно и то, что здесь сказывались давние и стойкие симпатии Сергея Павловича. С юношеских лет он мечтал о полетах, сначала на планерах (он даже получил свидетельство пилота-планериста), а затем и на ракетном летательном аппарате.

Сергею Павловичу не удалось провести летные испытания подобных летательных аппаратов лично (хотя летные испытания ракетных ускорителей проводились во время войны с его непосредственным участием), и позже он всегда с сожалением говорил о том, что возраст и здоровье закрыли ему путь в космос. Получилось так, что во время полета Федорова Королев находился в заключении.

Неудивительно, что все связанное с работой космонавтов он вел непосредственно сам и контролировал самым тщательным образом. Вспоминается подготовка к полету Гагарина. Как известно, на корабле "Восток" было установлено ручное управление на случай отказа автоматической системы спуска. С.П.Королев потребовал от меня, чтобы была составлена подробная и ясная инструкция по ручному управлению, включая методику пилотирования. И вот проект инструкции у него на столе. Сергей Павлович читает, строчку за строчкой, достаточно объемистый материал, вдумываясь в каждое слово. Он как бы чувствует себя в кабине "Востока", видит перед собой пульты, ручку управления, и его руки движутся по столу, следуя за словами инструкции. Но вот он доходит до места, которое кажется ему не совсем ясным. Следуют уточняющие вопросы и совет, как было бы лучше изложить это. После всех исправлений и уточнений инструкция снова на его столе, и снова тщательнейшее, вдумчивое чтение.