2. Универсализм или плюрализм - не знаю, как точно нужно назвать эту помеху в поисках Истины. Этим западным плюрализмом, как особым мировоззрением, которое не признает существование объективной истины, а допускает возможность иметь каждому свое представление о ней и быть в одно и то же время всем правым, заболевает все больше протестантов. Такие люди часто говорят: "это мое личное мнение", "есть вот и такое мнение", "ты можешь верить и по-другому" и т.д. Это, конечно, неплохо: иметь разные точки зрения по некоторым второстепенным вопросам, и человек, действительно, свободен верить так, как хочет, и даже Бог ему в этом не препятствует. Но эта свобода в наше время приобретает совсем другой смысл. Если раньше люди понимали, что человек свободен выбирать, как ему верить, то все же понимали и то, что не всякий путь и не всякая вера истинна. Сейчас же, в нашу эпоху постмодернизма, все больше распространяется не только в мире, но и в христианстве мировоззрение релятивизма, когда мы уже ничего не утверждаем и ничего не отвергаем, а просто говорим о мнениях: "Есть такое мнение и вот такое, и твоя точка зрения имеет право на существование". И никто не может сказать, какая же из них истинная, а какая ошибочная. У каждого своя истина и каждый прав, если ему это подходит и если это ему нравится. Граница между добром и злом, между истиной и заблуждением в протестантизме стирается.

Мы как-то беседовали с моими друзьями из ДХУ, и они меня спросили, как я провожу разборы Библии. Я сказал, что даю всем сказать свое мнение, а затем подвожу итоги и говорю о наиболее вероятном значении текста, как правильно нужно понимать. В ответ на это оба моих собеседника засмеялись. О чем это говорит? О неверии в существование объективной, одной истины. Пусть мы не знаем по некоторым вопросам, в чем она заключается, но она должна быть одна, и из двух противоречивых мнений правильным может быть только одно (или ни одного). Для нас же сказать, что вот так правильно, а не так - уже смешно. Никто не знает как правильно, есть только мнения, и по-разному может, я быть правильно. Часто можно замечать это неверие в единую истину и безразличие к ней в разговорах. Люди до определенной степени интересуются спорными вопросами веры, но, встречая несоответствие своих убеждений с Писанием, не желают даже думать над этим, а просто говорят, что нас здесь Господь призвал - здесь мы и будем.

Но подумайте, насколько неверно так легкомысленно думать. Получается, набрел на харизматов впервые - там и будь; попал к мармонам - там и оставайся; родился "свидетелем" - не надо менять ничего. А все больше протестантов так начинают мыслить: пусть каждый верит как знает, главное, чтоб друг другу не мешали.

Был случай, когда один человек просил Бога о послании к нему кого-нибудь для объяснения ему Писания, т.к. он ничего не понимал. Пришли, как и следовало было ожидать, "свидетели Иеговы". Но Бог ли их послал? Ведь нельзя так думать, что кто первый нам о Боге сказал - тот и от Него, и что это - истинная вера. То, что мы родились баптистами или харизматами и здесь нашли первых друзей, здесь имели свой первый духовный опыт - не есть причина оставаться здесь, если мы видим, что наша вера и церковь не истинные. Ведь если бы так все думали, то никакого обращения ни мусульман, ни других язычников в христианство быть не могло. Слава Богу, что Он мне дал понять, что вопрос о выборе Церкви не из тех, на которые можно ответить по-разному, который имеет несколько правильных вариантов. Не все церкви одинаково хороши и истинны и не все Христовы. То, что я родился в баптизме, не обязывает меня оставаться здесь: я должен сам избрать, как мне верить; и за это я дам отчет Богу. Я не предаю тем самим своих родителей, родных и свою общину, в чем меня сейчас часто обвиняют; ведь мы же не считаем предательством то, когда к нам приходят, допустим, субботники. Каждый человек ведь обязан перед Богом и Истиной более, чем пред кем бы то ни было. Златоуст говорил: "Мы мало должны думать об оскорблении, наносимом нами людям, когда покорность им могла бы причинить оскорбление Богу" (Цит. по "Цветник духовный". - Москва, 1992 г., с. 10.).

Когда я встретился с учением Православной Церкви о том, что Она является хранительницей полноты истины, а все другие более или менее отступили от истинного учения и Церковью не являются, то я стал болезненно понимать, что это нужно или принять, или отвергнуть, это или правда, или нет. Если я останусь баптистом - значит я отвергаю это и признаю это учение за ложное. Если же я не могу опровергнуть это утверждение - мне нужно принять Православие, иначе я погибну. Это так же, как если кто слышит уверения Христа о своей божественности и Его призыв следовать за Собой. Нельзя избежать решения: нужно или принять Его и пойти за Ним, или отвергнуть. Никаких двух правильных решений здесь быть не может. Так и Пилат, как ни хотел не принимать решения - он не смог его избежать. Принимаем мы или нет учение Православной Церкви о том, что Оно является единственной истинной Церковью Христовой, где Он пребывает в полноте - вот конечный вопрос встречи с Православием, и за свое решение мы ответственны. Если мы говорим, что Православие - это неплохо, но остаемся на своем и предпочитаем Ему свою традицию, свое учение, свою истину, свою точку зрения, свою церковь - то, по сути, мы отвергаем Его, мы не принимаем. От многих протестантов сейчас можно услышать, что они очень хорошо и с уважением относятся к Православию; но как я могу говорить, что Православие - это истинная Церковь и я очень хорошо к нему отношусь, но оставаться в баптизме, который появился как раз из отрицания Православной Церкви как истинной? Это несовместимо. Истина едина. Чисто логически правы могут быть или баптисты, или православные (или никто из них). Не могут быть правы и одни и другие, утверждая при этом обратное по самым главным вопросам веры.

3. Незнание. Знакомясь с Православием, с книгами, священниками и рядовыми верующими, я просто удивлялся тому, что на самом деле есть Православие, и насколько оно далеко от того представления, которое мы подчас имеем о нем. В принципе, то, что мы часто имеем в виду под Православием, вообще не является Православием, а истинного Православия мы часто не знаем, хотя и живем, можно сказать, на православной земле, где оно уже 1000 лет является господствующей религией. Все мое изучение Православия - это одно удивление: неужели вся эта красота и величие - Православие? Хочу напомнить лишь то, что незнание не оправдывает. Знать правду есть наша обязанность. Бог выносит приговор: "Истреблен будет народ Мой за недостаток ведения" (Ос. 4:6), а в Лк. 12:47-48 Христос говорит, что раб, который не знал, будет бит меньше, чем тот, который знал, но все же будет. Ведь мы часто просто не хотим знать. Когда я захотел, то узнал о Православии за год очень много.

Отчасти поэтому я и задумал написать эту работу о результатах моего изучения, чтобы хоть чуть-чуть рассказать правду о Православии и о том, чему оно действительно учит, хотя разве можно Его вполне изучить, а тем более рассказать о Нем? Ведь Церковь так же неисследима, как Христос, т.к. Она является самим воплощенным Христом, Его Телом. Таким образом, я перехожу здесь непосредственно к основному изложению и обсуждению наиболее важных и актуальных вопросов, в которых мы не согласны с православными.

О наших обвинениях православных: насколько они обоснованны

Вопросы, которые я хочу рассмотреть в этой части, вызывают у протестантов часто много возражений и несогласий. Многие из этих вопросов не являются по сути своей первостепенно важными, но именно они чаще всего являются для нас камнем преткновения и служат для нас основанием и оправданием того непростительного греха, который совершили баптисты, отделившись от Церкви. Мы думаем, что раз Православная Церковь отступила и впала в ересь и заблуждение - значит мы имеем право и даже должны основать свою правильную церковь без заблуждений.

В принципе, обсуждению этого главного вопроса - Православная Церковь или мы отступили от Писания, Истины, учения и жизни первой Церкви - посвящена эта книга. По этой причине эту работу, и первую часть особенно, я посвящаю исключительно тем претензиям, которые я предъявлял Православию прежде всего, и которые предъявляет к нему практически любой протестант, к какой бы деноминации он ни принадлежал. Если мы и не обвиняем активно, то, в любом случае, не соглашаемся, иначе не отделились бы от Православия и не были бы протестантами. Я знаю то, что по некоторым вопросам у некоторых может и не быть несогласий, так что выражения "протестанты обвиняют" или "протестанты считают так" нужно считать больше относительными, отображающими не мнение лично каждого, а многих.

О ношении крестика, об осенении себя крестным знамением и о кресте вообще

В большинстве своем протестанты не носят крестиков, а часто и запрещают их носить другим, особенно консервативные баптисты. Его не используют на богослужениях и не оказывают перед: ним никаких знаков почитания. Основание же такое: крест - это орудие казни, на котором убили нашего любимого Господа, подобное гильотине или виселице. Благоговейно относиться ко кресту немыслимо, подобно тому, как если бы сын, отца которого убили ножом, взял бы тот нож и стал его беречь, целовать и хранить. Такое невозможно. Для него это мерзость, орудие убийства дорогого человека и постоянное напоминание о трагедии. Он его выбросит подальше. Крест для него - символ трагедии и горя. Такие рассуждения я слышал в Артемовске с кафедры от нашего пастора, и такова суть нашего обычного отношения ко кресту.

Аналогия с ножом и виселицей может показаться очень впечатляющей, но давайте просто посмотрим, как Библия относится ко кресту. Апостол Павел пишет: "Я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего..." (Гал. 6:14). Ап.Павел не гнушается, а хвалится крестом. Фил. 3:18: "Ибо многие, о которых я говорил вам, а теперь даже со слезами говорю, поступают как враги креста Христова". В Еф. 2:16 Ап.Павел говорит, что посредством креста мир примирен с Богом. Посредством креста не только был убит наш любимый Христос, но и человек получил возможность спасения. Поэтому, крест является напоминанием не о трагедии, а о великой любви Бога к нам, которую Он доказал, отдав Своего Сына на крестную смерть; напоминанием о единственном пути спасения.

Протестантам во всех этих местах как-то подсознательно вместо слова "крест" хочется поставить слово Христос: хвалиться Христом, враги Христовы, примирение посредством Христа. Но Писание использует именно слово крест, так как он после смерти Христа стал символом Самого распятого Христа. И ранняя Церковь это хорошо понимала.