2. Идолопоклонство

Идолопоклонство (от греч. eidwlon — видение, призрак, видимость, грёза, идеал, кумир) в прямом смысле слова означает поклонение идолам, изображениям богов. В политеистических религиях это выражалось в культе различных идолов-богов (например, в греческой религии: культ Диониса — бога вина и веселья, Афродиты — богинини чувственной любви и красоты, и др.). Этим идолам приносились жертвы, иногда даже человеческие.

В переносном смысле идолопоклонство это поклонение таким “похотям”, идеям, кумирам и целям в жизни, которые духовно ослепляют, унижают человека, делают его игрушкой собственной страсти. Идолы-страсти бесчисленны. Идея всемирного господства, культ денег, моральной вседозволенности и произвола под личиной свободы и подобные им идолы служат объектами часто гигантских по своим масштабам жертвоприношений. [14] Идолослужением апостол называет, например, страсть к богатству, “любостяжание” (Кол. 3:5), чревоугодие (“их бог — чрево” — Фил. 3:19). Действительно, когда скупой ни о чем не думает, кроме наживы и денег, а честолюбец — ни о чем, кроме славы и почестей, и все свои силы отдают на достижение цели, то они в полном смысле слова являются идолослужителями. Авва Дорофей указывает на три основных идола, которые порождают всех прочих: “Всякий грех происходит или от сластолюбия, или от сребролюбия, или от славолюбия”. [15]

Идолом для человека может стать любая страсть: телесная, душевная или духовная. И в этом смысле был прав Тертуллиан, когда писал: “Величайшее злодеяние рода человеческого, заключающее в себя все другие злодеяния, злодеяние, составляющее причину осуждения человека, есть идолопоклонство”. [16]

Идолослужителями, т.е. действительными язычниками, могут оказаться люди самых разных мировоззрений и религий: от агностика и атеиста до православного христианина. Ибо верность Богу определяется, в конечном счете, “не словом или языком, но делом и истиною” (1 Ин. 3:18). А Господь предупреждает: “Не можете служить Богу и мамоне” (Мф. 6:24).

3. Мистицизм

Мистицизм (от греч. mustikoz — таинственный, мистерийный) — понятие достаточно широкое. Известный современный католический богослов Ганс Кюнг, например, пишет: “Мистика”, “мистический” — эти слова, если вернуться к их буквальному смыслу, происходят от греческого глагола muein — замкнуть (уста). “Мистерии” — это “таинства”, “тайные учения”, “тайные культы”, о которых не полагается рассказывать непосвященным. Мистической, следовательно, является такая религия, которая “замыкает уста”, то есть молчит о своих сокровенных тайнах в присутствии профанов и, более того, — отвращается от внешнего мира, закрывает глаза и уши, дабы обрести спасение внутри самой себя”. Мистика, как определяет ее Ф. Гейлер, — это “та форма общения с Богом, при которой мир и Я радикально отрицаются и человеческая личность растворяется, пропадает, тонет в единой и бесконечной стихии божества”. [17] Но и само восприятие Бога приобретает в мистицизме искаженный характер. Как пишет крупный западный исследователь религии Ф. Гейлер (†1967) в своем монументальном труде “Молитва”, “последовательный мистицизм освобождает представление о Боге от всех личностных атрибутов, остается “голая” и чистая бесконечность”. [18]

Это понимание мистицизма показывает, как далеко отстоит он от религии с ее личностным пониманием Бога. Смешение понятий “мистика” и “святость” в духовной области жизни опаснее, чем в любой другой, поскольку касается самой основы бытия человеческого.

Поэтому привычное употребление терминов “мистик”, “мистика”, “мистический опыт” и т.д. в приложении к любому опыту контакта с “запредельным” чревато серьезными последствиями. Применение их в богословии в столь расширительном значении, когда за ними могут стоять и добро, и зло, стремление к истине и примитивное любопытство, святость и сатанизм, Христос и Велиар (см. 2 Кор.6:15), способно эффективно внедрить в сознание разрушительную идею тождественности по существу всех аскетических путей.

Вот, яркая иллюстрация этого: “Следуя по пути, проложенному созерцанием, индийские брахманы приходили к тому же, к чему приходили все мистики, в какое бы время и в каком бы народе они ни жили. Янджнявалкья и Будда, Плотин и Ареопагит, Мейстер Экхарт и Григорий Палама, кабалисты и Николай Кузанский, Яков Беме, Рейсбрук и множество других ясновидцев Востока и Запада... Все они как один свидетельствуют, что там... нет ни добра, ни зла, ни света, ни тьмы, ни движения, ни покоя... В священном мраке, скрывающем основу основ, они ощутили реальность Сущего, Абсолюта. Страшная, непереносимая тайна!.. Эту бездну трудно даже назвать “Богом”... За пределами всего тварного и ограниченного мистическому оку открылась Реальность, которую Лао-Цзы называл Дао, Будда — Нирваной, кабалисты — Энсофом, христиане — Божественной Сущностью (ousia), “Божеством”. [19]

Это — вполне теософская идея, которая совершенно обесценивает уникальную значимость Жертвы Господа Иисуса Христа и Его Благовестия в деле спасения мира. Своим опорным пунктом она, как видим, имеет широкое понятие мистики. С его помощью оказалось столь просто поставить в один ряд и отождествить (!) опыт христианских святых с опытом кабалистов (для которых Иисус Христос — лжемессия), буддистов (вообще отвергающих Личного Бога) и т.д., отождествить Дао, нирвану, энсоф с Божественной сущностью, Божеством (ср.: Ин. 8:42; 15:23). Так уничтожается само понятие Истины в религии, и человек лишается даже мысли о возможности роковой ошибки в такой ответственной области жизни, как духовная. В результате, он легко превращается в слепую игрушку своей мечтательности, самомнения, а не редко и откровенно демонических сил.

Мистицизм присутствует во всех религиях. В языческих — как явление естественное, в христианстве же — как болезнь, ненормальность, как искажение его веры и основ жизни. Истоки мистицизма всюду одни и те же — это гордость, страстное стремление человека проникнуть в тайны духовного бытия и получить власть над ним, искание высших наслаждений, экстаза.

Мистицизм имеет много разновидностей. Все их можно разделить на две основные категории: мистицизм естественный и приобретенный, хотя деление это достаточно условно, поскольку не всегда просто провести границу между ними.